Любовь Рябикина - Хозяйка района
— Анна Николаевна, я не хочу, чтобы вы снова сели в тюрьму из–за мрази. Их должны осудить не только вы, но и прокурор. Наши законы таковы.
Он присел на бревно рядом, спиной к Иноземцевой и снова заговорил:
— Мы знакомы с вами чуть больше суток, а мне кажется, что целую жизнь. Я не хочу терять тебя, Аня!
Мужчина уронил голову на руки и застыл. Иноземцева долго молчала, потом поглядела на оперативника и вздохнула:
— Не надо, Павел. Я испорчу вам жизнь и карьеру. Я ведь старше вас на целых пять лет и к тому же не могу больше иметь детей. Вы напомнили мне мужа и лицом и фигурой, на мгновение я забылась. Простите, если обманула ваши надежды…
Она резко встала и пошла по берегу дальше. Светлов тоже вскочил. Догнал. Схватил за плечи и развернул к себе. Ладонью приподнял лицо и спросил:
— Неужели ты думаешь, что для меня карьера главное? Дети? Конечно, это прекрасно, но тоже не главное. А уж возраст тут совсем ни при чем! Ты о себе когда–нибудь думала? Молодая, красивая и одинокая… Сколько ты так жить думаешь? Андрея не вернешь, а себя губить не стоит. Пусть это жестоко, но он бы тебе тоже так сказал.
Светлов вдруг резко наклонился и, все так же придерживая ее одной рукой за подбородок, поцеловал Анну. Он и сам не мог понять, как это у него получилось. Ее губы остались безучастны и Павлу показалось, что он поцеловал статую. Он опустил руку, как–то механически покачал головой, развернулся и медленно побрел к дому. Через короткое время сзади раздались торопливые шаги, женская рука схватила его возле локтя:
— Павел! Не обижайтесь. Я командую районом и не боюсь ошибиться. Получается, что в делах района разобраться легче, чем в собственной жизни. Дайте мне время разобраться и не обижайтесь.
Он остановился и спросил:
— Ты замерзла?
Она кивнула головой и Павел распахнул куртку на груди:
— Иди сюда.
Прижал ее к себе, укрыл полами куртки и подняв голову вверх, посмотрел на звезды, чувствуя, как рядом с его бьется ее сердце. И на душе было так спокойно…
Когда они подошли к дому, там стояла тишина. Все спали, лишь на крыльце сидели Митрич и отец Анны. Лесник встал:
— А мы вас ждем. Надо же показать, где вам спать.
Иноземцева ответила:
— Не стоило. Мы ведь могли бы проспать и в машине. Тем более, что рано уедем.
Отец возразил:
— Во сколько бы не уехали, а поспать надо. Как я заметил, ты в последнее время почти не спишь. Так ведь тоже нельзя. Митрич, ну–ка давай командуй!
Тот распорядился:
— Ты, Анна Николаевна, ляжешь на терраске, в пологе. Там сейчас один Ванюшка спит. Думаю, вам места хватит. Ну а тебя, Павел, положим на кухне, на диване. Поместишься, хоть и большой!
Анна усмехнулась:
— Митрич, что же ты меня так официально–то назвал? Раньше–то, вроде, Аней звал?
Старик крякнул:
— Нельзя тебя теперь иначе звать. Ты глава района и, как мы все слышали, хороший глава.
Иноземцева удивилась:
— Откуда слышали? Приходил что ли кто?
— Не приходил. Радиоприемник у меня есть и местное вещание каждый вечер слушаем всей семьей. Даже ребятишки!
Анна повернулась к Павлу:
— О радио я и не вспомнила бы! Значит, выступают? И что говорят?
Лесник снова сел на ступеньку:
— Неугомонная ты душа! Ну, что говорят? Известно что. Хвалят тебя, люди выступают, новости рассказывают. Перед вашим вчерашним приездом тоже слушали и о событиях в Демидовке и Копейково уже знаем. Молодец, что без кровопролития обошлось!
Анна удивилась еще больше. Сведения на радио просачивались слишком быстро и она спросила:
— А кто выступал, не запомнили?
— Кто и всегда: сначала Краснов, потом председатели, а уж потом Горин.
Иноземцева ахнула:
— Юрка!
Павел тоже удивился:
— Ни за что бы не подумал, что из него может выйти обозреватель событий!
Анна села на ступеньку и спросила:
— Пап, часто он выступает?
— Как переворот произошел, практически каждый вечер. Так что мы в курсе всех твоих дел. Ты умеешь нас удивить!
— Ладно, я вас и так ото сна оторвала, идите спать. Я тут немного посижу. Горин, Горин… Вот это номер! Значит он не забыл про радио!
Лесник и отец отправились спать, еще раз попросив:
— Шла бы ты спать, дочка! Завтра успеешь надуматься!
Павел присел рядом:
— Что будешь делать с Юркой?
Она поглядела искоса на Светлова и ответила:
— Ничего. Благодарность объявлю, что не забыл, как все, о станции вещания. Ладно, пошли спать! Нам с тобой отдыхать осталось часа два, не больше.
Едва солнце встало Анна вошла в дом. Павел спал на спине широко раскинув руки. Вид широкой загорелой груди заставил женщину вздрогнуть. Она с великим трудом справилась с охватившим ее желанием прижаться к этому телу и разбудила оперативника, прошептав на ухо:
— Пора вставать! Только тихо, все спят…
Но едва вышли из дома, как следом за ними появились родители Анны, свекор, свекровь и Митрич. Иноземцева замахала руками:
— Ну что вы все проснулись? И так всю ночь не спали из–за меня!
Иван Андреевич ответил:
— Наш, стариковский, сон короток. Мы выотдыхаемся еще, а тебя проводить стоит!
Мария Игнатьевна обняла Анну:
— Будь здорова, Аннушка! Береги себя!
Иноземцева расцеловалась со всеми и подошла к машине. Павел тоже попрощался и сел в «Джип». Машина отъехала, а на крылечке все стояли и махали руками вслед, родные Анны, облитые солнечными лучами. Светлов оглянулся и пожалел, что не взял фотоаппарата. Такими он и запомнил родителей Анны.
В городе Иноземцева проехала к отделению милиции. Поздоровалась с дежурным и спросила:
— Олег снова здесь спит?
Молоденький милиционер кивнул:
— В вашем кабинете на диване.
— Та–а–ак!
Анна начала подниматься наверх, объяснив Павлу:
— Звягинцев практически не ходит домой. Мать приносит ему прямо в отделение одежду и еду. Он постоянно в курсе всех дел в районе и все боится что–нибудь пропустить.
— Как он стал вашим секретарем?
— Даже и не знаю, просто стал и все! Он в ночь переворота от меня ни на шаг не отходил. Все поручения мгновенно исполнял, к тому же и печатает не плохо. Олег ведь внешкор местной газеты и сдается мне, что это его статьи печатают под псевдонимом «Бойцов». В городе ни одного человека нет с такой фамилией. А статьи толковые. Хочешь почитать?
— Да.
— Тогда зайди в комнату отдыха, на столе подшивка. Две недели пишет этот Бойцов. Комната вот…
Анна указала на дверь справа и Павел зашел туда, а Иноземцева прошла к своему кабинету. Олег действительно спал на диване, укрывшись байковым одеялом. Его, по–мальчишески розовое, лицо ярко выделялось на темной обшивке дивана. Едва дверь открылась Звягинцев заморгал и вскочил:
— Ой, Анна Николаевна, а я тут спал.
Иноземцева остановилась перед ним и укоризненно сказала:
— Олег! Спи дома и приходи сюда хоть к восьми, хоть к девяти часам, как все нормальные люди. Я очень благодарна тебе за работу, но мне не нравится, что ты себя мучишь. Ты еще молод, тебе отдых положен не такой.
Парень покраснел, как девушка и ответил:
— Анна Николаевна, а мне нравится с вами работать! Мать бездельником меня звала, пока я у вас не стал работать, а сейчас гордится. Говорит, что я человеком стал! Так что вы за меня не беспокойтесь.
Иноземцева улыбнулась:
— Спасибо, Олег! Но отдыхать нормально все же надо! Раз уж ты такая беспокойная душа, я привезу тебе подушки, простыню, одеяло и положу здесь в шкаф. Ты должен спать!
— Спасибо, Анна Николаевна! Но не стоит.
— Стоит, стоит! Новости есть?
— Азер тот, что вы в город отправили с письмами, назад в Копейково вернулся. Он никого из своих не нашел. Все исчезли! Ребята удивились, что он тоже не исчез. Спрашивали, что делать. Я сказал, что вас нет. Ответили, что дело не срочное. Сейчас позвонить должны.
И, словно в ответ на его слова, требовательно зазвонил телефон. Анна подняла трубку сама:
— Иноземцева!
В трубке раздался встревоженный голос:
— Анна Николаевна, это Борис Нечаев. Я из Копейково звоню. Тут что–то странное начинается. Двое местных ребятишек рано поутру пошли за грибами, а через несколько минут прибежали к нам и говорят, что вокруг деревни по лесу черные бродят. Их вроде бы не видели. Нас мало здесь. Мы ребят из Демидовки попросили помочь. Плохо, конечно, что они пост бросят, но у нас выхода нет. Что делать?
Решение пришло мгновенно:
— Не обнаруживайте себя и того, что вы все уже знаете. Молодцы, что соседний пост вызвали! Через полчаса мы будем. Держитесь, ребята! Под пули себя не подставляйте. Местных тихонько предупредите, чтобы в погреба спускались. Все, едем!
Обернулась к Звягинцеву:
— Олег, общая тревога! Срочно все, кто может, пусть едут в Копейково! Подключи дежурного! Мы с Павлом уехали!
