Лариса Васильева - Смерть приходит на свадьбу…
Наконец какое-то разнообразие — впереди показался поселок. «Нива» проехала по насыпи меж двух почти высохших прудиков с мутной, черно-зеленой водой, с плоскими заиленными берегами, сплошь покрытыми засохшими ямками от копыт коров и овец. Камыш, домашние утки, перья на темной воде…
Въехали в поселок, в нем всего-то и было две улицы, пересекавшиеся в центре крестом. У перекрестка почта и магазин смотрели друг на друга грязными стеклами близко посаженных глаз-окон. Такие же маленькие, как и соседние дома, они отличались от жилых домишек только своими вывесками и решетками на окнах. Колея петляла по широкой улице. Ребята глазели по сторонам: голые дворы, одинаковые дома, обложенные белым силикатным кирпичом, причем почти все с крупными трещинами — то ли здесь просадочные грунты, то ли их строили без всякого фундамента. Пусто, тихо…
Остановились у самого, пожалуй, лучшего дома: забор тут был поцелее, и во дворе торчала пара деревьев, даже имелась клумбочка под окнами с полузасохшими цветами. Сам дом довольно большой: узкий, всего на два окна, но протянувшийся далеко во двор. Антон и Пашка переглянулись, вылезая из «Нивы»: да, чего только ни увидишь… Живут же люди…
Калитка приоткрылась, высунулась девочка лет десяти, увидела их и метнулась назад с криком: «Приехали! Приехали!» При этом куры, бродившие по двору, испуганно разлетелись. Вошли во двор, Пашка впервые попал в такое село, он с удивлением оглядывал пустой двор с единственным кустом пропыленной сирени у высокой горловины бассейна с питьевой водой. На крыльцо из дома вышли двое, явно родители невесты. Мать, полная симпатичная женщина, смущенно теребила край фартука.
— Проходите, гости дорогие, — нараспев протянула она.
— Стой, мать, не торопись.… Нехай, как положено, сватаются, чай, не каждый день дочку замуж отдаем… — отец говорил неторопливо, веско.
Его мясистый нос с красными прожилками поблескивал на солнце. Белая рубашка на животе расстегнулась, и проглядывало волосатое пузо. За ними уже весело толпились какие-то люди: собрались посмотреть на бесплатное представление. Антон подтолкнул Павла локтем — давай, мол, это твое дело, для того и приехал сюда. И Пашка шагнул вперед, набрал побольше воздуху и произнес:
— Здравствуйте, люди добрые! Прослышали мы, что есть у вас товар на продажу, вот и приехали посмотреть, прицениться… — выдал эту обязательную белиберду и вытаращил глаза, словно сам от себя не ожидал такого. — Издалека приехали…
— Товар есть, да не про вашу честь…
Пашка опешил — вот те на… Что же теперь говорить-то? Кроме «ваш товар — наш купец», никаких других заготовок у него не имелось. От волнения он принялся приглаживать волосы. Ну что же, надо импровизировать:
— Не торопись хозяин, посмотри, каков у нас купец: и собою хорош, и учен, и доход у него приличный, и хоромы имеются — особняк трехэтажный, общежитием называется. А перспективы вообще замечательные, это просто, как арифметика…
— Да, купец ничего, — улыбнулась мать.
— А вот товар-то мы еще не видели, пустите нас сначала посмотреть, может, мы еще и передумаем покупать. Подсунете залежалый какой-нибудь… — вошел в роль Павел.
— Залежалый?! Да моему товару еще вызреть нужно, цена от того только вырастет… — всерьез возмутился отец.
Антон испуганно толкнул локтем Пашку, а тот придержал его рукой: не волнуйся, все будет в порядке.
— Так товар у вас какой? Скоропортящийся: чуть протянешь, передержишь, и все, спрос на него упадет.
— Что это там у вас упадет, не понял? — грозно насупил брови отец. — Коли у вашего купца спрос падает, так и свататься нечего.
— Нет, у нашего купца со спросом все в порядке, крепкий, э-э-э… большой… в смысле — высокий у него спрос, — (Антон при этих словах Павла залился краской). — Но ведь и предложений на рынке много. Спрос рождает предложение — закон рынка. Это же простая арифметика, — Павел от волнения приглаживал волосы на макушке и всюду вставлял свою любимую «арифметику».
— Да хватит вам рынок обсуждать, заходите уж в дом, — не выдержала хозяйка.
— Вот спасибо, хозяюшка, хоть напиться дайте с дороги, во рту все пересохло.
— Ну ладно, проходите, — уступил дорогу отец невесты, — поглядите на наш товар.
Парни протиснулись в комнату, их встретил дружный визг девчат: за накрытым столом сидели молодые девушки. Пашка не сразу разглядел среди них Олю, невесту друга.
— О-о! Да мы на склад, что ли, попали? Тут у вас товару — торгуй да торгуй! Пора уж распродажу устраивать…
Пашка задержался у входа, а Антон тут же прошел к невесте. Оля сама сдвинула с соседнего стула какую-то девчонку, усадила любимого рядом. Павел опять провел рукой по волосам, растерянно замер, потом вспомнил о подарках: принялся выставлять на стол бутылки: шампанское, водку, вино, коньяк, выложил пару коробок конфет.
— О! Вот это дело! — хозяин просветлел лицом и сам в ответ поставил несколько бутылок на стол. — Садись и ты, сват. Ну-ка, девчата, посадите парня. Выбирай, какая больше нравится, к той и садись.
В этот момент Пашка никого не смог бы выбрать, сейчас все девчонки казались ему одинаково симпатичными: улыбки, зубки, волосы блестят, глаза сверкают. Да и какое там «выбирай»: комната была небольшой и битком набитой людьми, все сидели вокруг стола тесно, плечом к плечу, пройти вдоль стен невозможно, разве что влезть на тумбочку с телевизором… Тут, дай Бог, вообще к столу пробиться. Но кто-то встал, уступил ему место, и сват присел рядом с Антоном. Как-то расселись и остальные гости. Мужчин было мало, все больше девушки, тетки, бабки.
— Мальчики, вы бы сняли пиджаки, жарко у нас, а выпьете и вовсе спаритесь, — мать невесты ласково и добродушно смотрела на них.
— Мы не пьем… — но все же ребята послушно сняли и повесили свои пиджаки сзади, на спинки стульев, — тут было очень жарко.
Они с Антоном в своих парадных костюмах выглядели в селе инопланетянами. «Было большой ошибкой надеть в эту поездку новый костюм», — подумал Павел. Обязательно какая-нибудь сволочь схватится за пиджак жирными руками или тетка, подавая горячее, обольет соусом.… В тесноте по-другому быть не может. Да и кто тут может оценить темносиний, с едва заметной искрой цвет?
Хозяин налил рюмки и поднял свою:
— Ну что, давайте, гости, выпьем за сделку! — он споро опрокинул в рот свою рюмку и, не закусывая, повернулся к Павлу: — Э-э-э! Сваток, так дело не пойдет, ты что это рюмку отставил?
— Все, я выпил.
— Как это, «выпил»? А что же это рюмка полная осталась? Нет, давай до дна. И жених тоже, должны мы видеть, что ты за гусь.
— Я не пью.
— И я…
— Да вы что, такие мужики здоровые, а ломаетесь, как красны девицы?! Иль больные?
Худому, сутуловатому Антону определение «здоровый мужик» совсем не подходило. Павла еще куда ни шло, можно было так назвать — высокий, плечистый, довольно накачанный.
— Оставь ты их, — вмешалась хозяйка, — не пьют мальчики, вот и хорошо.
— Нет, так не годится, — уперся хозяин. — Хочу знать, что они за люди. Известно, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Если им скрывать нечего, то пусть выпьют.
Похоже, он уже хорошо приложился к бутылке до приезда гостей и теперь с пьяным упорством заставлял гостей выпить. Антон послушно опрокинул рюмку. Пашка, чтобы хозяин отстал, тоже проглотил водку и передернулся. Ну и гадость!
— Ну вот, молодец, вот это по-нашему. Давай и мы, Гриша, догоним гостей.
— Да вы с Гришей уже надогонялись, впереди всех бежите…
— А что нам? На то оно и сватовство, да, Гриша? — обернулся Степаныч к своему соседу, маленькому худому мужичку, который привез сватов.
Тот радостно закивал и потянулся к бутылкам. Гриша хорошо помнил, кто что пил, и быстренько вновь наполнил рюмки.
— Давай, сваток, покажи нам, на что ваши способны.
— Опять?!
— Давай-давай, что ты за мужик, если тебе одной рюмки много…
Пашке пришлось выпить еще одну рюмку, у него сразу зашумело в голове. Антону тоже налили — и жених не отвертелся. Хозяин все не отставал, подливал и подливал им, с непривычки гости захмелели.
— А что ты, Павел, не женат?
— Нет, — пьяно качнул головой Пашка.
— Неправильно, нехорошо… Сват должен быть женатым. Ошибку вы сделали. Ну ничего, мы это сейчас исправим. Выбирай себе невесту, видишь, сколько девок у нас сидит.
— Вон, пусть мою Фиску возьмет, — вмешался Гриша.
— Точно, ей пора замуж, да Пашка и сам ее приметил, не зря же к ней подсел. Так, Паша? Не зря подсел к девке?
— Что? — Павел никак не мог понять, о какой Фиске идет речь, рядом с ним с одной стороны сидел жених, с другой — подросток, мальчишка.
Антон услышал этот разговор и тихо засмеялся, он-то хорошо знал Пашкин стандарт для девушек: рост не менее метра семидесяти пяти, грудь размером не менее «С», а попка такая, чтобы было на чем руке задержаться, если случайно соскользнет с талии. Этого воробышка — Фиску, девушку сидящую рядом с его другом, — даже представить невестой красавчика Павла было невозможно.
