Вера Колочкова - Исповедь свекрови, или Урок Парацельса
Глава II
Лада
— …Ой, погодите, Александра Борисовна, я запишу… Так, яблоки режем дольками, поняла… А яблоки от кожицы очищать надо? Ой, конечно надо, наверное, вот же глупость спросила… А дальше что делать, Александра Борисовна, а? Вы мне продиктуйте подробненько, я запишу…
Хм… Подробненько, значит. Вот не верила она этой Ладе, и все. Ее птичьему голоску в телефонной трубке не верила. Слишком нарочитый был голосок, преувеличенно чирикающий, вихляющий панибратскими интонациями. И еще — ужасно неловко было за пустяково трепетный интерес к обычному рецепту шарлотки. Лучше бы прямо сказала — понравиться вам хочу, уважаемая Александра Борисовна, потому как вы есть мама моего дорогого друга Левы…
— Поняла, поняла! Значит, заливаем тестом яблоки, ставим в духовку… Ага, примерно на тридцать минут… Поняла, Александра Борисовна, огромное-преогромное вам спасибо! Так выручили! Левушка, знаете ли, у меня шарлотку попросил, а я не умею… Спасибо, что научили!
— Да ладно… Пустяки, Ладочка. Обращайся еще. Всегда рада помочь.
Ага, и сама защебетала так же нарочито! Вот же зараза микробная, как говаривала незабвенная тетя Лида! Будто дергает кто изнутри за веревочки, заставляет приплясывать ответной фамильярностью, сладкой до приторности. Ах, рахат-лукум, халва-пахлава, шарлотка-марлотка! Сладкий сахарок, белый хлебушек, я вся ваша, рада помочь! Фу…
— Ой, что бы я без вас делала, Александра Борисовна… Какая же вы, даже слов подобрать не могу… Ой, а знаете, кто вы? Мой добрый ангел, вот кто! Вы… Вы…
Так, надо прекращать эту вакханалию, потому что неизвестно, в какую степь может завести Ладочкина пылкость. Если уж начала гопака приплясывать, да еще с «добрым ангелом»… И впрямь на небо отправит ненароком!
— Ладочка, извини, кто-то в дверь звонит…
— Всё-всё, целую вас, Александра Борисовна! До свидания! Спасибо-спасибо! Целую еще раз!
— Пока, пока, Ладочка…
Торопливо нажала на кнопку отбоя, не послав ответного поцелуя. Отвоевала себе, стало быть, капельку правды. Эка, смелая какая! Смешно… Нет, но если действительно не хочется целоваться? Неужели обязательно надо убиваться и до конца лицемерить?
А настроение все равно испортилось. Даже вид из окна больше не радует, будто не могут пробраться майские флюиды через пелену недовольства собой. Нет, надо же как обидно! Пока не позвонила Лада, сидела на кухне напротив распахнутого окна, чай пила, гуляла взглядом по сиреням да черемухам… И мысли в голове такие были… благополучно отстраненные. Например, как так случилось, что в этом году сирени с черемухами решили одновременно расцвесть. Переплелось белое с фиолетовым, подул ветерок, смешал в какофонию нежные запахи и шибает ими в нос, в голову… И так хорошо в голове делается — ни о чем плохом не думается. Только мотивчик развеселый звучит, невесть откуда с ветром прилетевший: «…Ах, черемуха белая, сколько бед ты наделала…» А больше ничего и не помнится из песенки, кроме этих «бед». Крутится одна строчка в голове, крутится… Как хорошо было!
Вздохнула, отвернулась от окна, мысленно укорив себя — и чего вдруг взъелась на бедную Ладочку? Ишь, не нравится, что щебечет! Да пусть себе щебечет на здоровье! Старается девушка, шарлотки для Левы наворачивает! А ты! Какого еще рожна, как сказала бы Катька…
Да. Хорошая Ладушка. Лева прав оказался. И Катька права. Хорошая. Ладушка-оладушка. Вся, как на тарелочке, вкусно пышная, политая сметанкой. Вся в борьбе с лишним природным весом, с которым так трудно бороться, потому что оладушка через потуги похудеть так и прет! И эта вечно голодная мука в глазах, и покушения на модельную внешность… Разворот плеч, показательная походка от бедра, вздернутый вверх подбородок! А эти застывшие позы перед зеркалом с выпячиванием искусственно пухлых губ — вообще отдельная песня! Да, было бы смешно, если бы не было грустно. А грустно, потому что ни капли интеллекта в глазах у девушки нет, ни одной прочитанной книжки не затерялось. Губ много, а интеллекта — ни грамма. Да и то — зачем похудевшей оладушке интеллект? Тут бы в модельной форме как-то удержаться… Как говорил Гришенька, когда совсем маленький был: «Я набегался и устал, и никаких книжков на ночь читать не будем!»
Спохватилась, снова одернула себя — опять злобствуешь? А может, не злобствуешь, а ревнуешь? Хотя с ревностью — это нет… Это уже пройденный этап, этим еще с Ариной переболела. И очень быстро, кстати, переболела — прошлась по себе жесткой бритвой самоанализа. Да и какая сейчас-то ревность — на развалинах… Нет, это не ревность. Это другое что-то. Как предчувствие опасности, как грозовая туча на горизонте. Вот заглянуть бы внутрь этой веселушке-щебетунье, узнать, что там за излишней восторженностью прячется… Тем более Леве же не озвучишь своих сомнений! Леву на данном этапе все устраивает. И натужная модельная внешность, и губы, и щебетанье с шарлотками…
Опять звонок на мобильный. И опять Лада. И чего ее сегодня на общение прорвало?!
— Да, Лада, слушаю.
— Ой, Александра Борисовна, я ж про самое главное сказать забыла! Ой, даже не знаю, как начать, а вдруг вам это неприятно будет… Ну, в общем, я… Я даже Леве еще не сказала…
Сердце обмерло, закатилось куда-то за диафрагму, как умирающее солнце за горизонт. Неужели… Хотя нет, чего ж так быстро… Лева же не идиот, в конце концов…
— Я решила в воскресенье большой званый обед устроить! — снова защебетала Ладочка, — чтобы вас с моими родителями познакомить наконец! А то мы с Левой уже месяц вместе живем, а вы с моими родителями не знакомы… Согласитесь, как-то это нехорошо, правда?
Уф-ф… Пронесло, кажется. Конечно, Лева не идиот. Зря она перетрусила.
— И моя мама очень хочет с вами познакомиться! И подружиться! И папа… Им Лева очень понравился, очень. Ну так как, Александра Борисовна? Почему вы молчите? Правильно я насчет обеда придумала?
— Я… Я не знаю, Ладочка…
— Но вы ведь придете?
— Понимаешь, мне могут Гришеньку на выходные отдать…
— Да ради бога, приходите вместе с Гришенькой! Еще лучше! Я же не скрываю от родителей, что Лева был женат и у него есть ребенок!
— Он и сейчас еще женат, Ладочка.
— Формально! Формально женат. А через пару месяцев холостой будет. Арина же сразу на развод подала, так что…
— Да? А я и не знала…
Тишина в трубке, едва слышное обиженное сопение. Правда, как-то нехорошо получилось.
— Я приду, Ладочка. Я обязательно приду на твой званый обед. Спасибо за приглашение.
— Ой, это вам спасибо… И еще хочу спросить, Александра Борисовна… Вы на меня больше не сердитесь, правда? Или все еще сердитесь?
