Николай Прокудин - Второе азиатское нашествие
- Я сейчас…
Озоруев, спотыкаясь на каждом шагу, как мог быстро удалился за пределы полевой кухни. Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем ему полегчало, и он сумел выдавить из себя вчерашний коктейль: квас, рассол, самогон…
С трудом выпрямившись, комбат кинул взгляд на реку и остолбенел. О, боже! На противоположном берегу копошился многочисленный неприятель. Вражеская колонна, упершись во взорванный мост, рассредоточилась вдоль дороги, а часть техники стояла на шоссе. Двигатели машин и бронетранспортеров были заглушены, а сотни оккупантов, радостно посмеиваясь и перекрикиваясь, мылись в реке.
Озоруев тихо сполз с бруствера и побежал к есаулу.
- Атаман! Подъем войскам! — зашипел комбат на Бунчука. — Китайцы на том берегу стоят!
Есаул подскочил как ужаленный и побежал следом за Максимом на наблюдательный пункт.
- До чего же их много, как тараканов на солдатской кухне!
- Думаю, примерно бригада или полк. Они уже привыкли наступать без боёв и сопротивления, вот и принимают моцион без опаски. Сейчас дружно вдарим — смешаем с говном и грязью.
Есаул тоскливо посмотрел на противоположный берег и тихо произнес в ответ:
- Может, не надо? Умоются и уедут назад, моста ведь нет.
- Ты что думаешь, тебе тихо перезимовать удастся из–за того, что саперы мост взорвали? Азиаты — работящие ребята, живенько новую переправу построят! Собирай быстрее казаков на позиции, и по моей команде накроем их из всех стволов!
Спустя пять минут пластуны скрытно заполнили окопы и приготовились к бою, а Озоруев продолжал вести наблюдение за противником. Китайцы продолжали купаться, а некоторые из них уже приступили к завтраку на берегу реки. Максим взял стоящий в сторонке ПК, проверил пулеметную ленту, дослал патрон, выбрал себе цель — группу командиров, которые стояли с развернутой картой возле штабной машины.
- Огонь! — рявкнул есаул, и дружный казачий залп разорвал утреннюю тишину. Минометы выплюнули сериями по пять штук мины в сторону противника, которые со свистом полетели к песчаному пляжу. Хорошая штука этот «Василек»! Хоть и давным–давно придуманная огневая система, но предназначена она была именно как противокитайская. Сюда бы еще десяток АГСов! Фонтаны разрывов посеяли панику в рядах противника. Ровный берег — идеальное место для работы миномета: осколки косили людей, как сорную траву, десятки раненых и убитых покрыли песок и мелководье. Раненые враги, вопя и хрипя, выползали из–под обстрела, но спасения им нигде не было: не знающие жалости мины падали с неба, убивали и добивали уцелевших от пуль. Минометчики меняли кассету за кассетой и продолжали истребление застигнутых врасплох врагов. Танк первым же выстрелом разнес в щепы головную машину. Пулемётчик из БТРа поджег бензовоз. Несколькими выстрелами из гранатометов были подбиты головные автомобили.
Огнем из автоматов и пулеметов наши бойцы расстреливали бегущих от берега к машинам полуодетых солдат и офицеров. Максим расстрелял пулемётную ленту и добился своей цели. Первым рухнул, обливаясь кровью, вражеский командир с картой в руках, следом ещё трое, четвертый упал на четвереньки и попытался отползти в сторону, но Озоруев мгновенно перенес огонь на него и двумя очередями добил врага. Убедившись, что тут дело сделано, комбат прошёлся огнём по автоколонне. Танкисты Бунчука не дали уйти ни одной машине: после того как, подбили первую, расстреляли последнюю, а потом, постепенно, одну за другой, и все остальные. В нескольких автомобилях взорвались боеприпасы, затем рванул топливозаправщик. Теперь колонна напоминала зрелище апокалипсиса: языки огня высоко вздымались в небо, а черный клубящийся дым от горящих автомобилей и бронетранспортеров постепенно затянул весь горизонт. Противник толком так и не сумел оказать сопротивления, а те немногие захватчики, которые попытались огрызаться, были быстро добиты казаками–снайперами.
Озоруев осмотрел в бинокль поле боя и хищно оскалился, затем комбат отряхнулся от пыли и налипших комков земли и в наступившей тишине громко произнёс:
- Финита ля комедия, господа казаки! Если вы пьяными так хорошо воюете, то с трезвыми вами не справятся и подавно!
Есаул хватил фуражкой о землю и радостно пустился в пляс. Бунчук умело выхватил из ножен шашку и яростно замахал ей, бешено вращая над головой, а потом воткнул лезвием в землю и пошел вокруг нее вприсядку, выделывая залихватские коленца, словно танцор Кубанского казачьего ансамбля.
Пластуны громко кричали «Ура!», матерились, палили из автоматов «в белый свет», подбрасывали в воздух картузы и папахи, радостно обнимались. Ещё бы не радоваться: вкус победы всегда сладок, тем более что до сей поры наши войска только отступали почти без боев, не зная успеха!
- Эх, сейчас бы на тот берег перебраться, да трофеи собрать! — мечтательно произнёс Бунчук, закончив выплясывать забайкальского «гопака». — Что скажешь, комбат? Есть какие–нибудь идеи?
Максим налил в кружку кваса, выпил до дна и, обтерев тыльной стороной ладони мокрый рот, сказал:
- Идея у меня прежняя — получить у тебя оружие, боеприпасы и выдвинуться в свой район. Ты теперь крепко сидишь в окопах, сюда они долго не посмеют сунуться. А вот что там творится, в моем районе возле Гусиного озера? А? Молчишь? То–то же. Я уже говорил: если что случится, и противник форсирует реку да прорвет оборону, то меня Неумывакин обвинит в предательстве и под трибунал подведёт. Надеюсь, ты моей смерти не хочешь?
Есаул замотал головой:
- Конечно, нет, друже! Что ты такое говоришь!
- Я чувствую, что наш подлец особист спит и видит, как бы нас всех шлепнуть! Расстрелы — это у них здорово получается, а в бою геройствовать они что–то не особо могут! И мой вот тоже не охоч до войны: мы стреляли, а где он был? Наверное, во втором эшелоне преграждал отступление?! Аллергия у чекистов, видимо, на участие в боевых действиях. И сейчас Неумывакина не видать, где–то запропастился. В землянке что ли отсиживается, сволочь? Подальше от передовой и поближе к кухне.
- Может, его самого пустим в расход и спишем на боевые потери?
Озоруев горько усмехнулся и покачал головой.
- Свято место пусто не бывает. Шлепнем этого — взамен пришлют другого, возможно, ещё хуже прежнего. И потом, как мы объясним, что в бою нет ни раненых, ни убитых, за исключением одного контрразведчика…Не находишь?
- Возможно, ты прав, комбат. Ладно, раз нужно идти, значит иди! Бери патроны, гранаты, бери, сколько твоей душе угодно! Но и своего Неумывакина прихватить не забудь…
Максим обрадовался ответу есаула, он опасался, что Бунчук станет препираться, жадничать, а ссориться с союзником не хотелось.
- Спасибо, брат! И запомни: если будет нестерпимо трудно держать оборону и совсем не станет сил отбиваться, отступай не к Слюдянке, а в мою сторону. Мой совет — не надо в тыл драпать! Китайцы тебя будут как раз по той дороге преследовать. А я тебя встречу и помогу отбиться от противника, если, конечно, к тому времени сам жив буду.
- Договорились, — согласился Бунчук. — Давай дернем по стопарю за успешный бой и за победу?
- Давай, — вздохнул Максим, видя, что от выпивки опять не отвертеться…
Глава 9. Район обороны
Было глубоко за полночь, когда Президент рассеяно слушал регулярный доклад помощника о состоянии дел в стране. В последние дни он никак не мог сосредоточиться ни на чем дельном. В голову лезли мысли о рыбалке на Байкале, о грибных лесах Карелии, об охоте в Завидово.
Мозг как будто взбунтовался и отказывался переваривать обрушившийся на него поток негативной информации. Сплошные проблемы и никакого света в конце тоннеля.
- Кавказские республики ведут себя по–разному, но в целом примерно везде одинаковые настроения.
- Какие? — уточнил Матюхин.
- Сформулирую свою мысль коротко: настроения антифедеральные. Четыре республики близки к мятежу и три в состоянии брожения. Паровой котёл, да и только.
- Почему бунтуют?
- Потому что мы им не высылаем оговоренные в бюджете суммы, но нам неоткуда взять эти средства. В двух так называемых анклавах начались погромы инородцев и боевые действия против местной милиции, а одна горская республика объявила войну соседнему независимому государству, члену НАТО, и требует территориальных уступок. Соседи–кавказцы запросили союзников принять меры, коалиция «западников» угрожает или прекратить оказание гуманитарной помощи России, или даже послать войска на Северный Кавказ. Отвечать за эту вакханалию придется, один хрен, нам, но усмирять Кавказ — нет никаких сил. Предложение аналитического центра — создать рубеж обороны силами казаков и ополчения в равнинной части.
- Точно не сможем их замирить?
- Возможно, но позже. А вообще, лучший исход — объявить о нашей доброй воле отделить их всех от государства вместе с козами и баранами. Окопать, огородить, заминировать подступы в пять рядов, к чёртовой матери…
