Илиас Меркури - Антилузер
Галстук не повязал, лень, пусть думает, что я после работы, уставший. Осталось еще с лицом поработать, ведь я давно уже западный трейдер российского происхождения, и моя морда должна быть исполнена достоинства. Правда, на уме только бухнуть, заснуть и вернуться в деревню Беспрем. Квартиру в Будапеште давно продал и приобрел домик в лесу, так что заветная мечта Любы сбылась. Ладно если бы попал только на покупку, Люба повесила на меня (она думала, на НАС) кредитов на кругленькую сумму.
— Виталик, что, мы без новой мебели будем жить? Это как-то неправильно, — сказала она.
— Ты права, как всегда.
Пришлось согласиться, надо же где-то кантоваться в выходные. Вышло не особенно здорово, хотел на налогах сэкономить — вот и получил на свою шею вечный ремонт и пападос на маршрут Будапешт — Беспрем.
— Господин Попов, выбор правильный, этот дом вам понравится, в центре Европы за 500 тысяч евро ничего лучше вы бы не нашли.
Сука, я тебя что, просил экономить мои деньги? Тут еще моя бесценная подключилась с фразой «НАМ НУЖЕН ДОМ»! Вот и получи, лошара Попов, огромный дом в маленькой деревне! Дом она полюбила больше, чем меня. С тем же успехом мог купить замок в Сьерра-Леоне вместе с туземцами. На хуя мне дом, только накопил две копейки — сразу потерял, да еще должен остался. Похоже, моя семья давно списала меня в пенсионеры, в то время как я чувствую себя прекрасно, в том плане, что 36 — далеко не срок, старый хуй борозды не портит, хоть глубоко и не пашет (вторая часть явно не ко мне).
Договорились с Мишей встретиться в лобби гостиницы «Hilton», которая давно играет роль второго дома, но, слава богу (точнее, нефти), за счет компании. Спустился за 15 минут до назначенного времени, чтобы порепетировать у зеркала. Столик выбрал, пока в номере одевался, справа от барной стойки, чтобы меня, красавца, было видно, а его — нет. Этот друг детства всегда выглядел омерзительно и вонял так же. Он вел себя как настоящий француз: брызгал на потное тело дорогой парфюм. Запах получался — смерть тараканам. Логика в этом все-таки есть, в центре Европы дешевле купить флакон духов на сто применений, чем регулярно принимать ванну. Мне, в принципе, все равно, как он выглядит, просто не было желания ловить взгляды престарелых обитателей отеля и выслушивать мнение персонала о русской мафии.
Я давно врубился, что для зарубежных обывателей все выходцы из совка русские. Хотя меня и поражало, что граждане Европы не задают себе простой вопрос: почему эти русские такие разные? Я, конечно, пытался поначалу объяснять, что мы — россияне, а среди россиян есть русские. Как в США, где каждый эскимос говорит, что он американец, но истина заключается в том, что он эскимос. Мама эскимоска, папа эскимос, а он — американец. Им не понять, почему в России говорить о сплоченности проживающих вместе народов преждевременно. Я не собираюсь объяснять, что мы, россияне, примемся любить друг друга с того момента, когда русский забудет обиду, нанесенную азербайджанцем на Черкизовском рынке, азербайджанец забудет обиду на местного хохла-участкового, хохол забудет обиду на татарского соседа по гаражу, а татарин перестанет обижаться на Россию из-за того, что у Татарстана нет моря… В логическую цепь не включил евреев. Работая с ними, убедился, что они ко всему адаптируются. Миша именно такой. Россиянин, еврей, который ни разу не забывал поздравить меня с Рождеством Христовым… Так и общались все девять лет. Правда, как-то я решил поздравить его с еврейским Новым годом и услышал в ответ:
— Ты че, издеваешься?!
Вот и пришлось сделать вывод — НИКОГДА не поздравлять Мишу с праздником, чтобы не вызывать у него идеологических подозрений.
Мне повезло, в баре немноголюдно. Играет тупой гнусный джаз в стиле elevator music (фон для лифта): хотите — не хотите, а слушайте, так положено. Главное, в барах не называть фамилии, не говорить громко по-русски, не заказывать водку литрами. Если музыкант поймет, что вы из России, он вас поимеет. В буквальном смысле. Я патриот, но не готов слушать весь вечер музыку из кинофильма «Семнадцать мгновений весны».
Только обрадовался, что можно спокойно выпить, как увидел в центре зала Тушку, радостно машущего мне рукой.
— Привет и тебе, старик, че без баб-то?
— Я по делу приехал, как в старое время… с бизнес-предложением. А ты чего такой уставший?
— Конец недели, тяжелый день, меня помимо Африки обязали еще и Азией заняться, это теперь модно. А у тебя как?
— Я из «Венкора» ушел, три года уже работаю в другой компании.
— И как?
— Прекрасно! Виталик, давно планировал с тобой переговорить, прости, что в пятницу. Просто завтра улетаю в Лондон, а надо сегодня все обсудить.
Ну и начало! Во-первых, я ему не Виталик, во-вторых, о чем таком важном с ним говорить? И в-третьих, мне по хую, что ему в Лондон, мне важнее с кем-нибудь выпить! Лучшее лекарство от виски — много виски!
— Давай закажем, а то разговор вялым получится. Вино? Бутылочку «Марго» и сырную тарелку, мы же нефтетрейдеры, да, Виталик?
Я не против, только кто платить будет, интересно. «Марго» так «Марго», по-буржуйски, я-то точно нефтетрейдер, а он спец по нефте-пиздингу, пусть и платит, сука. Если что, достану «American Express Centurion», понты без последствий, ее здесь точно не принимают.
— Ты слышал про компанию «Компрессор Ойл Лимитед»?
— Да, конечно. (Не слышал ни фига.)
— Поль Грумейер, он же и владелец, сейчас в поисках гендиректора московского представительства, и я подумал, что тебя может заинтересовать такая перспектива. Давно пора в Москву вернуться, а то все мимо нас проедет.
Мимо меня, может, и проедет, а мимо него — сомневаюсь, но что означало «мимо нас», мне еще предстояло выяснить.
— А, помощь понадобилась, не все еще успели спиздить! Ну уж нет, спасибо.
— Ты че так сразу наезжаешь, я серьезно тебе говорю! Объемы есть, контракты идут, нужна голова, понимаешь?
— Некому по башке получать?
— Да ладно тебе, это вполне белая и пушистая компания, и Поль нормальный человек. Просто требуется русский персонаж с опытом и репутацией, как у тебя… типа лицо компании…
— Миша, скажи мне, пожалуйста; почему ты не идешь на эту должность? Дел много?
— Ты че подъебываешь? Если честно, Поль, как мне сказали, не считает меня способным на кресло.
Да, Поль и правда нормальный мужик, если раскусил эту крысу.
— А меня считает, что ли? Мы с ним незнакомы.
— Не волнуйся, мы пропиарили тебя так, что самим неудобно, теперь ты ему даже снишься! Ты для него звезда, подарок судьбы, кумир, русский коммерс будущего!
— Таких автобусами отгружают в вашу дорогую столицу.
— Да, согласен. Только у тех нет друга Кацнельсона.
— Кому Кацнельсон, а кому Путин. Ладно, понял, не грузи больше, говори условия.
— Офис в центре, «BMW 760L», новый, с водилой, квартира — трешка, годовая 600 тысяч, и два грина с тонны перевалки в качестве бонуса.
Я плавно перешел к любимому напитку, разумеется, намеренно, чтобы подчеркнуть важность услышанного. Миша повелся, слишком хорошо знал мои привычки. Если виски, значит, Попов взволнован.
— Мне сто «Dewars», плиз, и колу отдельно.
Я не был в Москве девять лет и явно что-то упустил. В чем лажа — непонятно, отказаться не могу, потому что услышал цифру в 10 раз больше, чем сейчас стою, да и сбережения ухнули на этот долбанный дом, но, с другой стороны, не могу и быстро согласиться. Боюсь оказаться лохом. На Западе такая должность приносит 300 тысяч и спокойный образ жизни. Пиздец, какой соблазн! Чтобы заработать на жизнь, можно остаться здесь и работать дальше, а чтобы разбогатеть, нужно вернуться в Россию…
— Че думаешь?
— Погоди, сейчас приму сто грамм бальзама и скажу.
— Виталий, предложение нормальное, поверь!
Ага, я уже не Виталик, так-то лучше.
Слово «поверь» из уст Кацнельсона звучало как очередное наебалово. Миша в детстве пережил сотрясение мозга, после чего стал еще больше врать. Не говоря уже о том, что это он стуканул родителям, что я курю. В пять лет донес маме, что я плохой мальчик и ругаюсь нехорошими словами, например «жид вонючий», после чего я превратил его велосипед в металлолом Отец обработал мою жопу ремнем, первый урок выживания оказался болезненным, но не бессмысленным. Не следует забывать уничтожать улики — нет улик, нет обвинения. Спустя год новый велосипед Миши исчез, а мой зад сохранил свой естественный вид. Позже Миша пытался быть похожим на меня, даже говорил, что из меня не получится хороший врач, потому что я не еврей, другое дело — он. По мне, так лучше оставаться объектом его зависти, а не сострадания. Став врачом, я хотел доказать родителям, на что способен, а он, кретиноид, еле-еле закончил техникум. Миша множество раз поступал в медицинский, но Бог все-таки есть, и последствия Он предвидел. Раз в пять лет у меня появлялась ностальгия по зачморенному другу, я сам ему звонил, мы бухали, вспоминали былое и прощались. Платил всегда я.
