Грэм Джойс - Безмолвная земля
Об этом не думай. Умница.
Понимая, что ногти — лучший инструмент для откапывания, Зоя попыталась стянуть перчатку. Чтоб не начерпать снега, обе перчатки были плотно застегнуты на запястьях. В темном узилище Зоя старалась ослабить ремешок правой перчатки, но облаченные в крепкую кожу пальцы другой руки не могли ухватить застежку.
Может, появится Джейк? Если его самого не завалило. Может, придут спасатели? Может, в эту самую минуту в небе кружат вертолеты? Нет, на спуске никого не было. Если лавина маленькая, вообще никто ничего не заметил.
Могила. Греки. Пиро — огонь. Ты понимаешь. Понимаешь. Пиренеи. Заткнись, заткнись.
— Джейк!
На сей раз зов прозвучал чуть громче, но столь же беспомощно.
В темноте Зоя вновь попыталась ухватить застежку. Вот затрещала «липучка», и ремешок ослаб. Удалось чуть сдвинуть правую перчатку. Кожаной штуковине было некуда деться, она царапала лицо, однако Зоя сумела от нее избавиться и ногтями стала скрести снег над головой.
Дыхание сбилось. Безрезультатно — плотный снег подавался, но ему тоже было некуда деться. Зоя усилила натиск и закашлялась.
В горле першило. Перестав царапать, Зоя сосредоточилась на першенье. Подтаявший снег, сопли, слизь или что там еще затекали в носоглотку. Не капали из носа, а стекали в горло.
Ты вверх ногами.
Теперь все ясно: ее перевернуло вверх тормашками и поставило на попа. К поверхности ближе не голова, а ноги. Стало быть, царапая снег, она лишь глубже в него зарывалась. Копала не в ту сторону, вот почему снежная крошка не осыпалась.
Зоя попробовала шевельнуть пальцами в ботинке. Они слушались, но самой ногой не двинуть. Голой рукой Зоя коснулась шеи: ага, сквозь снег можно протолкнуть руку к груди. И еще дальше — к бедру. На лицо посыпались снежные комочки. Рука задела что-то твердое.
Лыжная палка.
Рукоятка на уровне бедра, а сама палка точнехонько вдоль ноги. Вначале она не двинулась, но затем подалась на легкое пиленье, породившее снежную струйку.
Пили. Вот так. Пили, пили, пили. Умница. Выпили себя из этого гроба.
Руку сводило, но Зоя не прекращала пиленья, потихоньку набиравшего амплитуду. Сердце радостно скакнуло, когда палка царапнула ботинок. Забыв об экономии воздуха, Зоя туда-сюда дергала свою выручалку и вдруг уловила слабый хлопок, когда та, пробив наст, выскочила наружу. В снежную могилу проник тоненький лучик яркого света, словно палка превратилась в электрический проводник. Зоя издала нечто среднее между смехом и рыданьем, а потом, глотнув морозного воздуха, уже явственно всхлипнула.
— Джейк!.. Кто-нибудь! Помогите!..
Зоя вновь ухватила палку, чтобы расширить узкий пробой, впустить больше воздуха, света, жизни. Но силы ее иссякли. Она прислушалась — ничего, кроме собственного хриплого булькающего дыхания. Руку жутко ломило. Зоя хотела перехватить палку, но та выскользнула и своим кольцом лишь подгребла снега, завалив пробитое отверстие, погасив световой лучик.
Стараясь умерить дыхание, Зоя застыла и тотчас поняла, что спертый воздух заканчивается. Голова поплыла. Дыхание стало прерывистым, сознание меркло, накатило безразличие.
Откуда-то слышался слабый неясный звук, похожий на шорох просеиваемой муки. Далекий-далекий. Затем он стал громче и превратился в скрежет.
А потом раздался голос:
— Зоя! Я здесь! Здесь!
— О господи боже мой…
— Все хорошо! Я с тобой!
Зоя не видела мужа, но голос его был подобен свету, проникающему сквозь церковный витраж. Джейк лихорадочно копал где-то возле ее ботинка. Было слышно, как он натужно пыхтит.
— Никак! Нужна помощь! — прокричал Джейк.
— Нет! Выкопай меня! Сейчас! Не уходи! Пожалуйста!
Тишина.
— Ладно. Буду рыть.
— Копай с одного края.
— Что?
— С одного края!
— Не слышу! Сейчас откопаю!
Джейк откапывал ее битый час. Никто не появился. Добравшись до ее правой ноги, он прокопал глубокую канавку к голове; Зоя все еще была обездвижена, но опасность задохнуться ей больше не грозила. Потом он высвободил ее руку, и тогда Зоя смогла ему помочь.
Джейку еле достало сил вытащить ее из снежной ямы. Вдвоем они справились.
Стоя на коленях, обнялись и чуть не задушили друг друга в объятьях.
— Господи! — ахнула Зоя. — У тебя белки… прям багровые…
— Снегом измордовало. — Джейк оглядел склон. — Вот когда не надо, трасса кишмя кишит народом, а сейчас ни одной сволочи. Подождешь, пока я смотаюсь за помощью?
— Не хочу одна оставаться.
— Сумеешь съехать?
— Нет, я потеряла лыжи. Они где-то под снегом.
— Мои тоже. Придется пехом до ближайшей сторожки. Я продрог. Надо двигаться, а то замерзнем. Ты как, сможешь?
— Со мной все в порядке, правда. Может, адреналин действует, но чувствую себя сносно. Давай пошли.
Поддерживая друг друга, они побрели вниз по склону. Живые. Живые.
Тихо порхали снежинки. В тяжелых лыжных ботинках Зоя и Джейк с три четверти часа пробивались сквозь глубокий снег и наконец метрах в трехстах впереди увидели тросы и промежуточную станцию замершего бугельного подъемника. Вокруг ни души.
Зою знобило. Стараясь ее отвлечь, Джейк безумолчно балаболил. Мол, его спасли деревья. Лавиной швырнуло на стройную сосенку, и он карабкался по ее стволу, удирая от прибывавшего снега. В ответ Зоя улыбалась и кивала, понимая, что Джейк в шоке. Ничего, сейчас доберутся до сторожки, по рации оператор вызовет спасателей, и их скоренько снимут с горы.
Но сторожка оказалась пуста. Сквозь замызганное дверное стекло виднелись один красный и два зеленых огонька под строем тумблеров на пульте. Моторы подъемника были выключены. Из сторожки тянуло теплом. Джейк толкнул чуть приоткрытую дверь:
— Заходи, моя девочка. Сейчас мы тебя обогреем.
— Трассу закрыли, что ли?
— Похоже, так. Наверное, увидели лавину и всех согнали вниз. Давай-ка маленько посидим, пока не отогреемся.
Зоя плюхнулась в кресло с драной кожаной обивкой. Джейк осмотрелся. Рядом с пультом Зоя углядела плоскую фляжку:
— Ух ты!
— Дай сюда! — Свинтив колпачок, Джейк отхлебнул из горлышка.
— Отдай! Что там?
— Не знаю. Дрянь несусветная. На, глотни.
Понюхав питье, Зоя сделала глоток.
— Надеюсь, хозяин не обидится. Смотри-ка, шоколад. Не могу, слопаю. Хочешь кусочек?
— Не-а. Верни фляжку.
На двери висела лыжная куртка, из кармана которой торчала в трубку свернутая газета. К стене прислонились две широкие лопаты и метла. Хоть моторы были заглушены, огоньки на пульте извещали, что подъемная система включена. На гвоздке висела старенькая рация. Джейк пощелкал ее кнопками. Ничего, лишь помехи. На попытку связи рация ответила усилившимся треском. Больше ничем захудалая сторожка похвастать не могла, но в ней хоть тепло. За окошком повалил густой снег. Делать нечего, надо ждать возвращения хозяина.
Джейк вновь глотнул из фляжки и скривился.
— М-да, — сказал он. — Косая рядышком прошла.
— Куда уж ближе. Саваном задела.
— Повезло, что улизнули.
Зоя подняла взгляд:
— Знаешь, ведь мы всего лишь снежинки на Божьих ресницах. Просто снежинки.
— Что? Если вдруг ты стала набожной, я с тобой разведусь. По религиозным мотивам.
— Обними меня, а?
— Нате. Вот тебе объятье, вот тебе другое. У меня их целый мешок.
Минул час, никто не появился. Они осушили фляжку, умяли шоколад. Вновь повозились с рацией, но ничего, кроме помех, не услышали. Джейк щелкнул тумблерами пульта: моторы заурчали, свистнули, и огромное колесо подъемника стало медленно вращаться.
— Выключи! — крикнула Зоя.
— Почему?
— Не знаю! Просто выключи, и все! Вдруг что-нибудь случится?
Джейк заглушил моторы.
— Пошли пехом до самого низу, — сказала Зоя.
— А ты сможешь?
— Больше не хочу здесь торчать.
Застегнув молнии курток, натянув шапочки и перчатки, они приготовились к пешему спуску, но у крыльца хижины Зоя приметила пару лыж.
— Как думаешь, можно их взять? Или хозяин еще на горе?
— Не знаю. Глянь-ка, сегодня ими пользовались?
Зоя осмотрела запорошенные снегом лыжи:
— Не поймешь… Слушай, мне пришла скверная мысль — вдруг оператора накрыло лавиной?
— В хижине, что ли?
— Да нет, скажем, он проверял трассу… или что там ему положено — расчищал снег, осматривал бугель или еще что-нибудь… и его тоже накрыло.
— Уже было б известно. Спасатели бы его искали.
— Думаешь?
— Угу. У них постоянная радиосвязь. На всякий пожарный. Трассу закрыли, и оператор ушел. Никто не заявится, пока гору вновь не откроют. Может, завтра только.
— Тогда почему здесь лыжи?
— Наверное, запасные.
— Значит, ты уверен, что на горе никого не завалило, да?
