Маша Трауб - Продается дом с дедушкой
Игорь прекрасно помнил, как однажды сорвался – высказал жене, что она его запилила и достала. Что ему все до чертиков надоело – и она, и кричащий ребенок, и ее сосиски с макаронами каждый день на ужин, и ее толстая жопа перед его глазами. Надо сказать, что в тот момент Игорь был трезвым как стеклышко и даже не с бодуна.
Жена молча развернулась и так же молча, с разворота влупила ему кулаком в ухо. Да так, что потекла кровь. Игорь осел, перепуганный, оглохший. Закричал, зажал голову.
– Перестань орать! Или еще получишь, – тяжело дыша, сказала жена.
Игорь с тех пор жены побаивался. Эта и убить может…
Ладно, жили и жили. Все так живут. Игорь с удивлением наблюдал, как жена меняется. Или она всегда была такой, а он не замечал? Она его ни во что не ставила – жила как хотела, воспитывала детей, как считала нужным. Все попытки Игоря объяснить, что он может зарабатывать литературным трудом, жена пресекала. «Писака недоделанный! Если руки из жопы, так этими руками только бумагу марать, а потом ею же подтираться», – говорила жена.
– Ты же должна понимать, – взвывал Игорь, – ты же тоже… творческий человек!
– Я из себя не строю, – отвечала жена, – я работаю.
И это было чистой правдой. Игорь сначала не верил, что у Ларисы никогда не было порывов, мыслей, стремлений. Ведь наверняка она мечтала об оркестре, о сольной карьере. Не о продавленном же стуле в ЗАГСе она мечтала! Но потом понял – да, Лариса была из другого теста. Все заболели, а она играет. Все развалилось, а она стоит – всегда на подхвате, всегда выручит. Она была постоянной, надежной. Выше головы не прыгала.
Откровенно говоря, как Игорь мало знал о друге детства Сашке, так же мало он знал о Ларисе. Не спрашивал, не интересовался: как она жила до встречи с ним, какой была маленькой, какими были ее родители, бабка или дед? Да не все ли равно? Лариса и Лариса. Жена…
Игорь поехал к Сашке домой, надеясь, что Надежды не будет дома и он сможет занять десятку. Но Надежда оказалась дома. Сашка быстро и как-то воровато выскочил к другу, не дослушав про «Птичье молоко», сунул пятерку и так же быстро скрылся в доме.
Игорь постоял еще немного. А вдруг Сашка снова выйдет и сунет ему вторую пятерку? Но потом поехал на Арбат, решив, что одна пятерка – лучше, чем ничего. Он купил «Птичье молоко», гвоздики – не красные, а белые – и, подумав, взял еще бутылку портвейна. Роясь в кармане, чтобы найти двушку – позвонить – и мелочь на метро, Игорь нащупал ключи. Видимо, он автоматически взял связку от квартиры Люси. Игорь тут же решил, что вернется – отдаст ключи и рубль (рубль ведь лучше, чем ничего – останется должен еще два) и поедет домой. Все-таки Люся не просто так, а секретарь в издательстве, такими связями не разбрасываются. Если уж и расставаться, то мирно. Поблагодарит ее за помощь, цветочки отдаст, а тортик – жене. Или наоборот: тортик Люсе, а цветы – Ларисе. Как пойдет… И не будет выглядеть подлецом в глазах Люси. Вдруг она уже хватилась денег? Записку-то он так и не оставил…
Полный решимости проявить благородство, Игорь поехал к Люсе. Он собирался позвонить в звонок, но дверь была приоткрыта. Игорь вошел и обнаружил Люсю в слезах на табуретке рядом с телефоном в прихожей.
– Что случилось? – спросил Игорь без всякого интереса. Успел только подумать, что не надо было возвращаться.
– Вы? Нашлись? – расплакалась Люся. – Я уже больницы обзваниваю. Хотела в милицию звонить – сказать, что вы пропали. Куда же вы делись?
– Вот, ездил… Торт купил и цветы. – Игорь вручил Люсе букет и торт.
– Для меня? – все еще не могла прийти в себя Люся.
– Ну, конечно! И вот еще! – Игорь достал бутылку портвейна, расстреляв последний шанс вернуться домой. – Нет! Подожди. Вот, я деньги брал… Три рубля. Возвращаю! Пока рубль, но верну, обещаю! Прости, что не написал записку и залез в твоего Островского. Это очень мило, что ты хранишь заначку в Островском…
– Почему? – Люся все еще всхлипывала, прижимая цветы к груди.
– Потому что тебе очень подходит Островский.
– Правда? Но зачем мне рубль? Да не нужно! Если бы вы сказали, что вам нужны деньги! Я сама не догадалась… Это я виновата!
– Люся, а почему ты мне днем не позвонила? Я ждал твоего звонка… – обиженно сказал Игорь.
– Ждали? Да? – ахнула Люся. – Я ведь чувствовала! Меня на обед не отпустили. Совещание было.
– А я уж не знал, что и думать. Решил, что ты меня видеть больше не хочешь. Обиделась… Прости, я, наверное, ночью тебе спать не давал своим храпом?
– Ничего, я привыкла.
– У тебя отец храпел?
– Нет, мама.
Игорь хмыкнул, но Люся не шутила.
– Ну, может, чаю нальешь? – Игорь показал на бутылку. Но Люся опять не поняла шутки. Игорь подумал, что у нее нет чувства юмора, зато она покладистая и нескандальная.
Люся пошла на кухню, достала чашки, поставила на плиту чайник со свистком. Игорь улыбнулся – у нее все было со звуком. Часы с кукушкой, чайник со свистком, балкон с курлыкающими птицами…
– Только у меня есть нечего… Я домой спешила, – расстроилась Люся, – думала, как лучше сделать – забежать в кулинарию или сразу домой? Решила, что домой. Пришла – дверь закрыта, и вас нет. Я так испугалась! У меня целый день было предчувствие, на душе как-то неспокойно. Еще и совещание тяжелое…
– Люся, я же здесь! Ну что ты? Все же хорошо! – обнял ее Игорь. – И перестань мне «выкать».
– Я постараюсь. – Люся позволила увести себя на диванчик.
…Торт они ели позже. Игорь был очень доволен собой – ему показалось, что на этот раз он уж точно был на высоте. Сам от себя такого не ожидал!
– Давай выпьем за твою маму, – предложил он великодушно.
– Давайте, – кивнула покорно Люся.
– Давай, – поправил Игорь.
– Хорошо, давай, – исправилась Люся.
– Пусть земля ей будем пухом.
– Почему? – Люся даже рот открыла.
– Ну, так говорят.
– О покойниках, – кивнула Люся.
– Ну да, о покойных.
– Но ведь мама жива…
– Жива?
– Да, только она в деревне живет. А я здесь. Но я к ней приезжаю и деньги отправляю.
– Прости, как-то неловко получилось. Я думал, раз портрет стоит – значит, умерла. Как память… Прости.
– А портрет вашей… твоей мамы за стеклом в серванте стоит?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю. Надо поставить.
Они помолчали.
– А что на совещании обсуждали? – спросил Игорь, чтобы сменить тему.
– Новую книгу Александра Комаровского, – ответила Люся, сразу став серьезной.
– Кого?
– Александра Комаровского – молодого, но очень талантливого автора. Говорили, что у него блестящие перспективы.
Весь боевой запал, хорошее настроение и благородство – как корова языком слизала. Игорь налил себе еще вина и выпил залпом. Отрезал здоровенный кусок торта и начал есть большой столовой ложкой.
