Лесли Уоллер - Банкир
Глаза Палмера расширились от удивления.
– Химические компании тратят много миллионов на развитие…– Он замолчал и беспомощно уставился на свою вилку.– А эти интеллектуальные дети просто…– Он снова замолчал. Потом повернулся к Джерри: – Где ты раздобыла эту прелестную информацию?
Девочка беззаботно махнула рукой:
– После урока о половой гигиене.
– Ладно. Держи это при себе… Нет. Ничего.– Палмер крепко потер щеку.-Думаю, что нам лучше иметь представление о твоих знаниях.– Он еще раз посмотрел на часы и тут же встал.
– Если леди и джентльмены, присутствующие здесь в акушерской, разрешат мне, я имею срочный вызов в операционную.– Кивнув каждому, он покинул комнату.
Выглянув в окно, он увидел через ажурно-бетонный фасад, что банковский «кадиллак» уже стоит перед их домом. Шофер приехал на пять минут раньше обычного, отметил Палмер. Между прочим, вспомнил он, это происходило теперь каждое утро начиная со вторника, когда у них с Бэркхардтом произошел открытый обмен мнениями. Банки всегда были довольно тихими изолированными заведениями, но система тайной коммуникации работала в них со скоростью света.
Палмер отдыхал на заднем сиденье «кадиллака», пока тот, повернув на восток, к деловым кварталам, мчался по узким рядам Ист-Ривер-драйв. Развернув «Таймс», Палмер с удовольствием отметил, что сообщение о расследовании дела Джет-Тех перенесено в деловой раздел газеты, где ему отвели небольшое место почти в самом низу страницы. Он перешел к биржевой таблице и увидел, что курс акций Джет-Тех выровнялся на 31, а акции ЮБТК упали на полпункта. Поскольку никто теперь лихорадочно не скупал их, цена, по всей вероятности, в течение нескольких последующих недель будет постепенно падать, пока не дойдет до уровня, на котором была шесть месяцев назад.
В финансовом районе деловых кварталов города Палмер остановил машину, не доезжая двух блоков до ЮБТК, и отпустил шофера. Он зашел в табачную лавку, купил пачку сигарет и получил два доллара сдачи. Из единственной телефонной будки магазина он позвонил Эдди Хейгену в его контору в Ныо-Ингленд.
– Я звоню из автомата,– объяснил он Хейгену.– Меня только что пытались зондировать из Джет-Тех.
– Что такое, дружище? – спросил Хейген.– У тебя больной желудок?
– Слушай внимательно,– сказал Палмер.– Они хотят поговорить с вами о слиянии.
– Ха!
– Точно. В этом случае они освобождаются от сенатского подкомитета. Ты тоже.
– Джет-Тех не смогла проглотить нас,– сказал Хейген.– Вот у них-то уже болит живот от обжорства. А ваша компания не будет платить.
– Мы можем возобновить обсуждение займа.
– Какое слияние они предложили? Передача акций?
– Никаких деталей. Просто заинтересованная готовность.
Хейген некоторое время молчал.
– Мы могли бы использовать их вычислительные машины. В других отношениях мы не подходим друг другу. Смешивать нашу и их продукцию – порочная идея. По ряду пунктов мы конкурируем с ними.
– Не говори со мной о производстве, Эдди. Я просто передаю вам их просьбу. Почему бы не поговорить с ними? Вреда не принесет.
– Как сказала страждущая дева,– добавил Хейген.– Ты помнишь, что с ней случилось? Ее изнасиловали.
– Да или нет, Эдди?
– Как, черт возьми, я могу сказать? – фыркнул Хейген.– У меня есть правление, с которым надо советоваться.
– Могу я передать Джет-Тех, что ты обсудишь их предложение со своим правлением?
– Почему же нет, черт побери. Скажи им это. Но, Вуди?
– Да?
– Из-за твоей последней услуги, мой старый армейский дружок, я попал как кур во щи по самый пупок. На этот раз я прошу защиты.
– Какой?
– Если мы объединимся с Джет-Тех, они должны понимать, что судьба их займа в ЮБТК зависит от их хорошего отношения ко мне.
– Господи, Эдди! Это уж слишком.
– Да или нет? – спросил Хейген.
– С моей стороны да. Но кроме меня, есть правление директоров.
– О'кей. Скажи Джет-Тех, чтобы позвонили мне. Кто там, Лумис?
– По всей вероятности, он.
– Напомни мне надеть для этой встречи железный панцирь. До свидания, старый армейский друг.
– До свидания, старый жмот.
Палмер медленно шел по Броуд-стрит.
Небо над головой было холодное и чистое. Между устремленными вверх серыми домами оно казалось маленькими осколками льда. Палмер постоял на углу, слушая хлопанье каких-то гигантских крыльев. Прищурившись, он посмотрел на ясное небо и увидел вибрирующую массу подымающегося вертолета. Он задержался немного, повисел на своих медленно вращающихся винтах, похожий на ястреба, высмотревшего добычу. Потом плавным толчком он рванулся вверх и исчез. Спустя момент гул огромных лопастей заглушили нетерпеливые автомобильные гудки. Палмер посмотрел на окружающие его здания – старые, дряхлые в своих мантиях из манхэттенской сажи, новые уже местами покрылись струпьями под действием едкого нью-йоркского воздуха. Палмер вздохнул и почувствовал типичные запахи этого города и этого района: слегка солоноватый, чуть-чуть гнилостный запах реки и сладковатое зловоние выхлопных газов. Обыкновенный человек не мог бы дышать таким воздухом, эта атмосфера враждебна большинству земных существ.
Он медленно шел к главному управлению ЮБТК, размышляя, сможет ли он или кто-то другой долго прожить в этой чуждой им атмосфере. Неожиданно, путем каких-то сложных ассоциаций возникла мысль о Вирджинии.
Он вошел в телефонную будку и набрал номер своей конторы, но тут же медленно опустил трубку на рычаг. Он позвонит ей после собрания, решил он, или же, еще лучше, позвонит на обратном пути из банка и пригласит ее куда-нибудь выпить. Он точно не знал, о чем они будут говорить. Казалось, все уже решено. Но он почувствовал бы себя лучше, если бы пригласил ее. Даже если она откажется, он будет чувствовать себя лучше.
На секунду он прислонился к стене будки. Еще одна машина подъехала к входу в ЮБТК и высадила трех пожилых директоров. Интересно, подумал Палмер, многие ли из этих престарелых джентльменов имеют представление о подоплеке нынешнего собрания, которое, как обычно, пройдет гладко, усыпляюще скучно. Есть ли у кого-нибудь подозрения – кроме горстки посвященных, чуют ли они предательство, ложь, шантаж, подкуп и хитрую паутину давления, контрдавления, маневрирования и контрманеврирования, которую Палмера вынудили сплести? Видели ли они за вежливым молодым лицом своего вицепрезидента – исполнителя что-либо большее, чем благоразумного, хорошо образованного белого протестанта, человека их собственного толка? Видели ли они интригана, лжеца и изменника? Проник ли кто-нибудь из них сквозь гладкий актерский фасад, чтобы увидеть его другие роли?
