Оксана НеРобкая - Лизать сахар. Жизнь втроем
Андрюша сидел в кресле, пил сок и во все глаза пялился на мужчин и женщин. Каждый из них был увлекательным объектом. Тетя Шура – очень суетливая. Переживает, понравится ли угощение гостям. Дядя Гриша – субтильный веселый мужичок. Шутит и много пьет. Его жена – заботливая. Подкладывает ему салатов и мяса. Оля постоянно отвлекала Андрея от созерцания. Предлагала нелепые забавы. Она его раздражала так же, как и ее отец, дядя Семен. Андрюша его сразу невзлюбил. В нем чувствовалась агрессия.
После полуночи детей отправили спать. Квартира была большая, четырехкомнатная. В дальней спальне застелили широкую кровать. Мама поцеловала Андрея в лоб. Мальчик долго не мог заснуть. Подошел к окну, оно было заклеено, чтобы в щели не дуло. Девочка уже спала. Он тихо оделся и выглянул в коридор. Из зала доносился шум, кто-то ругался. Особенно громко звучал голос дяди Семена. Мальчик незаметно проскользнул в коридор, натянул куртку и ботинки и выскользнул на лестничную площадку.
На улице было хорошо. Ребенок улыбнулся. Забрался на качели, высунул язык, ловя снежинки. Хотелось смеяться. Из подъезда вышел мужчина. В слабом свете фонаря мальчик узнал Смирнова. Следом за ним появился дядя Гриша. Андрей перестал качаться. Не нужно, чтобы его заметили. Но мужчины не замечали никого, кроме себя. Они яростно спорили о чем-то. По пьянке не могли сойтись в каком-то концептуальном вопросе. Неожиданно хозяин вечера замахнулся и ударил собеседника кулаком в лицо. Тот пошатнулся, но удержался на ногах. Андрюша испугался за дядю Гришу. Он был существенно ниже обидчика и казался обреченным. То, что произошло дальше, выглядело неправдоподобным. «Обреченный» накинулся на громилу, повалил его спиной на землю, схватил за волосы и несколько раз с силой ударил затылком о бордюр. Затем неторопливо поднялся, постоял и неуверенной походкой скрылся за углом дома. Смирнов лежал неподвижно.
Андрюша поборол страх и на цыпочках приблизился к пострадавшему, который застыл, будто играл в детскую игру «замри-отомри». Мальчик наклонился над его лицом и отшатнулся. Глаза дяди Семена не мигая глядели прямо на него.
– Почему он не моргает? Разве можно так долго не моргать? – заволновался ребенок. Он стоял в метре от тела и ждал, когда же мужчина пошевелится. Увидел, как снег вокруг затылка меняет цвет из грязно-белого в ярко-красный. Мальчик побежал в подъезд. Сверху раздавались торопливые шаги. Поспешно спрятался за лестницей. Если родители узнают, что он покинул постель без спроса, будут истерить. Отец и мать никогда не поднимали на него руку. Иногда мальчик искренне желал – уж лучше бы побили, чем часами высказывать нравоучительные проповеди.
Когда хлопнула металлическая дверь, вылез из укрытия и побежал наверх. В квартире было пусто. Снял зимнюю одежду и снова очутился в спальне. Закутался в одеяло и всю ночь не сомкнул глаз. На утро скорая увезла его в больницу с температурой под сорок. Через неделю жар исчез. Андрей ничего не спрашивал у родителей, но все было понятно и так. Ведь ни о дяде Семе, ни о дяде Грише в их семье больше никогда не говорили.
Зазвенел мобильный. «Такое вот хреновое воскресенье!» – Андрей встал с кровати, захлопнул окно.
– Алло?
Звонил босс.
– Завтра после твоего отчета на планерке надо будет дать интервью «The Financial Times». А сейчас поговори с журналистом из «Коммерсанта», нужен комментарий по ситуации с падением курса американского доллара и одновременным повышением курса евро. Я тебя переключаю.
Единственный минус работы в аналитическом департаменте крупнейшей инвестиционной конторы – фактическое отсутствие выходных.
Андрей сыпал зерна в кофеварку, прижимая сотовый плечом к уху:
– Снижение котировок доллара довольно продолжительная тенденция, она адекватна процессам, происходящим в американской экономике. США готовы понизить учетную ставку с тем, чтобы справиться со сложившейся ситуацией и удержать курс национальной валюты в прежних привычных рамках.
…Он долго боялся вспоминать. Даже практически забыл. На самом деле лишь закрыл крышкой кипящее молоко. И однажды крышка слетела ко всем чертям. Ему только исполнилось 16 лет. Парень лапал одноклассницу на заднем ряду кинотеатра и внезапно осознал, что ужасно, до тошноты и дрожи хочет убить человека. Руки тряслись. Он что-то пролепетал подружке и умчался прочь. В тот момент Андрей впервые честно признался себе в своем ненормальном страстном желании.
– Да, конечно, ссылка на компанию обязательна. Всего доброго, – Андрей нажал на «конец разговора» и посмотрел на часы. Пора обедать. В холодильнике, кроме засушенного куска сыра и банки меда, ничего не было. «Ну а когда? Когда мне ездить по магазинам?» – оправдался перед самим собой. Времени на подобные бытовые мелочи не хватало. Много работал. Так было нужно…
После школы он поступил на экономический факультет. Через год – еще и на бухучет и аудит, на заочное. Он яростно набрасывался на знания, словно голодный пес на мозговую косточку. Учась в институте, устроился финансистом в филиал западного банка. Благо, что английским он владел безупречно. Андрей безостановочно поднимался по карьерной лестнице. Знакомые и родные восхищались его безудержным честолюбием. Никто не догадывался, что было реальной причиной столь жадного карьеризма. Андрей не знал как, где и кого. Пока не знал. Зато был твердо уверен: без определенного капитала тут не обойтись. Ведь мероприятие необходимо устроить в рамках закона. Или, по крайней мере, так, чтобы закон остался глух.
Он долго искал возможности. И месяц назад нашел. В полутрезвом разговоре с одним из «нужных» приятелей зашла речь о снаффе – кино, где все происходит на самом деле. Обычно фильм заканчивается смертью актера.
– Да, видел я нечто такое, зрелище не для слабонервных, скажу я тебе, – доверительно произнес друг. – Чего людям неймется? Придумывают всякое дерьмо. Я слышал, что в США есть закрытые клубы, где жертву убивают на сцене, перед зрителями.
– Да ну? – Андрей изобразил сомнение.
– Серьезно! Я не просто языком болтаю. Насколько я знаю, попасть туда труднее, чем на обед к президенту нашего холдинга. И бабок стоит неимоверных. У меня знакомый хакер нарыл в Интернете сайт снафф-клуба, но ему быстро доступ прикрыли. У них там ГГ-специалисты покруче будут.
«А это идея!» – Андрей внутренне улыбнулся.
ГЛАВА 2
Софочка была современной девушкой. Читала романы про Рублевку, одевалась в бутиках на Тверской, пила мохито и позволяла мужчинам делать ей дорогие подарки. К двадцати годам у нее имелся изрядный опыт межполовых отношений. Она ни дня не была свободной. Мужчины липли к ней, сулили блага мира, и Софочка не могла оставаться равнодушной. В каждом новом кавалере она искренне видела того самого, единственного, который будет оберегать ее до конца жизни. Увы, проходило полгода, максимум год – и принц исчезал так же внезапно, как и появлялся. Девушка горько плакала. Но на следующий день обязательно знакомилась с очередным кандидатом и расцветала от его внимания. Больше всего на свете она мечтала быть любимой.
– Я в панике, Софи! Я только два месяца назад сделала пластику на бедра, а Эдик теперь требует увеличить грудь! – жаловалась подруга Л ил я, потягивая коктейль через трубочку. Они не виделись целых два дня. Накопилось столько новостей, дай бог успеть к вечеру пересказать. Софа ковыряла вилкой салат, размышляя, стоит ли ей сегодня кушать. Утром взвесилась, обнаружила, что поправилась на двести граммов.
– Ведь у меня и без того большие сиськи, ведь да? – спросила Лиля, положив ладошки на свой третий размер.
– На мой взгляд, ты идеальна, – слукавила Софа. Лиля эффектная, но глаза не слишком выразительные, да и губы тонковаты. То ли дело у нее. Глаза огромные, голубые, а губы как у Анжелины Жоли. Все думают, что накачаны коллагеном. Она не разуверяет. Пусть считают, что она модная девушка, которая не боится экспериментировать над внешностью.
– Мне тоже так кажется. Но, с другой стороны, мужчинам виднее. Если Эдик жаждет огромную, ну что ж… Лишь бы был доволен. Пусть оплачивает операцию. Потом потребую у него новую машину, а то мне уже стыдно на «Ауди ТТ» ездить, – решила Лиля. – А твой Лепа как?
Так подружки величали Сониного благодетеля. Лет ему было изрядно за пятьдесят, был он человеком женатым и уже давно кормил любовницу обещаниями, что скоро разведется. Софочка подозревала, что он обманывает. Но очень хотелось верить, и она верила. Катастрофически не переносила одиночества. В подаренной Лепой квартире – уютной и богато обставленной – бывало невыносимо пусто. В такие моменты девушка или зазывала в гости подруг, или отправлялась в клубы, лишь бы иметь рядом живого человека. К Лепе она испытывала нежную привязанность.
– Нормально. Вчера ужинали с его партнерами по бизнесу, потом в казино отправились. Ночевал у меня, – улыбнулась Софа, вспомнив жаркие объятия и шепот, сводивший с ума. «Я не могу без тебя жить, моя девочка. Никому тебя не отдам. Моя, только моя».
