KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Николай Климонтович - Гадание о возможных путях

Николай Климонтович - Гадание о возможных путях

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Николай Климонтович - Гадание о возможных путях". Жанр: Современная проза издательство -, год -.
Перейти на страницу:

— Вечер добрый, — услышал он вкрадчивый голос. И вздрогнул.

Перед ним стоял человек со щеглом. Клетку он держал под мышкой.

— … Вот, погулять с ним вышли.

Старик протянул ему хлеб. — Покушайте. И ее покормите. Птица — она ведь в клетке. Ей, птице, только хлеб и нужен…

— Спасибо, мы ужинали сегодня. Правда?

Вопрос был обращен к птице. Щегол ничего не ответил.

— А я поем, — сказал старик. — С утра не дали мне поесть. — Он откусил хлеб и медленно пережевывал его.

— Я слышал, вы синичку продаете, — сказал он чуть погодя.

— Нe синица это. Щегол — птаха божья.

— В клетках все птицы — синицы, — сказал старик.

— Да-да, — закивал человек со щеглом. — Еще пословица есть такая — синица в руках лучше, чем журавль в небе…

— Не знает никто — кому и где лучше. — Старик, наверное, не расслышал. — Синице, думаете, в руках лучше, чем журавлю там?

— Иметъ синицу лучше, — тихо ответил человек со щеглом.

— Зачем продавать тогда?

— Не знаю… Я ведь за просто так продаю.

— И покупают?

— Нет, не покупают. Для всех «просто так» — слишком дорого.

— А вы за пять рублей попробуйте.

— Тогда купят, — сказал человек со щеглом. — За пять рублей купят. Просто так никто не берет, а за пять рублей пожалуйста.

— Ну так что ж?

— А я не хочу продавать. Моя она, птичка-то. И ей со мной хорошо, гуляем вот…

Старик молчал. Он аккуратно собирал крошки с колен. Собрал, протянул их птице. Щегол забился в угол клетки. Старик положил крошки в рот.

— А вот бутылка, — сказал он неожиданно, достав из кармана пустую четвертинку. — Рассказывал мне кто-то, очень давно, про кладбищенского сторожа — знаете?

— Что-то не слыхал.

— Из каждой свежей могилы сторож брал щепоть земли. Он запечатывал землю в бутылки, потом выезжал на лодке далеко в море, где нет людей, совсем никого, и выбрасывал бутылки в воду…

Старик замолчал. Человек со щеглом молчал тоже.

Щегол прыгнул в клетке, ударился о сетку и уселся на жердочке, пугливо озираясь.

— … А потом из бутылок выходили души. И все были ему родные. И не могли обидеть друг друга… Много родных у него было.

— Души, значит. Души — они самые благодарные. Да только здесь-то их нет. Где они — там что ли? — И он показал на небо. Небо было тепным и пустым.

— Да и здесь они где-то быть должны. Где только не узнать. Души — они благодарные, верно. И справедливые. И свободные…

Тут голос старика оборвался.

— Вот вы слушете меня, — прошептал он, — и я боюсь говорить. Может, я чего не так скажу. Не так, как положено…

— Да вы меня не бойтесь, — сказал человек со щеглом, — меня можно не бояться. — И он отвернулся.

— Фью-фью, — сказал он потом, — фью-фью…

БОГАТЫЕ ЛЮДИ

В ресторане одесского морвокзала сотрудник советского посольства в Ливане Алексеев в ожидании отхода парохода в Бейрут заказал пятьдесят «Экстры», бутылку лимонада, рыбное ассорти и шашлык по-карски. Ему не было и тридцати пяти, редкие волосы аккуратно облегали большую лысину, из нагрудного кармана торчал треугольник платка.

Не успела официантка заботливо поставить перед ним графинчик, как к столу подошел товарищ в штатском и попросил разрешения сестъ. На нем бнд неприглядного вида костюм, галстук отсутствовал, рубаха была не застегнута на две верхние пуговицы, пышная шевелюра всклокочена, от него пахло пивом.

Сотрудник посольства недовольно оглянулся — все столики вокруг были заняты, — и промямлил неопределенно что-то вроде «пжласта». Товарищ уселся, поворочался на стуле, глянул на графинчик и принялся изучать пространство непосредственно над головой сотрудника Алексеева. Тот ждал рыбное ассорти. Он скользнул глазами по широкому красному лицу соседа, отметил вытатуированный якорь у того на руке, пальцы с плоскими, очень коротко подрезанными ногтями, не знавшими пилки.

— Да, — сказал вдруг товарищ и хрустнул стулом.

— Чего это он дакает, — подумал сотрудник Алексеев, — каждый станет дакать…

— Да-а, — повторил тот — дела-а.

— Это вы мне, — спросил Алексеев, — или просто так, вслух намекаете?

— Я не намекаю, — мрачно уточнил товарищ, — я специально говорю, чтоб разговор поддержать.

Сотрудник в раздумье посмотрел на собеседника. — А зачем его поддерживать?

— Скучно. А поговоришь — легче.

— Хитер, — подумал Алексеев. — Это он чтоб поднесли или с целью получения? — И демонстративно налил себе водки.

— Водку пьешь? — все также мрачно осведомился собеседник.

Алексеев сей риторический вопрос проигнорировал, постучал нервно пальцами по столу. Ждать пришлось недолго — рыбное ассорти плыло к нему на подносе, будто поддерживаемое бюстом официантки. Алексеев просветлел, забыл о подозрительном соседе, расстелил на коленях салфетку и подцепил вилкой кусок красной рыбы.

— А такую видал? — неожиданно спросил сосед и ткнул Алексееву в нос импортную шариковую ручку.

Алексеева аж передернуло: да у меня таких вагон, понятно?!

— Ты в дырку смотри, сюда.

Алексеев подумал и посмотрел в дырку, на свет — на фоне черной драпировки голым задом к объективу стояла на коленях знойная брюнетка и призывно улыбалась, извернувшись через плечо.

— А теперь крути.

Алексеев крутнул: блондинка с отвислой грудью, сидя на стуле снимала чулки — последнее, что на ней осталось. Алексеев заинтересованно крутнул дальше. Дойдя вновь до коленопреклоненной брюетки, он отдал ручку.

— Ну?

— У меня есть тоже, — тоном знатока сказал Алексеев, — но здесь попадаются оригинальные… м-да…

— Она давно у меня, — объяснил владелец ручки, бережно пряча ее в карман, — друг в Венгрии служил — подарил. Два года уж с ней не расстаюсь. — Он замолчал.

Алексеев опрокинул рюмку и закусил рыбой.

— Такого добра на держу, — сказал он, — paботa! — Он вынул из кармана пачку «Кента».

— Понятно. Но ручка она для того и сделана, чтоб никто не догадался. — И он достал «Беломор». — Саша, — представился татуированный. Я вообще-то на катере хожу.

— Алексеев.

Привстали, пожали друг другу руки. Подошла официантка. Капитан заказал то же самое, что и у Алексеева, плюс графин «Кокуpa». — Сладкое люблю, — пояснил он, — запивать.

— Где служишь?

— В Мурманске, в погранвойсках. А ты?

— У меня там работа, — махнул Алексеев в сторону Бейрута, — заграничная. Из отпуска еду.

— Я тоже.

— А сам откуда будешь?

— Из-под Тамбова.

— Земляки!

— Да неуж?

— Точно!

— И ты тамбовский?

— Ну да.

— Выпьем.

— За это надо.

Выпили.

— Земляки, значит, — проговорил Алексеев, закусывая лимоном, — выходит так.

— Так точно. Еще по одной сразу, чтоб завязалась.

— Чего — завязалась?

— Да это в порту у нас так говорят. С одной, говорят, если сразу вторую не принять — может плохо быть.

— Да ну?

— Точно. Чтой-то в организме происходит.

— Эх, мне на пароход. Но если так…

Выпили.

— Плаваешь?

— Угу.

— А я боюсь.

— Чего бояться-то?

— Боюсь укачает.

— Не боись. Еще выпьем?

— Много будет.

— Не будет. За море выпьем.

— Эх, ладно.

— На, на, кокурчиком запей, сладеньким.

— Не-а, не хочу.

— Запей-запей.

— Мешать боюсь.

— Не боись… Деньги текут — беда, — Сказал капитан после четвертой.

— Как в песок, — согласился Алексеев, пережевывая шашлык.

— Была тысяча рублей — мамане шестьсот, потом здесь в Одессе — и на мели, полсотни в кармане.

— У меня шестьсот в рублях, остальное сартитикатами. Жене шубу, парню кое-что, себе там по мелочишке — и тоже на мели. Двести на руках - не знаю как доеду.

— Да-а. А я вот на катере, значит. Море люблю. — Он задумчиво разлил водку. — Но как недельку погоняешься за кем-нь-то, так пропади оно пропадом.

— Работа!

— А как у вас-то там, в этом…

— В Бейруте?

— Во-во. А это где?

— Там, где арабы. Там сложная обстановка, очень сложная.

— А как насчет этого?

— Плохо. Ответственность большая. Вроде бы и мало наших, русских, а работы все равно — во!

— Жарко там?

— Oй жарко…

— А у нас — холода. Катер обледенеет — фр-р. Но зато живем — люкс. «Дары моря», девахи сами на шею вешаются. — Капитан неопределенно повел рукой. — У меня их четыре.

— Женат?

— Не. Хотела одна фифа…

Сотрудник вздохнул.

— Я, знаешь, кофточек целый чемодан привез. И чулки. И тапки такие с тесемочками — все брали.

— У нас тоже добра завались. Я мамаше французские паутинки привез. Ей, правда не надо, в деревне-то, но хоть соседям покажет. У меня кореш в таможне — все достает. А чего творится — етить твою мать. У одной — веришь нет — золото в трусиках нашли.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*