Элизабет Джордж - Женщина в красном
Альдара взяла ещё кусочек сыра.
— Кого ждёшь? — поинтересовалась Дейдра.
Сыр остановился на полпути ко рту. Альдара склонила голову набок и взглянула на Дейдру.
— Вопрос совсем не в твоём стиле, — отозвалась Альдара.
— Извини. Но…
— Что?
Дейдра забеспокоилась, и это ощущение ей не понравилось. Настал момент менять тему разговора. Дейдра сделала это смело, поскольку смелость была единственным оружием, которым она обладала.
— Альдара, Санто Керн погиб.
— Что ты сказала?
— Ты переспрашиваешь, потому что не услышала или потому что не хотела услышать?
— Как это произошло? — спросила Альдара, положив сыр на тарелку.
— Скорее всего, слетел со скалы.
— Где?
— В бухте Полкар. Упал и разбился насмерть. Его обнаружил один прохожий, забравшийся ко мне в дом.
— Ты была там, когда это случилось?
— Нет. Я ехала из Бристоля. Подошла к дому и увидела, что туда кто-то залез. Он искал телефон.
— Ты обнаружила в своём доме чужого человека? Господи! Какой ужас! Как он… Он что, нашёл запасной ключ?
— Нет, разбил окно. Он сказал мне, что у скалы лежит тело. Мы поехали туда вместе. Я представилась врачом.
— Что ж, ты и в самом деле врач. Ты могла бы…
— Нет. Дело не в этом. Просто я предположила, что могу чем-нибудь помочь.
— Ты можешь больше чем просто предполагать, Дейдра. Ты ведь получила образование и имеешь диплом. У тебя на работе большая ответственность, и ты не должна говорить, что…
— Ладно, Альдара. Ты права. Но дело было не только в желании оказать помощь. Я хотела увидеть всё своими глазами. У меня было предчувствие.
Альдара ничего не сказала. В камине затрещало полено, и этот звук привлёк её внимание. Она смотрела на огонь так внимательно, словно проверяла, на месте ли поленья.
— Ты решила, что это может быть Санто Керн? Почему? — наконец поинтересовалась она.
— Но ведь это очевидно.
— Что очевидно?
— Альдара, ты знаешь.
— Нет. Ты должна мне ответить.
— Должна?
— Пожалуйста.
— Ты ведь…
— А что я? Я ничего. Почему для тебя это так очевидно?
— Потому что когда человек уверен, что всё учтено, что все точки над «i» расставлены и в конце каждого предложения стоит точка…
— Ну, это уже занудство.
Дейдра возмущённо вздохнула.
— Человек погиб. Как ты можешь так говорить?!
— Согласна. «Занудство» — неудачное слово. Надо было сказать «истерика».
— Речь идёт о человеке. О юноше. Ему ещё и девятнадцати не исполнилось. Он лежал там, на камнях, бездыханный.
— Да, это настоящая истерика!
— Ну как ты можешь? Санто Керн мёртв.
— Что ж, жаль. Печально, что такой молодой человек упал со скалы и разбился.
— Если он действительно упал, Альдара.
Альдара потянулась за бокалом. Дейдра не в первый раз обратила внимание на руки гречанки — они не были красивы в отличие от остального облика. Альдара сама признавала, что у неё руки крестьянки. Созданы, чтобы бить бельё о камни в ручье, месить тесто и копаться в земле. Сильные толстые пальцы, широкие ладони — эти руки не для изящных занятий.
— Что значит «если он действительно упал»? — спросила Альдара.
— Сама знаешь.
— Но ты говорила, что он занимался восхождением. Ты же не думаешь, что кто-то…
— Не кто-то, Альдара. Санто Керн. Бухта Полкар. Нетрудно сообразить, кто мог это сделать.
— Ерунда. Ты слишком часто ходишь в кино, и тебе уже кажется, что люди играют роли, придуманные в Голливуде. Санто просто сорвался.
— Разве это не кажется тебе странным? Зачем он вообще полез на скалу в такую погоду?
— Это уже его дело.
— Господи ты боже мой! Альдара!
— Хватит!
Альдара решительно поставила бокал на стол.
— Я — это не ты, Дейдра. У меня никогда не было… страха перед мужчинами, как у тебя. Я не считаю их высшими существами. Мне очень жаль того парня, но ко мне это не имеет никакого отношения.
— Да? А это?
Дейдра указала на два бокала, две тарелки и всё остальное. Одежда Альдары тоже была весьма красноречивой: тонкое платье, обтягивающее бёдра, открытые туфли с неуместными на ферме высоченными каблуками, серьги, подчёркивающие длинную шею. Дейдра не сомневалась в том, что на кровати Альдары лежит свежее, ароматизированное лавандой бельё, а свечи в спальне ожидают, когда их зажгут.
Сюда точно спешит мужчина. И уже представляет, как снимет с Альдары одежду. Прикидывает, как быстро они приступят к делу. Думает, как с ней обойтись — грубо или нежно, и где — возле стены, на полу, в постели, и в какой позе. Сможет ли он проделать это более двух раз? Он наверняка догадывается, что для такой женщины, как Альдара Папас, двух раз недостаточно. Она земная, чувственная, на всё готовая. Он обязательно даст ей желаемое, потому что, если он не справится, она его выставит, а он этого не хочет.
Дейдра положила на стол ладонь и повторила вопрос:
— Кого ты ждёшь?
— Тебя это не касается.
— Ты с ума сошла? В моём доме была полиция.
— И это тебя тревожит. Почему?
— Потому что я чувствую ответственность. А ты? Альдара задумалась на мгновение.
— Нет, ни капельки, — призналась она.
— Вот, значит, как?
— Да.
— И всё ради этого? Вино, сыр, огонь в камине? И вы вдвоём. Кто бы он ни был?
Альдара поднялась.
— Ты должна уйти. Я сто раз пыталась тебе объяснить, кто я такая. Да, я не святая. И ко мне едет человек, но я не скажу тебе кто. Не хотелось бы, чтобы он тебя здесь застал.
— Тебе наплевать на то, что происходит вокруг? — возмутилась Дейдра.
— Кто бы говорил, — усмехнулась Альдара.
Глава 5
Кадан возлагал большие надежды на «Бэкон стрикиз». Он также надеялся, что Пух исполнит трюк. Корм «Бэкон стрикиз», любимое угощение птицы, должен поощрить и наградить попугая. Сначала Кадан помашет перед Пухом пакетом с этим лакомством, возбуждая интерес, затем заставит его сделать то, что нужно. И после накормит. Нет никакой необходимости показывать сами хрустящие деликатесы. Хоть Пух и попугай, но что касается еды, далеко не дурак.
Но тут вмешались непредвиденные обстоятельства. Дело в том, что Пух и Кадан в гостиной были не одни. Попугай заинтересовался не столько кормом, сколько другими вещами. Балансирование на резиновом шарике и катание вышеупомянутого шарика по каминной доске грозило не состояться. Внимание попугая привлёк леденец на палочке, который держала в руке шестилетняя девочка. Этим леденцом она осторожно водила по голове птицы в том месте, где у него могли быть уши. Попугай пребывал в блаженстве. Что там «Бэкон стрикиз»! От него он получал лишь мгновенное удовольствие. Кадан делал героические усилия, пытаясь с помощью Пуха развлечь Айону Сутар и её юных дочерей, но попугай игнорировал хозяина.
