Дия Гарина - Пойти туда...
– ?
– Говорит, проклятье какое-то на том кладе лежит.
– Ну, да, как же… И все кто ходили искать его назад не вернулись.
– Смейся, смейся. Не Игорем тебя надо было назвать, а Фомой. А в наших узких кругах знаешь, какие легенды ходят.
– Вот именно, что легенды. Постой, а чего ж ты своих лучших друзей тащишь в это заколдованное место. Мы тебя чем-то обидели?
– Не дрейфь, – все будет чих-пых. Этим летом в тот район настоящая археологическая экспедиция отправилась. Шум-гору копать. Вот на них проклятье и падет. А мы рядышком постоим. Может тоже чего откопаем.
– А что это за «Шум-гора»? Ты мне про нее не рассказывал, – сонно спросила госпожа главный инициатор.
Ну, все. Сейчас мы прослушаем лекцию, достойную доцента исторического факультета МГУ. Витек мог часами уводить нас в дебри черной, белой и серой ма… пардон, археологии. И где только нахватался? Он ведь вроде не то слесарем, не то механиком в гараже…
– Гора – это вовсе не гора, а предполагаемый курган, в котором, возможно, захоронен один из варяжских конунгов, – замогильным голосом начал вещать наш спец, – Издавна жители окрестных деревень передавали из уст в уста легенду о том, что каждому, кто пойдет ночью в новолуние на Шум-гору, выкопает яму глубиной в аршин и будет слушать до рассвета, дух покойного вождя предскажет будущее. И не только его самого, но также всех близких, знакомых, вплоть до будущего страны и всего мира. Главное ничем не прогневить духа. А чем его можно прогневить неведомо.
– А если прогневишь?
– Вот тогда и не вернешься.
– Витя.
– Чего?
– Глянь.
Хорошо, что мы ехали медленно. (Выжать из этого тарантаса нечто большее было просто нереально. Тоже мне, механик). Увидев в зеркале заднего вида вместо моего ехидного лица какую-то жуткую рожу, Витька резко дернул руль, и мы чуть не ушли прямо в кювет, породив еще одну легенду о том, как три дурака… пардон, два дурака и простая русская женщина, были поражены проклятьем еще до того как нашли сокровища. И виноват, конечно, был бы я. Витька же не знал, что мы взяли с собой жутковатую резиновую маску то ли вождя племени Мумба-Юмба, то ли налогового инспектора после встречи с законопослушными гражданами. Неизвестно почему, Альфа назначила эту маску любимой игрушкой, и нам пришлось, скрепя сердце, взять ее с собой. В общем, нехорошо получилось.
Дальнейшую перебранку описывать не имеет смысла. Окончательно переругавшись и стремительно помирившись, мы решили прервать надоевший вояж и просто выпить кофе в ближайшей забегаловке. Сказано – сделано. Вива «Нэскафе»!.
– За день не доедем, – вынес свой приговор наш великий кормчий, – Давайте потихоньку поищем место для ночевки.
Мы с Ольгой послушно начали пялится на придорожные кусты и проплывающие мимо величественные березы. Типично русский пейзаж в представлении голливудских режиссеров. Солнце уже касалось верхушек потемневших деревьев частоколом расположившихся на дальних холмах, но до сумерек было еще далеко.
– Где обоснуемся? Возле людей, али подале? – выпендривался я, – С одной стороны, цивилизация еще никому не мешала, ларьки, опять же с вино-водочными изделиями, сигареты… М-м-м. (Это я недавно курить бросил. В Америке не приветствуют табакоманов). С другой, нам теперь надо адаптироваться к полевым условиям.
– Да, вот эту деревню проедем, и можно неподалеку столбиться, – Витька ткнул желтым ногтем в точку на своей гордости – шикарной крупномасштабной карте, в которой не разобрался бы только выпускник высшего военного училища.
В это мгновение мы завернули за крутой поворот и остолбенели. То есть машина, конечно, еще двигалась, мотор исправно фыркал на кардан, шины шипели на провинциальный асфальт, а мы, разинув от удивления рты, наблюдали совсем не идиллическую деревенскую картину. Перед нами, перегородив почти всю проезжую часть, медленно вырастали два крутых джипа, возле которых обосновалась солидная группа людей. Часть из них лежали на дороге с руками на затылке, остальные эти самые затылки держали на мушках трех Калашниковых… «Опытные образцы. Такие еще не пошли в производство», – мелькнула неуместная мысль. Участники разборки удивленно уставились на нас, когда мы нагло обогнули их по встречной и, проехав мимо на предельной для Витькиных «Жигулей» скорости, завернули за очередной поворот. Все произошло в считанные секунды. Не успели мы вздохнуть с облегчением, как раздался выстрел, машину дернуло вправо, затем влево, но Витек справился, и еще метров двести пятьдесят мы ехали, не снижая скорости. Потом встали.
– Куда они попали, – только и смог выдавить я.
– Слава богу, никуда. Оборони царица небесная!
– Тогда что…
– Если бы они стреляли, то очередями, дубина! Колесо на выстрел пошло! Нам еще повезло, что эти кретины не приняли его за настоящий. Иначе лежать нам на дне ближайшего озера. Собирай ружье! – Рявкнул Виктор. И сам бросился к своему оленебою, – если что, хоть подороже себя продадим. Ольга, топай вон в тот лесок, и Альфу забери. Тут она не помощница.
Все наши многочисленные друзья уже давным-давно знали, что Альфа – добрейшей души человек, в смысле собака. И знакомых, и незнакомых она радостно приветствовала такими ударами полуметрового породистого хвоста (саблевидного), что будь Альфа чуть-чуть повыше, то многих завсегдатаем нашего дома пришлось бы устраивать на работу в оперу для исполнения супервысоких партий.
Признаться, я ожидал, что Ольга начнет спорить, но нет. Не медля ни секунды, она схватила поводок, дернула Альфу и растворилась в ближайшей растительности. Беззвучно, как индеец племени сиу. Мы с Виктором переглянулись и облегченно вздохнули. Тут завыли на высоких оборотах мощные американские моторы и, обдавая нас выхлопными газами, мимо промчались те самые крутые джипы. Через миг их след уже простыл. Мы еще раз переглянулись и облегченно вздохнули.
Выждав, для верности, еще минут пять я повернулся к лесу и позвал жену. И вздрогнул от неожиданности, когда кусты в метре от меня расступились и невозмутимая Ольга, влекомая жизнерадостной овчаркой, попросила: «Не кричи, пожалуйста, я все прекрасно слышу». Видимо взрыв адреналина выжег дотла все мои чувства – я был пустым керамическим кувшином, только что вышедшим из печи для обжига, и вместо того, что бы всыпать супруге по первое число за непослушание, крепко обнял ее за плечи. Мы подошли к Витьке, пыхтевшему под нос русские народные выражения, которые при даме с высшим филологическом образованием он не мог пыхтеть вслух… А когда увидели во что превратилось колесо…
– ………. мать вашу. Или мне показалась, или это произнесла моя нежная женушка?
Наскоро обсудив создавшееся положение, мы решили не возиться, а проехать еще метров сто и свернуть на пригодную для ночлега поляну – менять колесо будем утром, ведь чтобы добраться до запаски все равно пришлось бы вытряхивать весь багажник.
Костер весело трещал, разгоняя темноту и полночную сырость. Ольга давно спала в палатке, а мы с Витькой сидели на шершавом бревне и молча приканчивали НЗ: пол литра медицинского спирта, изъятого из тайной ухоронки моей ненаглядной тещи. Разговор не клеился. Да и не о чем было разговаривать. То, что наше путешествие могло окончитmся, так и не начавшись, в комментариях не нуждалось. Черт, если так не везет сейчас… Но спросил я у Витьки совсем другое.
– Слушай, Курицын, я еще с утра хотел спросить: с какой это стати, ты Бога часто поминать стал? «Оборони царица небесная»… и т. д и т. п. В семинарию поступать случайно не надумал?
– Ты, Игорь, не смейся. Ты всегда смеешься, когда доходит до чего-то эдакого. Ну, сверхестественного…
– Ты только меня проклятием опять не пугай. На сегодня все лимиты моего страха исчерпаны.
– Как же испугаешь тебя. Ты с детства невосприимчив был. Один раз даже на кладбище заночевал. На спор. Два блока жвачки у меня выспорил. До сих пор простить не могу. У тебя вместо нервов канаты из твоей знаменитой суперстали.
– Ты мне зубы не заговаривай. Колись, говорю: отчего в религию ударился?
– Да разве ж я ударился… Я так потихонечку. Грехи замаливаю…
– А есть что замаливать?
– Есть.
– Расскажешь?
– Расскажу. Случилось это примерно года два назад. Есть у нас, у вольных археологов верные места. Если уж нашел такое, обязательно с прибытком вернешься. Одно из них – церковный закладной столб. Не знаю как сейчас, а раньше в каждой церкви при завершении строительства, в этом столбе оставляли нишу, куда состоятельные прихожане, помогавшие в возведении храма, приносили дары. В основном – деньги. Говорят, Александр III одной церкви пожертвовал около 3 килограммов золотых и серебряных монет. Их закладывают в столб и замуровывают. Вроде как, даже не церкви жертва, а прямехонько Богу.
– И что?
– И то. Если найдешь заброшенную церковь, то обязательно ищешь этот самый закладной столб. Вот я и нашел на свою голову. Были там медные и серебряные монеты XVIII века. Все же церковь деревенская, откуда там золото. Но и того мне хватило… Не скажу что громы небесные меня поразили, мор или язва, но что-то сломалось в жизни после этого случая. Разваливаться стал мой мирок. И так плохонький был, а сейчас…
