KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Александр Щёголев - Как закалялась жесть

Александр Щёголев - Как закалялась жесть

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Щёголев, "Как закалялась жесть" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Зачем доверенному слуге использовать психотропную кухню? Чтобы негласно и незаметно управлять — либо в личных интересах, либо по приказу чьему-то. Но, в общем, его мотивы — это второй вопрос. Сначала надо доказать сам факт. И если бы выяснилось, что в аккуратных баночках и вазочках хранится хоть один природный атарактик, то бишь дрянь, снижающая критику и подавляющая волю, вот тогда бы мы посмотрели, кто над кем посмеется…

Ладно, подумала Елена. В другой раз приду. Лучше всего — ночью, когда китаец спит… если он по ночам спит, конечно.

Наверное, так же рассуждал и тот, кто украл столовые ножи.

Она уж почти закрыла дверь, как вдруг обратила внимание на то, чем, собственно, господин Лю занимается. Коровья туша висела на уровне человеческого роста. А в руках у китайца были палочки, которыми тот накладывал еду, которые использовал вместо вилок и ложек. В каждой руке — по две…

Короткий стремительный выпад — и палочки вонзаются в парное мясо.

Разворот, полуприсед — удар второй рукой.

Пауза. Сергей вытаскивает застрявшие в туше палочки… Что он делает? — изумилась Елена. Развлекается, озорничает, пока никто не видит? Что за мальчишество?.. И тут поняла. Это тренировка. Отработка приемов боя.

А говяжья туша — это человек. Враг…

Еле уловимое движение… это ведь удар в область печени, понимает Елена… палочки вытащены из тела, и новое движение — удар в область легких. На этот раз повар вытаскивает палочки не до конца — одним движением обламывает их… Елена обмирает. Она словно видит, что происходит: одна палочка вошла в область легочного ствола, пробила легочную артерию, вторая — пробила легкие. Вся кровь — тут же, моментально, — хлынула в легкие. Мгновенная тампонада. Смертельный удар… да что там, если бы это был человек — все удары смертельны!

Наверное, она что-то непроизвольно сказала или издала какой-то звук. Сергей повернул голову — и конец уникальному спектаклю. Обломки палочек исчезли в рукавах халата. В долю секунды повар преобразился: только что был беспощадный воин, и вот перед нами слуга, просто слуга. Он шагнул навстречу и поклонился:

— Да, хозяйка?

— А что сегодня к чаю? — нашлась Елена.

— Венецианское печенье, — учтиво ответил повар.

Из гостиной в коридор вышла мать.

— Ты здесь, моя дорогая? Входи на кухню, чего в дверях болтаться.

— Я лучше к себе. Надо к зачету готовиться.

Елена ушла. Одна гостья сменила другую.

— Сергунчик, — сказала Эвглена Теодоровна. — Душа моя. Как освободишься, займись, пожалуйста, операционной.

— Вечером клиент? — спросил повар.

— Совершенно верно. Я перенесла время. Ленусик с Бориком, вероятно, после чая в театр отбудут, так что сегодня вечером тебе придется мне помочь.

— Да, хозяйка, — поклонился Сергей.

Тень улыбки скользнула по его лицу.

27.

Новенького привозят после обеда. Он появляется мирно и очень буднично. Никаких истерик и сильных сцен; и никаких вам драк в будуаре. Боже упаси. Не сравнить с предыдущим бешеным животным, которого пришлось обездвиживать при помощи китайской вазы. Наоборот, наш гость демонстрирует веселую покорность судьбе — почти как в моем случае…

…Так и вижу, как это было. Достаточно глаза закрыть. Первая наша ночь, первая настоящая близость. Удивительная кровать — под балдахином и с роскошными спинками. Жадно меняем позы, пока не останавливаемся на той, которую Купчиха предпочитает всем прочим. Она — сверху, я — под ней. Она любит быть Хозяйкой. Расположив мое тело поудобнее, она позволяет мне кончить… А потом, когда жертва расслаблена, нажат скрытый рычажок, отпущены стопора, освобождены мощные пружины. Спинки кровати падают, обрушиваются, как кара небесная, вдавливая мое тело в матрац. Спинки — это захваты, как здесь их называют. Один прижимает ноги, второй, который в изголовье, фиксирует голову и верхнюю часть торса, включая плечи и руки. Не вырваться. Кто только ей сделал такую машину, в какой мастерской? Средневековье. Фэнтези, черт бы его побрал… Шприц наготове, наркотическая дрянь входит в мое тело. Ночная операция, которую я не помню. Утреннее пробуждение, которое ужасно хочется забыть…

Сейчас даже шприц не понадобился. Пациент в сознании: прикованный к кровати, он хохочет на всю студию:

— Эй, тетки! Гитару… где моя гитара, тетки? Хотя бы гитару в живых оставьте…

Успокаивается, только когда брезентовый чехол характерной формы кладут ему в ноги.

Чехол…

Неужели в нем то, о чем я думаю?

Неужели вот так запросто я получу средство, из-за которого вся тропаревская босот? и гопот? с почтением звала меня Скрипачом…

— Почему твой новый друг бодрствует? — спрашиваю. — У тебя что, сонное зелье кончилось?

— Ты же видишь, что это за существо, — отвечает Эвглена. — По-моему, он и так под кайфом, ботаник.

— Я о другом. Всяк сюда входящий оставляет не только надежду, но часть своей плоти. Почему сей счастливый человек миновал белую комнату с зайчиками на сводчатом потолке?

— Ой, некогда с ним возиться. Позже займусь, через час-два. Клиент только к вечеру придет, и желательно, чтоб материал был свежим. Саврасов, возьми его пока под свое шефство… хорошо?

Эвглена и правда торопится. Закрывает голого пленника простыней. Рывком усаживает тетю Тому на стул:

— Чтоб тут сидела, как гвоздем прибитая! И хватит жрать водку, скотина! Уволю!

— Подожди, где ты такого нашла? — останавливаю я супругу, прежде чем она исчезает.

— Такого? Играл на улице, подаяние собирал. От нас неподалеку, на углу.

— И пел! — вдруг гордо добавляет парень. — Ей, кстати, понравилось, как я пел, — он приподымается и смотрит на меня.

Мой вид его не только не пугает, но даже не удивляет! Он ненормальный? Или «аномальный», как сейчас выражаются?

— Увела его для домашнего концерта, — поясняет Эвглена прежде чем пойти на выход.

— Мне нужен тру-уп, я выбрал ва-ас!.. — выводит он сильным, глубоким голосом. И заливисто хохочет.

Остаемся одни, если не считать немую санитарку. Некоторое время пленник пытается вытащить руки из браслетов, тихонько ругаясь. Затем окликает меня:

— Эй, сударь, вы очень странные вещи говорили. Хотя, вы красиво говорили, поэтично. Вы, наверное, поэт? Или писатель? И голос у вас красивый, вам бы тоже петь…

— Сам ты красивый. Ты, вообще, кто?

— Д?лби-Дэн, музыкант. А по совместительству — студент Гнесинки.

— Долби-Дэн… Данила, что ли? (Он кивает. ) Сам откуда?

— Из-под Зеленограда. Деревенские мы… Вы сказали, оставь надежду всяк сюда входящий. Мы, значит, в аду?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*