Анна Козлова - Превед победителю
На испещренном засохшей, пупырчатой харкотой пролете Олег Свечкин понял, что так жить больше нельзя. Нужно было меняться.
2
Муж, хрипя, взгромоздился на Анжелу. Она еще не проснулась, но его это не беспокоило. Плюнув на пальцы, он потер ее бритую щелку и вошел, хрюкнув, как боров. Анжела сосредоточенно выколупывала сонные остатки из глаз. Отвернувшись к стене, она зевнула. Проблемой большинства мужчин является их полное незнание того, как заниматься любовью. Единственное, что они умеют, — это трахаться.
Он закончил наконец свою долбежку, в то время, как она размышляла, больно ли было рожать Анжелине Джоли. Поднялся и ушел в ванную. Утром он почему-то всегда по часу лежал в горячей воде. Анжела сбросила одеяло и вскочила с кровати.
А я любила, я любила
Его опять, опять, опять, —
жизнерадостно напевала она.
А я страдала, его теряя,
Моя попытка номер пять.
Она была красива какой-то первобытной красотой. Даже пара (как она считала) лишних килограммов ее не портили. Любуясь Анжелой, муж всегда сравнивал ее с чем-то съестным — корица, мед, масло, кофе. Она была уверена, что сравнение имеет более глубокий смысл, нежели тот, который вкладывал в него муж, норовя ее съесть. Мужчины черпали в ней силу, как в пище.
Взвился телефон, но Анжела не подошла, зная, что это мама. Накинув легкомысленный шелковый халатик, она пошлепала на кухню, чтобы скушать пасту из сыра бри с сельдереем. Дашка, ее подруга, похудела на сельдерее до сорок восьмого, а это, учитывая Дашкины габариты, было большой победой.
Анжела заедала пастой последнюю сельдерейную палочку, когда муж вперся в кухню. Голый. Телефон снова раззвенелся, отразив мамин номер.
— Дай кофе, — потянулся муж, — сгущеночка!
Она сварила ему кофе по всем правилам, с кардамоном и гвоздикой. В быту Анжела была перфекционисткой — ее домработница каждый четверг пехала на цветочный рынок у Киевского вокзала и волокла оттуда пук свежих лилий. Их тяжкий тропический запах успокаивал Анжелу.
Она представляла себя диким биологическим существом, прыгающим в зарослях монстеры или раскачивающимся, ухая, на лиане. Она блаженствовала перед источавшей ароматы вазой, размышляя, как прекрасно, когда тебе ничего не нужно, кроме тепла и мягкого лиственного логова, где можно сладко поспать, уложив под бок детеныша.
Кофе Анжела не пила с тех пор, как однажды с похмелья грохнулась после него в обморок. К алкоголю она тоже относилась с осторожностью, выработав для себя «правило трех бокалов» для всех напитков.
Три кружки пива, три бокала вина и три рюмки любого крепкого спиртного — все, естественно, по отдельности. В обычной жизни — не более двух порций алкоголя в день. Муж, хлебавший литрами, считал Анжелу почти что Девой Марией.
Он сожрал яичницу с сыром и помидорами, хлеба с маслом и засобирался на работу. Рубашки и костюмы, идеально, даже с некоторой маниакальностью выглаженные, висели в шкафу в спальне. Глажка доставляла удовольствие домработнице Наташе.
Пока муж одевался, Анжела почистила его ботинки детским кремом.
— До вечера, бутербродик, — бросил он, сбегая по лестнице.
Так он намеревался сохранить фигуру. Сколько же она говорила этому идиоту, что для фигуры полезно подниматься, а не спускаться пешком.
Анжела с мужем жили в добротной «сталинке» на Можайском Валу.
— Да, мама! — взревела Анжела, когда телефон зазвонил в третий раз.
— Ты одна? — орала мама. — Я уже в такси, еду к тебе.
— Хорошо, — вздохнула Анжела.
— Чего купить? — спрашивала мама в своей обычной манере.
— Ну, не знаю… — Рот наполнился слюной, сельдереем ни черта не наешься. — Может, курицу?
— Я возьму и пожарю тебе, кстати, — видимо, таксист маме попался неразговорчивый, — ты не знаешь, Анжелина Джоли родила?
— Приезжай, обсудим, — сказала Анжела.
Мама ворвалась, звеня пакетами, через десять минут. Анжела алчно схватила покупки и отнесла на кухню.
— Наташка придет? — крикнула мама, обтирая каблуки специально подложенной под половик тряпочкой. Она никогда не разувалась, потому что опухали ноги.
— Нет, мам! — точно так же заорала из кухни Анжела. — Сегодня среда, я ее отпускаю!
В пакетах обнаружилась французская курица в упаковке, чеснок и помидоры, батон белого хлеба, а также пол-литра Johnnie Walker, десяток слабоалкогольных коктейлей и пиво. У мамы была странная черта — после виски пить пиво.
Не заставляя себя ждать, мама влетела в кухню и, отвернув крышку виски, плеснула себе в кофейную чашку с остатками гущи, из которой пил Анжелин муж.
Несмотря на увлечение спиртным, выглядела мама неплохо. Пьянку компенсировали массажи и спа. Она была чуть потолще Анжелы, но с той же «рюмочной» фигурой — узкая талия и массивный зад, переходящий в длинные ровные ноги. Уже лет пятнадцать мама красилась в платину.
Она выпила и отломила горбушку батона, бросив:
— Курицу в раковину положи, пусть разморозится.
Анжела послушно исполнила указание, с мамой она становилась несколько безвольной. После чего ушла в спальню переодеться. Ее повседневным туалетом были джинсы и облегающий топ. Перед приходом мужа она облачалась в мини-юбку, предусмотрительно повысив температуру кондиционера.
Вообще-то Анжела планировала с утра поработать. Она лабала похабные романы, в которых герои круглыми сутками бухали, бросались друг в друга бутылками, а потом, узрев истину, без усилий выбирались из кромешного ада, который представляла собой их жизнь. У гламурной общественности она слыла популярной, особенно ее рекламировал критик Коля Кульберг из журнала «Плакат», с которым Анжела примерно два раза в неделю спала.
Мама вдребезги разрушила Анжелины планы, но она не слишком переживала.
Когда Анжела вернулась на кухню, мама успела помыть посуду, отдрочить плиту, стереть со стола и выпить треть бутылки.
— Ты даже представить себе не можешь, что произошло, — произнесла она, подвигая дочери стул.
— Что? — Плюнув на все, Анжела налила себе «Джонни», правда добавив в стакан льда.
— А то! — заорала мама. — То! Твой папа собрался разводиться!
— Что?! — переспросила Анжела.
— Да понятно, что! — мама освежила свою чашку. — Нашел молодую блядину, а мне — пинок под зад!
В обычной ситуации Анжела попросила бы маму не выражаться, но сейчас залпом допила виски и снова налила полный стакан. Мелькнула мысль, что «правило трех бокалов» сегодня не сработает, а завтра она встретит с раскалывающейся головой, вонью изо рта и заходящимся сердчишком.
— Как говорится, — мама выпила, — где была совесть, там вырос хрен.
— О господи… Мама… Я не знаю такой пословицы…
Мама победительно сверкнула глазами. Это немного не вязалось с ожидавшим ее положением разведенки под полтинник, но Анжела, оцепенев, ждала от нее новых, еще более жутких подробностей.
— А понимаешь ли ты, деточка, — мама вперила в Анжелу помутневшие, похожие на куски мороженой рыбы глаза, — что твоя веселая жизнь о-о-очень быстро теперь закончится?
— Моя? — испугалась Анжела.
— Твоя, твоя! Он разведется, оставит мне какие-то копейки!.. Кстати, ты знаешь, недавно в «Семь дней» писали, — мама пьяно отвлеклась, — что труд женщины, сидящей с ребенком, они там все подсчитали, оценивается в двенадцать тысяч долларов в месяц! В месяц! — повторила она с ударением на последний слог. — А я с этим козлом прожила двадцать семь лет! Вот пусть он мне мои денежки и возвращает!..
— Мама… — прошептала Анжела, перед которой вдруг во всех унизительных нюансах предстала картина будущего.
Отец женится на ее ровеснице и сварливо не дает ни копейки, мама методично спивается, отлученная, по финансовым причинам, от спа и гомиков-массажистов, ей самой приходится клянчить у жадного — а он и был таким — мужа, и кончится все тем, что Анжела, полностью бесправная, засядет дома с ребенком, которого придется родить, чтобы муж ее не бросил, по утрам тихо впуская маму с целью дать ей на пиво.
— Мама! — повторила она. — Надо что-то делать!
— Все схвачено! — бодро отозвалась мама, «выжимая» бутылку. — Я сегодня уже говорила с Галкой, — Галка была Анжелиной тетей — такая же пьянь, как мама, но вдобавок еще и шлюха, — мы наймем киллера, у нее есть связи, и останемся без этого козла, с тобой вдвоем, с правами на его сраные романы, и нам не придется менять свой образ жизни из-за того, что у этого козла, когда он раскрыл ширинку, вывалились все мозги!
«Наверное, писательница я в маму», — быстро подумала Анжела.
Мама приступила к коктейлям. Для начала она выбрала вкус «бейби Маргарита».
— Вруби что-нибудь, — попросила она.
Анжела сомнамбулически потянулась к аудиоцентру, выполненному под стать кухне в стиле хай-тек, и нажала «play».
