Сергей Сеничев - Лёлита или роман про Ё
А закончь, старче, болтом, который уже в третью книжку норовишь втиснуть, да всё некуда, на специальный случай бережёшь — вот он, этот случай, лепи: жизнь, Лёля, — она вообще-то гораздо проще, чем кажется. Хотя и много сложней, чем хотелось бы — вот!..
Вот это и будет настоящий ответ на вопрос, кто тут и в чём конкретно виноват. И пусть разбирается: за твоё неумение обращаться с обретённым счастьем отдуваются теперь они или за что совсем другое…
Но отвечать не пришлось: по ту сторону оврага послышался знакомый гуд.
Это снова были они — бегущие.
На сей раз без вариантов.
7. Много с половиной недель
В сказках богатырь ложит ухо на сырую матерь-землю и слышит: дрожит земля, скачет идолище поганое. Под нами дрожало безо всякого ухоприложения.
Попасться им здесь, в кустарничке — верная гибель, хоть сам в землю зарывайся. Но, судя по удалённости топота, пара-тройка минут в запасе имелась, и я уже начал было соображать, в какую сторону ломиться, да тут же понял, что дёргаться не стоит: гул больше не нарастал и, кажется, даже удалялся. Идолище прошло мимо. И пусть это были всего лишь секунды, но секунды очень неприятные.
Назад, хоть в гору и не порожняком (она с маленькой кастрюлькой, я с большой плюс с баклашкой под мышкой), получилось почему-то гораздо быстрей.
Шалаш был пуст, Тим, разумеется, ещё не вернулся.
За него я почему-то не волновался: он в ельник пошёл, а там — нычься за дерево и жди, пока пройдут, сдался ты им, если на пути не торчишь.
Вообще, схоронив его раз, я словно записал парня в бессмертные. Тим не боялся леса. Он принял вызов и сам уже день от дня всё настырнее провоцировал стычку, точно вознамерившись если и не приручить — так хоть укротить его. Он станет последним из нас, кого непоправимое сможет застать врасплох. Иное дело мы, тыловая кость: расслабились — и лес тут же напомнил о себе.
Исчерпавшая недельную квоту вопросов-ответов Лёлька залезла в опочивальню, а я, чтобы скоротать ожидание кормильца, придумал себе занятие. Насрезал еловой коры, наскрёб смолы, потом ещё за берестой смотался, сел и принялся мастерить подобие кадушки. Чтоб куда воду запасать и не за всяким глотком с кастрюлей под горку бегать.
При мыслях о воде меня и проняло: девчонка-то взрослая уже! И, в отличие от нас с Тимом, всё ж таки девчонка. И походный наш быт должен вызывать в ней дискомфорт, о котором племяш, возможно, ещё и не догадывается, а я, дурень, до сих пор не задумался.
И решил не ходить вокруг да около.
— Лёль, — окликнул я, — может, не в своё дело лезу, чего у нас с личной гигиеной, а?
— Ты о чём?
Да! Молодец, дядя Андрюша! Песталоцци! Сформулировал так сформулировал! Теперь попробуй перевести.
— Я имею в виду, может, окупнуться тебе надо было? Постирать там чего…
— А-а-а… Да надо бы, конечно.
— И чего молчала?
— А чо я скажу?
— Ну, отвернись, мол, дядьк, я побалакаюсь.
— Думала, сам сообразишь.
— Ну вот, сообразил же.
— Молодец…
Тут и Тим вернулся. Пустой и, соответственно, злой.
— Завтра прямо с утра пойду, — упредил он возможные расспросы, напился ключевой и тоже полез в шалаш.
Чтобы скрасить общую досаду, я торжественно объявил завтра банным днём и запалил костёр. Естественно, с первой спички. И возгласил: огонь — наше всё, и если мы не хотим остаться без него уже через месяц, костёр теперь должен гореть всегда. А ему наплевать, удалась нынче охота или нет. В него подбросишь — горит, забудешь — тухнет. Полбаллончика газа, конечно, хорошо, но газ на чёрный день, а пока… Они не дослушали, встали и пошли собирать валежник.
Ну а чего? — подумал я. — Неправильно, что ли? Я же вот не волыню — водопровод, можно сказать, создаю… Вы сейчас завалитесь, а я, пока не слеплю, глаз не сомкну. Разделение обязанностей называется. От каждого по способностям…
В ту ночь я впервые всерьёз задумался о том, что и от меня должен бы быть хоть какой-нибудь, а прок.
— Сигарету дай, — услыхал я за спиной.
Светало. Парень уходил на охоту. Я выделил.
— Как тебе мой тазик? — вообще-то выглядел тазик (долепил-таки за дежурство) так себе, но он был мой, хоть вставай и иди лицензируй.
— Не, давай лучше две, — хмуро сказал Тим, и я без разговоров уже протянул вторую…
Он вернулся точнёхонько к нашему пробуждению. С зайцем! Тем самым — не слишком проворным, но достаточно крупным, чтобы день начался с праздника.
Лёлька кинулась свежевать добычу и свежевала на удивление умело. А я воспользовался тем, что леди под присмотром, и двинул по воду.
Выглядела горе-бочка чудовищно, но воды чудесным же образом не пропускала. Однако, пытаясь наполнить её, понял, что дал маху, не прихватив с собой хотя бы кружки. И, нацедив с горем пополам не больше трети, всю обратную дорогу протрясся, как бы не раздавить: это было бы сокрушительным ударом по ремесленническому самолюбию…
Заяц тем временем потрескивал над огнём. Тимур пополнял запасы топлива. В общем, жизнь стремительно налаживалась. А что? — жильё строим, зверя бьём, производство посуды вот запустили. Теперь ещё глины найти и в гончары подамся. Черепки освою. Хотя нет: начну с кирпичей. Кирпич дело нехитрое. И очень полезное. Из кирпича нормальные стены сложим — такие, чтоб ни к каким бегущим больше не прислушиваться. Да и от волков-медведей (господи! здесь ведь и медведи где-то). А там, глядишь, и кузнечное дело с землепользованием наладим — чисто эволюция человека в картинках.
Чего в картинках? Какая эволюция? Какой дом, а, наф-наф? У тебя спички-то вон кончаются, кустарь-одиночка…
Однако на правах командующего парадом я тут же, за отсутствующим пока столом, поставил перед Тимом новую задачу — охотясь, глядеть под ноги и искать солонцы.
— Нет, ну завернёт так завернёт! — хмыкнула Лёлька.
— Если лес, — говорю, — значит, должны быть и лоси. А где лоси, там и соль. Надо же им чего-то лизать?
Поручение было, что и говорить, из разряда поди туда, не знаю куда, но Тим проникся и обещал примечать…
Завтрак, он же обед, удался на славу: зайчишка ушёл на ура. Вдохновлённый удачей добытчик вознамерился немедля отправиться и за ужином. Но я остудил его пыл, напомнив о ранее назначенной помывке-постирушке. И, полежав с полчаса кверху пузом, построил персонал и повёл принимать водные процедуры.
Первым открылось дамское отделение…
Мы с Тимкой сели спинами к ручью — с обеих сторон, так спокойней, мало ли откуда чего. А Лёлька… Не знаю уж, как она там управлялась — до меня доносилось лишь застенчивое бултыхание. Да перепалка:
