Бернард Вербер - Мы, Боги
— Они были недоверчивы в отношении науки и доверчивы в вере, — уточняет Этьен де Монгольфьер.
— Возможно, потому что религия бесспорна, в то время как наука все время ставится под вопрос.
— Все они были кретины… Так им и надо. Они получили то, что заслужили, — изрекает Жозеф Пруд он.
— Ты не можешь так говорить, — возражает Вольтер. — У них почти получилось.
— Но… они провалились, — заключает анархист. — Религия — это ловушка для идиотов. И вот наглядное доказательство.
— Ты не можешь смешивать все религии в одну кучу. Была только одна, которая восхваляла насилие как мистический акт, именно так они установили террор, — говорит Люеьен Дюпре.
— Теперь, когда «Земля 17» вернулась в отправную точку, вы можете испытать свои силы в области божественной импровизации, — указывает Кронос.
В качестве правила игры бог времени предлагает выбрать каждому какое-нибудь человеческое сообщество из тех, что остались, и попытаться помочь ему развиться.
Мы беремся за работу. С помощью снов, молний, медиумов мы страемся повлиять на шаманов, колдунов, священников или людей искусства, чтобы лучше воздействовать на повседневную жизнь потерянных людей. С помощью кнопки «D» мы вмешиваемся в конфликты, поражая врагов избранного племени. Самым креативным мы пытаемся внушить технические, научные или художественные изобретения. Это нелегко. Люди забывают свои сны, проснувшись, интерпретируют наши знаки как попало. Медиумы понимают то, что хотят. Иногда я раздражаюсь от такого непонимания.
Понемногу «язычники» начинают осознавать мое существование, поклоняться мне, и я внушаю им хоть какой-то порядок.
Наши божественные проявления сперва удивляют, потом пугают, затем завораживают. На «Земле 17» появляются новые религии. Зло, чтобы уменьшить зло. У моих друзей — почитающие их народы. Обожатели восхищают Мэрилин. Даже во времена земной славы ей так не поклонялись.
Эдмонд Уэллс молчит и наблюдает за своими людьми, как раньше за муравьями.
Кронос ходит позади учеников и время от времени нагибается, чтобы посмотреть на нашу работу. Его морщинистое лицо остается непроницаемым, и мы не можем понять, доволен он или нет нашими вмешательствами. Марию Кюри нервирует суета ее человеческого стада. Сару Бернар веселят глупости ее людей. Эдит Пиаф поет, ведя свою орду. Мата Хари предлагает зашифрованное изображение мадонны, не поддающееся расшифровке.
После двухчасового испытания нашей власти бог времени бьет в колокол и предлагает нам рассмотреть результаты работ. Большинству не удалось добиться лучших результатов, чем мне, за исключением, пожалуй, Люсьена Дюпре, сообщество которого, кажется, прогрессировало. Он действовал через потребление экзотических грибов. Живущие на острове, вне досягаемости хищных соседей, его люди практикуют искусство совместной жизни, похожее на сообщества хиппи 70-х годов. Они мирные и спокойные. У них свободные нравы, и каждый участвует во всех видах деятельности.
Кронос делает пометки в блокноте и спрашивает нас о первых впечатлениях.
— Если их слишком пугать, они становятся мистиками, — говорит один ученик.
— А если им все позволять, они делают еще больше глупостей в прямом смысле слова, то есть ведут себя, как звери, — огорчается другой.
— Если они перестают бояться кары, они теряют уважение ко всему.
— А почему, как вы считаете? — спрашивает профессор.
У каждого своя идея.
— У них нечто вроде естественной тяги к смерти и разрушению. Без полиции и наказания они не уважают других, — говорит какая-то девушка.
— Почему? — тонко спрашивает профессор. Ответы множатся.
— Может быть, потому что они не понимают в действительности, что это такое.
— Потому что они не любят друг друга.
— Потому что им не нравится глобальный проект их вида.
— Потому что они его не видят.
— Потому что они его не представляют.
— Потому что они постоянно живут в страхе, — говорю я.
Кронос оборачивается ко мне.
— Развивайте вашу мысль.
Я думаю:
— Страх ослепляет их и мешает предвидеть спокойное существование в долгосрочной перспективе.
Эдмонд Уэллс качает головой.
— Они боятся, потому что для эволюции их сознания было слишком рано, когда их технологии стали развиваться чересчур быстро. Они располагали необыкновенными орудиями, в то время как их душа была еще на уровне 3. Поэтому они вернулись к технологии, соответствующей их уровню души. Базовая технология для базовых существ.
Большинство учеников одобряют.
Кронос, кажется, также удовлетворен этим ответом.
— Подождите, — вмешивается Люсьен Дюпре. — Некоторые таковы, но не все. В моем сообществе, например, они вышли из состояния страха и движутся к любви. Они перешли через 3, они сейчас 4 и даже стремятся к 5.
— У тебя получается, потому что их немного, — заключает другой ученик.
— Их всего две или три сотни на человечество, которое раньше насчитывало двенадцать миллиардов человек, а сейчас сократилось до трех миллиардов из-за религиозного фанатика, но это хорошее начало. И потом то, что небольшое количество решительных людей смогло разрушить с помощью этой религии, другие смогут восстановить с помощью духовности.
— Да, но их новая религия — это мы, — иронизирует Прудон. — Мы заменяем религию, которую они придумали, той которую им навязывают. Какая разница?
— Я говорил не о религии, а о духовности.
— Для меня это одно и то же.
— А для меня это две противоположности. Религия — это готовое мышление для всех, а духовность — это развитое восприятие того, что может быть «над собой», — говорит Люсьен Дюпре. — И для каждого оно различно.
— Ну что, знаменитый Великий Бог, что ты думаешь, сидя там, наверху, это что, религия или духовность? — спрашивает Прудон насмешливо.
Дебаты разгораются. Кронос снова бьет в колокол.
— Пора перейти к следующему упражнению. То, что было сделано от нашего имени, будет от нашего имени уничтожено, — заключает бог времени, поглаживая бороду. — Пора обрушить на эту планету— «черновик» наш божественный гнев.
На всех часах и будильниках 19 часов вечера, сумерки снаружи начинают проникать в зал.
— Хорошо. Отрегулируйте ваши кресты, повернув колесико «D» на максимум.
— Но это будет геноцид! — восклицает Люсьен Дюпре.
Кронос пытается урезонить смутьяна.
— Твой опыт незначителен. Рядом с твоим маленьким успехом с несколькими сотнями индивидуумов существуют миллиарды людей, потерпевших полнейшее поражение, и нужно прекратить их страдания.
— Но мое сообщество доказывает, что их можно спасти. Мой «маленький» успех, как вы говорите, может быть заразен, — утверждает Люсьен Дюпре.
