Бен Элтон - Попкорн
— Вообще-то можно, но только если тебе повезет и тебя не услышит мой парень. Он прямо бесится от приставучих мужиков. Особенно калифорнийских. Говорит, они все гомики и дрянь. — Девушка забрала со стойки сдачу.
— Его зовут… — Пауза. — Брюс Деламитри. — Это сказал Оливер Мартин. В углу на кронштейне висел телевизор, и официантка включила звук. Она любила смотреть программу «Кофе-тайм».
— Он является, возможно, самым видным деятелем современной киноиндустрии. Великолепный сценарист, великолепный режиссер. Слава и надежда Голливуда.
— А я слыхала, он и соус для спагетти готовит великолепно.
Оливер с Дейл справляли ежеутренний обряд. Их гость, Брюс Деламитри, сардонически улыбался с экрана. Девушка обернулась и посмотрела на него. В какой-то момент их взгляды встретились. Гораздо позднее девушка будет вспоминать этот момент и думать о том, что же она тогда почувствовала.
Официанта программа «Кофе-тайм» не интересовала.
— Так твой парень говорит, что я гомик?
— Он это не со зла, — ответила худышка, взяв со стойки кока-колу, гамбургеры и жареную картошку и направляясь к выходу. — Он просто такой крутой и сильный, что почти все ему кажутся гомиками.
— Заходи еще, детка. Посмотрим, кто тут гомик, — сказал официант. — И парня своего приводи.
— Он тебя пришьет, — спокойно бросила девушка через плечо, и дверь за ней захлопнулась.
— Сегодня — ночь вручения «Оскара», — донеслось из телевизора.
— А теперь расскажите нам о вчерашней ночи, — сказала женщина-полицейский на следующее утро.
— Ну, наверно, ему это в голову пришло, когда мы завтракали, а Брюс Деламитри выступал в «Кофе-тайм» у Оливера и Дейл. Мы были в мотеле. Я люблю мотели. Там чисто и красиво, мыло дают и все такое. Была бы моя воля, всю жизнь бы в них и прожила, в мотелях в этих.
Девушка шла по автостоянке от забегаловки к ряду домиков. Только что кончился летний ливень, и она шла босиком. Девушка нарочно выискивала лужи: ей нравилась теплая вода на теплом асфальте. У нее были очень чувствительные ступни. Иногда, когда ступней касались так, как надо, по всему ее телу пробегала дрожь. Она частенько просила своего большого и сильного парня помассировать ей ступни. Но с тем же успехом могла бы попросить его связать крючком кармашек для туалетной бумаги.
— Не верю я во всю эту херню, которую несут нью-эйджевцы, гомосеки и хиппари, — говорил он в таких случаях. — Их болтовня убивает душу нашей великой нации и превращает нас, американцев, в безмозглых старух. Лучше дай пива.
Некоторых вещей от него совершенно нельзя было добиться, но это не означало, что он, когда хотел, не умел быть чутким и нежным. И как же она его любила в эти моменты!..
Она вошла в номер. Он лежал на кровати — один пистолет на груди, другой у бедра.
— Милый, я принесла еду. Подумала, раз у нас завтрак, надо взять гамбургеры с беконом. Велела ему прожарить бекон как следует. Ты ж ведь не любишь сырую свинятину.
— Помолчи, малыш. Я смотрю телевизор.
Из телевизора снисходительно улыбался Брюс Деламитри.
— Убийцы-подражатели? Да помилуйте, — говорил он. — Все это ерунда. Очередная дежурная тема, раздутая средствами массовой информации. Четыре основных канала в поисках острой проблемы…
Иногда Брюс был злейшим врагом самому себе. Разве можно насмехаться над ведущими «Кофе-тайм»? Особенно тем, кто хочет завоевать сердца американского среднего класса, а именно с этой целью Брюс и появился в студии. Многие зрители программы считали Оливера и Дейл своими ближайшими и самыми верными друзьями и не были в восторге от того, что какой-то нахальный киношник пытается выставить их дураками.
Оливер почувствовал, что атмосфера в студии накаляется. Для утреннего вещания вообще никакие «атмосферы» не годились, и Оливер всегда отчаянно старался найти общий язык с гостями программы.
— Полно вам, Брюс, — просительно сказал он. — Ситуация очень непростая. Парочка настоящих психопатов устраивает пальбу в торговых центрах и убивает чуть ли не каждого встречного. Вам о них, конечно, известно. А в вашем номинированном на «Оскар» фильме «Обыкновенные американцы» действует похожая молодая пара, занимающаяся в точности тем же самым. Кровавый след, который оставили реальные маньяки, уже тянется через три штата, и…
— И всякий раз, когда об их преступлениях сообщают по телевизору, — перебил Оливера Брюс, — в качестве иллюстрации используют кадры из моего фильма. Так что же порождает ассоциации с моим кино? Поступки этих маньяков? Или, может быть, горячее желание телевизионщиков подать в неожиданном ракурсе очередное скучное известие о насильственной смерти? Убийцы-подражатели, кто бы мог подумать! Люди не собаки Павлова. Их не приучишь слюни по звонку пускать. Они не повторяют все, что видят. Если бы людьми было так легко манипулировать, то ни один продукт не провалился бы на рынке и ни одно правительство в истории не пало бы.
Девушке в мотеле надоело слушать Брюса.
— Дорогой? — сказала она.
— Тихо, малыш. Я думаю.
В дверь постучали.
В одно мгновение мужчина вскочил с кровати, метнулся через комнату и прижался к стене рядом с дверью. Он был абсолютно гол, если не считать татуировок и пистолетов в обеих руках. Поднеся палец к губам, он дал своей подружке знак хранить молчание.
Они застыли в ожидании. По телевизору высокомерно разглагольствовал Брюс:
— Наша киноиндустрия в опасности. Она поставлена под удар. Из нас делают козлов отпущения, мальчиков для битья. Кого винит общество всякий раз, когда какой-нибудь мальчишка побалуется с пушкой? Оно винит Голливуд. Оно винит меня лично. Кому-то могут не нравиться мои фильмы, кто-то может считать их безнравственными. Эти люди вправе придерживаться своего мнения. Но они не вправе навязывать свои трусливые реакционные взгляды всем остальным. Цензура всегда остается цензурой, и меня от нее тошнит!
— Дерзко? Заставляет задуматься? — из недр телевизора Оливер взывал к двум затаившимся в номере беглецам. — По-моему, ясно как день: еще как заставляет. Вы смотрите «Кофе-тайм». Мы продолжим после рекламы.
— Теперь вы можете ни в чем себе не отказывать — и не полнеть!
В дверь номера снова постучали. Ответа не было.
Послышалось звяканье ключей. Мужчина кивнул своей подружке. Она все так же лежала на кровати, но в руке ее появился пистолет, извлеченный из-под подушки.
— Кто там? — крикнула девушка.
— Хотите, я вам сейчас убираю комнату? — раздался из-за двери тихий голос с латиноамериканским акцентом.
— Нет, не надо. И так нормально, — ответила девушка.
— О'кей, — сказала горничная. — Я просто дам вам свежие полотенца.
— Нам не нужны полотенца.
— О'кей. — Горничная немного помолчала. — А мыло нужно?
— Нет.
— О'кей. — Она снова помолчала. — Может, у вас кончились пакетики с кофе и сливками? Или этого еще много?
— Ага, этого еще много. Нам ничего не надо.
— О'кей. Очень хорошо. Спасибо.
Мужчина, все это время в напряжении стоявший за дверью, слегка расслабился.
Но тут опять раздался тихий голос:
— Тогда я просто проверю мини-бар, пожалуйста.
Дверь номера внезапно распахнулась, и горничная очутилась нос к носу со взбешенным, абсолютно голым мужчиной. Даже увидев за косяком двери оружие в руках у этого типа, она не испугалась бы сильнее.
— Но дистурбо, компренде? У нас медовый месяц, ясно? Мы занимаемся аморой, как Спиди Гонсалес! Доперло?
Захлопнув дверь, он вернулся к кровати. Его подружка была недовольна.
— Не нужно было…
— Могу я спокойно посмотреть телевизор?!
Она знала, что дальше перечить не стоит, и вместо этого молча надулась.
В телевизоре продолжал разглагольствовать Брюс:
— Невозможно запретить фильм просто потому, что он кому-то не нравится. Сегодня нельзя снимать кино про секс и насилие, а завтра — про что? Про гомосексуалистов? Негров? Евреев?
Оливер и Дейл неловко заерзали в креслах. Слова «негр» и «еврей» в программе «Кофе-тайм» не приветствовались.
— В последние несколько недель я много слышал про Магазинных Убийц, — продолжал Брюс. — Что ж, давайте о них поговорим. Я снял кино про двух маньяков, и тут — увы и ах! — появляются двое настоящих маньяков. И что же происходит? Вы складываете два и два, и получается, что это я во всем виноват! И я за всех в ответе. Интересно!.. А разве до того, как сняли этот фильм, маньяков не было? И вообще до изобретения кинематографа разве не было больных и психопатов? По-вашему, Синяя Борода и Джек Потрошитель сели в машину времени и сгоняли в будущее, чтобы посмотреть мой фильм? А потом решили: «Ага, отличная мысль! Вернусь в свою эпоху и начну мочить людей»?
— Но вы же не станете отрицать… — набравшись храбрости, Дейл попыталась приостановить его словесный поток. Однако все было бесполезно: Брюс разошелся не на шутку.
