Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел
— Тут кто-нибудь есть? — сказал Юджин.
Никто не ответил.
Но, поднявшись на крыльцо, он увидел, что этот человек был Бен.
Бен мгновение молча смотрел на него. Хотя Юджин и не мог разглядеть его лица, скрытого тенью полей его серой фетровой шляпы, он знал, что он хмурится.
— Бен? — сказал Юджин с сомнением, останавливаясь на верхней ступеньке.— Это ты, Бен?
Да,— сказал Бен. Помолчав, он добавил ворчливо: — А кто, по-твоему, это мог быть, лдиот?
Я не был уверен,— робко ответил Юджин.— Мне не было видно твоего лица.
Они немного помолчали. Потом Юджин, откашлявшись из-за смущения, сказал:
Я думал, ты умер, Бен.
А-ах!— презрительно сказал Бен, резко вздергивая голову. — Только послушать!
Он глубоко затянулся — спиральки дыма развертывались и растворялись в лунно-ярком безмолвии.
— Нет,— негромко сказал он немного погодя.— Нет, я не умер.
Юджин прошел по крыльцу и сел на поставленную на ребро известняковую плиту постамента. Немного погодя Бен повернулся и взобрался на перила, удобно упершись в колени.
Юджин рылся в карманах, ища сигарету негнущимися дрожащими пальцами. Он не был испуган, он онемел от удивления и властной радости и боялся предать свои мысли на осмеяние. Он закурил. Вскоре он сказал с трудом, неуверенно, как извинение:
Бен, ты — призрак?
Это не вызвало насмешки.
Нет,— сказал Бен.— Я не призрак.
Снова наступило молчание, пока Юджин робко искал слова.
Надеюсь,— сказал он потом с тихим надтреснутым смешком,—надеюсь, это не значит, что я сумасшедший?
Почему бы и нет? — сказал Бен с быстрым отблеском улыбки.— Конечно, ты сумасшедший.
Тогда,— сказал медленно Юджин,— мне все это только кажется?
О, бога ради! — раздраженно крикнул Бен.— Откуда я знаю? Что — это?
Я имею в виду,— сказал Юджин,— вот что: paзговариваем мы с тобой или нет?
Не спрашивай меня,—ответил Бен,—Откуда я знаю?
Громко зашелестев мрамором, с холодным вздохом усталости, ближайший к Юджину ангел переставил каменную ногу и поднял руку повыше. Тонкий стебель лилии жестко трепетал в его изящных холодных пальцах.
Ты видел? — возбужденно воскликнул Юджин.
Видел что? — с досадой сказал Бен.
Эт-т-того ангела! — пробормотал Юджин, показывая на него дрожащей рукой.— Ты видел, что он пошевелился? Он поднял руку.
Ну и что? — раздраженно спросил Бен.— Он же имеет на это право, разве мет? Знаешь ли,— добавил он со жгучим сарказмом,— по закону ангелу не возбраняется поднимать руку, если ему так хочется.
Да, конечно,— медленно признал Юджин после краткого молчания.— Только я всегда слышал…
А! Разве ты веришь всему, что слышишь, дурак? — яростно крикнул Бен.— Потому что,— добавил он, успокаиваясь и затягиваясь сигаретой,— ничего хорошего из этого для тебя не выйдет.
Снова наступила тишина, пока они курили. Потом Бен спросил:
Когда ты уезжаешь, Джин?
Завтра,— ответил Юджин.
Ты знаешь, зачем едешь, или ты просто решил прокатиться в поезде?
Знаю! Конечно, я знаю… зачем я еду! — сердито, недоуменно сказал Юджин. Он вдруг умолк, растерянный, образумленный. Беи продолжал хмуриться. Потом негромко и смиренно Юджин сказал:
Да, Бен. Я не знаю, зачем я еду. Может быть, ты прав. Может быть, я просто хочу прокатиться в поезде.
Когда ты вернешься, Джин? — спросил Бен.
Ну… в конце года, наверное,— ответил Юджин.
Нет,— сказал Беи.
О чем ты, Бен?—сказал Юджин тревожно.
Ты не вернешься, Джин,— мягко сказал Бен.— Ты это знаешь?
Наступила пауза.
— Да,— сказал Юджин,— Я знаю.
— Почему ты не вернешься? — сказал Бен.
Юджин скрюченными пальцами вцепился в ворот рубашки.
— Я хочу уехать! Слышишь? — крикнул он.
– Да,— сказал Бен.— И я хотел. Почему ты хочешь уехать?
Здесь у меня ничего нет! — пробормотал Юджин.
Давно ты это чувствуешь? — сказал Бен.
Всегда,—сказал Юджин.— С тех пор как помню себя. Но я не знал об этом, пока ты…— Он замолчал.
— Пока я что? — сказал Бен.
Наступила пауза.
— Ты умер, Бен,— пробормотал Юджин.— Иначе быть не может, Я видел, как ты умирал, Бен.— Его голос стал пронзительным.— Слышишь, я видел, как ты умирал. Разве ты не помнишь? В большой спальне, наверху, которая сейчас сдана жене дантиста. Разве ты не помнишь, Бен? Коукер, Хелен, Бесси Гант, которая ходила
за тобой, миссис Перт? Кислородная подушка? Я пытался держать тебя за руки, когда тебе давали кислород.— Его голос перешел в визг.— Разве ты не помнишь? Говорю тебе, ты умер, Бен.
— Дурак! — яростно сказал Бен.— Я не умер.
Наступило молчание.
— В таком случае,— очень медленно сказал Юджин,— кто же из нас двоих призрак?
Бен не ответил.
Это площадь, Бен? И я говорю с тобой? Здесь ли я в действительности или нет? И лунный свет на площади? Это все есть?
Откуда я знаю? — снова сказал Бен.
В мастерской Ганта раздались тяжелые шаги мраморных ног. Юджин вскочил и заглянул внутрь сквозь широкое стекло грязной витрины Жаннадо. На столе часовщика разбросанные внутренности часов мерцали тысячью крохотных точек голубоватого света. А за барьером, отделявшим владения Жаннадо, там, где лунный свет лился в склад сквозь боковое окно, расхаживали взад и вперед ангелы, как огромные заводные куклы из камня. Длинные холодные складки их одеяний гремпи ломко и гулко, пухлые целомудренные груди вздымались в каменном ритме, а в лунном свете, стуча крыльями, кружили и кружили мраморные херувимы. В залитом лунным сиянием проходе с холодным блеянием неуклюже паслись каменные агнцы.
— Ты видишь это? — крикнул Юджин.—Ты видишь, Бен?
– Да – сказал Бен.— Ну и что? Они же имеют на это право, разве нет?
— Не здесь! Не здесь! — страстно сказал Юджин.— Здесь этого нельзя! Господи, это же площадь! Вон фонтан! Вон ратуша! Вон греческая закусочная!
Куранты на башне банка пробили полчаса,
И вон банк! — крикнул он.
Это неважно,— сказал Бен.
Нет, важно! — сказал Юджин.
Я дух. Я твой отец, приговоренный скитаться по ночам…
Но не здесь! Не здесь, Бен! —сказал Юджин.
Где? — устало спросил Бен.
В Вавилоне! В Фивах! В любом другом месте. Но не здесь! — с нарастающей страстностью ответил Юджин.— Есть места, где все возможно. Но не здесь, Бен!
Мои боги с птичьей трелью в солнечных лучах парят,
— Не здесь, Бен! Этого нельзя! — снова сказал Юджин.
Множественные боги Вавилона. Юджин мгновение созерцал темную фигуру на перилах и бормотал, возмущаясь и не веря:
