Хани Накшабанди - Одна ночь в Дубае
Однако было кое-что особенное в ее жизни, большей частью проходившей на работе и дома: она углублялась в чтение книг по менеджменту, рыночной экономике и управлению личностью, которые давно уже заменили ей романтические истории, полные грёз.
Что же она искала меж строк в этих книгах?
Однажды задав себе этот вопрос, она не нашла убедительного ответа. Желание представить себя парящей высоко с сильными мира сего, играющими человеческими личностями? Нет. Это ощущение своей беспомощности, неверия ни в себя, ни в других. Иногда она думала, что найдет способ осилить все эти книги. Но подобные мысли были смешны среди людей, с которыми ее ничего не связывало. С первого же дня пребывания в Дубае она поняла это. Это было второе правило, усвоенное ею в этом городе. Первое — что дружба здесь коротка и редка, а второе — что держать книги здесь было ошибкой.
Гостиная ее квартиры была не намного больше спальни и могла вместить единственный диван, где небрежно брошенной лежала одежда, в которой она ходила вчера вечером в ресторан. Там собралось больше десятка ее знакомых. Почти со всеми из них ее связывала работа. Друзьями по воле они не были.
Она обвела взглядом свои пожитки, потом стену гостиной, которая представляла собой сплошной цвет до самого потолка, и отметила, что и в собственном доме можно найти новые подробности, не видимые ранее. Комната показалась ей кубиком льда.
Гостиная соединяется с маленькой кухней. Их разделяет только невысокий мраморный столик. На нем блюдо с яблоками и двумя бананами, один из которых похож на кривой йеменский кинжал, затронутый ржавчиной, переходящей в черноту. Она села, огляделась вокруг и представила себя живущей в одном из тех игрушечных домиков, которые ей покупал отец. Вчера она казалась Гулливером на их фоне. А сегодня она лилипут внутри одного из них.
Она закурила и стала нервно выпускать дым. Обычно по утрам она была бодрой, но вид зеленого небоскреба вывел ее из себя и перевернул все внутри. Что-то заставило ее задрожать. Она пошла на кухню, приготовила себе утренний кофе и вернулась, чтобы докурить. Она казалась бледной, как блеклого цвета стена, уставшей и утомленной.
Она скрестила ноги и начала играть прядкой волос, держа ее перед глазами.
Догорающая сигарета ужалила ее. Из головы не выходило здание, чудом появившееся за ночь. Ее мучили многочисленные вопросы: как его построили в одну ночь? что за волшебство? разве строительной компании такое под силу? Нет. Конечно, она видит сон. Нет сомнений.
Она закурила вторую сигарету и бросила пачку на стол пурпурного оттенка, где стояли разноцветные фаянсовые солдатики и куколки. Коллекционирование статуэток было ее давней страстью, ими были уставлены все свободные уголки ее жилища. Только они и были сегодня ее семьей на чужбине. Не пересчитывая их, она отвечала: «Сорок одна». Их действительно было сорок одна, что вызывало у нее недоумение, поскольку как же она могла запомнить все, что собрала за многие годы, имея такую, как говорили про нее, короткую память? От куколок она опять вернулась к размышлениям о зеленом небоскребе: замечала ли она раньше, что его возводят, не обращая внимания на работу в суматохе? Может быть, они начали стройку несколько месяцев назад или хотя бы недель? Она спросила себя: когда в последний раз выглядывала в окно? Уже несколько дней, если быть точной, одиннадцать, она не подходила к окну. Думая об этом, она удивилась еще раз: как так точно она смогла определить дату? Но она отчетливо помнила, что еще вчера, только вчера, видела эту землю абсолютно пустой.
Она со вздохом поднялась, взмахнув руками перед собой, как будто отмахиваясь от пыли, нашла телефон и набрала номер Солейна, служащего-индийца из супермаркета внизу. Она хотела, чтобы он как всегда принес хлеба и бутылку молока. Обычно она не могла обойтись без записной книжки и поэтому была изумлена тем, что помнила его номер наизусть, как будто набирала его десяток раз на дню.
Когда на другом конце ей ответили, она произнесла: «Это… это…» — и замолчала, потом вовсе повесила трубку. От растерянности она прикрыла рот ладонью и немного подождала, прежде чем дрожащей рукой снова набрать этот номер. Солейн ответил. Она сбивчиво проговорила: «Это… это… это квартира 17» — и попросила, что хотела.
«Будет сделано, мадам!» — ответил ей служащий супермаркета и положил трубку.
Некоторое время она стояла, задумавшись: «А кто я?
Кто я? Почему не назвала себя?»
* * *
Была уже середина дня, а она все переходила из гостиной в спальню и обратно, то здесь наведет порядок, то там протрет. Слава богу, выходные! Без уборки она не могла никого принять, хотя на это может уйти весь день.
Хлопоты по дому отвлекли ее от соседнего небоскреба. Она все еще пребывала в замешательстве и недоуменно продолжала искать причину, по которой не представилась служащему из магазина.
После того как ее квартира приобрела вид человеческого жилища, она встала у окна и взглянула на зеленый небоскреб. И хотя она рассматривала его уже в четвертый раз, у нее опять затряслись поджилки. Она стала вглядываться в детали, которые оставила незамеченными в первый раз, пребывая в шоке. Она обвела взглядом широкое основание в зеленом стекле и разглядела большой вход, ведущий в чрево здания. Дом, казалось, был готов разместить жильцов, если бы не леса наверху, которые все поднимались и поднимались. Не было ни балконов, ни окон, только зеленое стекло, уводившее дом высоко-высоко.
Она попыталась определить на глаз размер комнат в квартирах, которые еще не были убраны в стекло. Комнаты, похоже, были площадью с ее квартиру. Она тут же посмотрела на свою спальню и отметила, насколько она меньше, чем комнаты в соседнем доме. Но насколько же те комнаты и ее сегодняшние были теснее комнат у нее дома, в ее стране, подумала она. Удивительным образом она припомнила число этажей, квартир и имена старых и новых соседей, живших там.
Около часа дня она приняла душ, оделась в легкую домашнюю одежду и села перед телевизором, программы по которому смотрела без разбору. Выбрала дублированный турецкий сериал, но не стала следить за его развитием. В голове опять вставал вопрос: почему она не назвалась по телефону, когда заказывала хлеб и молоко? Что было такого страшного в том, чтобы назвать себя? Непонятно почему, волной за первым вопросом вставал второй: как же мог дом вырасти за ночь?
Она обессилела от поиска связующего звена между этими двумя вещами до такой степени, что в глазах появились странный блеск и необъяснимый ужас. Она ни от кого не скрывала своего имени. Просто не помнила его!
Она зажала голову руками, опустилась на колени и прижалась к ним грудью, будто корчась от боли в животе. Потом подняла голову и посмотрела в потолок, не зная, плакать ей или смеяться. Через несколько секунд она поймала себя на том, что делала и то, и другое: «Я забыла свое имя… забыла».
Полчаса она пыталась вспомнить, как ее зовут, но напрасно. Она посчитала, что частично потеряла память, но другая часть памяти работала безотказно. Она помнила бесполезные имена и ненужные номера, которыми давно уже не пользовалась. Для пущей убедительности она попыталась восстановить некоторые картины вчерашнего дня, вспомнить коллег, которых видела за ужином. Назвав имена всех, она пошла еще дальше — припомнила события прошлой недели: агента, который беспрестанно за ней ухаживал, сослуживца, который подарил ей книгу «Вода цвета утопленника», вспомнила имя ее автора и количество страниц. Она отмотала еще назад и вспомнила произошедшее за месяц: процент положенных ей вознаграждений, телефонную задолженность, которую погасила с опозданием, сколько раз звонила ей мать. «Ах!» — вскрикнула она, записанные на пленку памяти старые воспоминания вставали перед ней, как будто это давнее прошлое случилось только вчера. С места, где она находилась, она посмотрела на зеленый небоскреб, выросший у нее за окном, и вскочила в поисках мобильного. Ей пришло в голову, что ответ может таиться в нем.
* * *
Дрожащими руками она пыталась отыскать сегодняшнюю дату в телефоне. Хотя она отлично ее помнила, она ждала, чтобы это оказалось не так. Не может быть, чтобы вчера она заснула с пустырем за окном, а на следующий день обнаружила там здание высотой больше ста этажей. Возможно, она проспала какое-то время, несколько дней или недель. Однако вопрос: сколько дней нужно было проспать, чтобы выросло высотное здание?
Она бросила мобильный и медленно подошла к окну, посмотрела на зеленое здание и снова принялась считать этажи. Один, четыре, десять, двадцать, пятьдесят. «О боже!» — чуть слышно вскрикнула она. — «Этажей стало еще больше!» — и прикрыла рот рукой. Всего за час здание поднялось еще на немного. «На сколько?» — спросила она и посмотрела на верхушку здания. Даже квартиры, которые были недавно открыты ветрам, теперь упаковались в зеленое стекло.
