Лада Лузина - Любовь - не сахар, сахар - не любовь
На его лбу губной помадой было нарисовано разбитое, пронзенное стрелой, сердце. В сердце - торчал пронзивший грудь колюще-режущий предмет…
Следов сексуального насилия эксперты не обнаружили. Отпечатков пальцев на рукоятке ножа - тоже.
Любко и Люба Лагутенки жили долго и счастливо и больше никого не убивали.
Кто знает, быть может, маньяками-убийцами становятся исключительно от катастрофической недостачи большой и чистой любви?
Из книги «Моя Лолита»
Мне по фиг!
Один мужик говорит другому: - Представляешь, возвращаюсь я вчера домой, и вдруг набрасываются на меня трое! Валят на землю, избивают ногами и приговаривают: «Ну что, Коля, поц, получил?!» - А ты что? - А мне по фиг. Я ж не Коля! Анекдот
Представьте себе самую страшную уродину, какую только видел свет.
Так вот, я была немного красивее. Но, честно говоря, не намного.
В подробности вдаваться не буду. Скажу только: единственное, чего у меня не было, - это горба. Все остальное - нос крючком, уши торчком, бородавки, усы и т. д. - я получила от щедрой матушки-природы в полном ассортименте.
Не буду рассказывать, как я жила в этой роже до того рокового момента. Эта история не для белых людей. Скажу только: я себя к ним не причисляла. Я просто жила из последних сил, зная, что весь окружающий мир таращится на меня с презрением. И даже не осуждала его за это.
А в один прекрасный день пошла в булочную купить себе свою сиротскую булочку к завтраку и вдруг - очнулась после крупной дозы хлороформа прямо в кабинете у одного жуткого мафиози по кличке Князь.
- Меня зовут Князь. Я тебя выкрал, - сообщил он мне с ходу. (Это было невежливо.)
«Тоже мне джигит! - настороженно подумала я и выжидательно уставилась на него. - Джигит и хам».
Красавец он, правда, был - первый сорт. Голубоглазый брюнет высокого роста и крупных размеров. Я даже подумала, что все еще сплю. Но то, с каким отвращением он пялился на меня, все же склоняло к мысли: передо мной жестокая реальность.
- Я знаю, что ты знаешь пароль к компьютеру твоего шефа. Мне нужно его знать. Говори, а то я не знаю, что с тобой сделаю! - безо всяких церемоний рявкнул он.
- Не знаете, так не говорите, - отмахнулась я.
Я, конечно, знала, что мой шеф - крутая шишка. Но мне было круто по фиг. Я работала уборщицей в его офисе. И, думаю, он пускал меня в свой кабинет только потому, что вообще не считал человеком, а так - декоративным украшением интерьера, вроде горбатого карлика при дворе короля. Поэтому слегонца ляпнул как-то при мне свой драгоценный пароль. А я, сдуру, брякнула второй уборщице Ниночке, что шеф наш - страшная свинья, поскольку даже компьютерный пароль у него - матюк нецензурный. Впрочем, кроме этой козы Ниночки, я никому этого не брякала. Выходит, козочка-то была засланной…
В общем, ситуация прояснилась. Ну и черт с ней! По фиг.
- Говори, а то хуже будет, - повелительно приказал мой похититель.
Он смотрел на меня, словно собор на муравья. И не понимал, что хотя собор, конечно, выше, больше и круче и плевал с высоты своих колоколен на такую мелкую букашку, как я, но букашке, в свою очередь, тоже было совершенно наплевать на собор.
- Я честная женщина и не выдаю чужих секретов, - холодно отрезала я.
- Ах, ты честная женщина! - взъерепенился он. - Ну так я сейчас прикажу своим амбалам выдрать тебя во все дыры, как последнюю…
Он нажал на какую-то кнопку, и в комнату вошел парень размером два на два метра.
- Что прикажете, Князь? - почтительно полюбопытствовал он.
Че вытворяли со мной трое его бугаев, я описывать не буду. Любители пикантных подробностей пусть перечитают «Жюстину» маркиза де Сада. Скажу только, что на следующий день я снова оказалась с Князем нос к носу. Причем он свой нос морщил.
- Ну! - выдавил он злобно.
Мне было по фиг.
- Спасибо, очень вам признательна, - вежливо поблагодарила его я. - Знаете, сколько лет у меня не было мужчины? Если бы не такое приятное стечение обстоятельств, не знаю, кто бы на меня еще позарился.
- Ты что, издеваешься надо мной?! - Он аж покраснел.
- Вовсе нет, - поспешила заверить его я.
- Ах так! - Он подпрыгнул на месте и снова вцепился в свою кнопку.
- Что прикажете, Князь? - почтительно полюбопытствовал дежурный амбал.
- Бить до полусмерти, - прошипел он. - Но не убивать. И не останавливайтесь, пока не начнет матюкаться. То есть от себя пусть матюкается хоть до второго пришествия… Пока не скажет тот матюк, который ее шеф использовал как пароль.
Что было дальше, я тоже описывать не буду. Любители кровавых подробностей могут почитать историю телесных наказаний во времена крепостного права. Скажу только, что экзекуция продолжалась несколько часов, с перерывом на апробирование тех матов, которые я выкрикивала в их адрес. Каждый раз, когда это происходило, казнь останавливалась, и они честно пытались взломать базу данных моего шефа с помощью разнообразных слов на букву «Б».
На следующий день я лежала в кровати вся в бинтах, пластырях и примочках. Надо мной боязливо суетился врач. Вокруг, как почетный караул, навытяжку стояли охранники Князя. А сам он сидел возле моего изголовья, из чего следовало, что наши отношения из официально-кабинетных уже переросли в более дружеские.
- Ну! - ехидно осведомился он.
Мне было по фиг.
- Простите, - извинилась я. - Я вчера забыла вас предупредить, что у меня полностью атрофировано осязание. Это такая психическая патология - спросите у врача. Нервные окончания отмирают, и человек совершенно не чувствует боли. Оно, конечно, очень неудобно, потому как если твою ногу случайно переедет самосвал, ты даже не заметишь. Но, оказалось, болезнь имеет и свои положительные стороны… - и, взглянув на его офигевшую харю, вежливо добавила: - Если не верите, можете попробовать еще раз.
В ответ Князь зверски завизжал.
- Что прикажете, Князь? - тут же откликнулся один из его адъютантов.
- Нож! - заорал шеф.
И, схватив мою руку, с размаху вонзил лезвие мне в ладонь. Нож пробил ее насквозь. Я светски улыбнулась:
- Вот видите.
Врач, которому, видимо, было поручено блюсти мою спорную жизнь, тут же бросился бинтовать новую дырку.
- Если ты ничего не чувствуешь, какое же удовольствие ты получила от изнасилования? - оторопело спросил Князь.
- Моральное. А что еще должна чувствовать такая уродина, как я, когда ее страстно насилуют три молодых красавца? Мне только искренне жаль, что после этого они не попытались окончательно меня унизить, швырнув мне в лицо тысяч сто долларов, как продажной женщине.
С минуту он озверело таращился на меня. Но оклемался и взвыл с утроенной силой:
- Думаешь, я на тебя управу не найду?!!
- Думаю, не найдете, - покорно согласилась я.
- Да я выжгу твою морду кислотой!
Я пожала плечами.
- Вряд ли это существенно изменит мою внешность. Но зато хоть бородавки мне выжжете. Я давно мечтала об этом, но денег никогда не хватало…
- Я посажу тебя в погреб на хлеб и воду! - не унимался Князь.
- Знаете, я и так всю жизнь перебивалась на хлебе и воде. Да еще и пахала на них как лошадь. Так что мне будет безумно приятно, если хоть раз в жизни кто-нибудь обо мне позаботится.
- Однако… - Он вдруг успокоился. - У тебя есть трехлетний сын. Я знаю, в данный момент он лежит в больнице. Но ведь изъять его оттуда не проблема. Быть может, тебе доставит удовольствие, если мы разрежем его по кусочкам у тебя на глазах?
- Дело в том, что он тоже не чувствует боли. Это наследственное…
- Но ведь никто не помешает нам просто уморить его голодом. И, поверь, он будет долго-долго мучиться… Ну!
Князь остервенело вцепился в меня глазами. Я глубоко вздохнула.
- Мне очень тяжело говорить на эту тему… Но мой ребенок лежит сейчас в больнице потому, что врачи установили у него рак. И, поверьте, смерть от голода куда менее болезненная, чем та, которая неминуемо его ожидает. Я сама думала о чем-то подобном, но у меня никогда не хватило бы духу сделать это собственными руками…
- Да я!… Да я!… Да я!!! Да я могу просто убить тебя саму!!! - истерически возопил он, хватаясь за последнюю соломинку.
Признаюсь, мне даже стало его жалко. Но хотя мне искренне хотелось утешить беднягу, я считала бесчестным врать ему прямо в глаза, что мне не по фиг.
- Это было бы очень мило… Знаете, с тех пор как я узнала, что мой сын болен, я и сама думала наложить на себя руки. Шансов, что забеременею еще, у меня нет - второй раз я столько денег не накоплю. Жизнь моя собачья: живу в конуре, получаю копейки, и все люди, которых я знаю, глядя на меня, только морщатся и отплевываются. Стоит ли удивляться, что я мечтаю умереть? И останавливало меня лишь то, что в христианстве самоубийство считается самым страшным грехом. Но если вы любезно возьмете этот грех на себя… Сами понимаете, даже самая ужасная смерть не так страшна, как муки ада…
