Такэси Китано - Мальчик
Итиро отошел от Дзюн и, встав напротив главного храма, отвесил низкий поклон. Он устремил свой взгляд на святилище, воплотившее в себе семисотшестидесятилетнюю историю, ведь он проделал весь этот путь, чтобы увидеть ее воочию, и при этом почувствовал, как под ее воздействием очищается его сердце.
— Что это ты? — недоумевая, спросила Дзюн, толкнув его в спину. — О чем ты думаешь с таким потусторонним взглядом? Что у тебя снова за траблы?
— Я прикасаюсь к истории, — с дрожью в голосе ответил Итиро.
— Вот только не надо, не надо впадать в идиотизм! Меня, откровенно говоря, уже мутит от твоей шизы! — перебила его Дзюн, а сама, казалось, ждала, что он скажет дальше.
— Мне хорошо, когда я вот так склоняю голову перед чем-то древним и огромным, как эта кумирня. Это совершенное по форме святилище для ритуалов и поклонения духам стоит здесь веками и дышит тем же воздухом восемь столетий подряд. Я тронут до глубины души его величием. Само собой, я нахожусь под неизгладимым впечатлением от огромной власти сёгунов и вообще религии, но встреча лицом к лицу с целыми эпохами дает удивительное видение вещей, прошедших сквозь толщу веков. Я очень хочу стать историком…
Итиро говорил о своем воззрении на этот предмет так искренне и проникновенно, что речь, изливавшаяся мощным потоком из самой глубины его души, надломила голос. Он треснул и ослаб, но Дзюн не засмеялась и не попыталась все обратить в шутку.
— Я понимаю. Из-за того, что у нас в городе так много старины, которой ты сейчас упиваешься, дороги узки и неудобны, отовсюду несет благовониями. Что такого великого в храмах и святилищах? Я ненавижу Киото. То, что лежит на поверхности, и то, что скрыто от глаз, — совершенно разные вещи. Жители здесь всегда шепчутся за спиной и суют друг другу палки в колеса при любом удобном случае.
— Ненавижу это! В глаза — одно, а за глаза — другое. Я ничего не смогу здесь добиться. Единственные люди, которые являются хозяевами положения, — монахи. Только у них есть деньги. Эти сластолюбцы могут позволить себе все. Они несут себя с достоинством, словно какое-то божество, а на самом деле — извращенцы. Ты не поверишь, сколько раз эти священнослужители… — Дзюн закашлялась, слова застряли у нее в горле, и она замолчала. — Извини, Итиро. Я понимаю, что ты чувствуешь, потому что ты сейчас видишь только одну сторону жизни, и в этом нет ничего плохого. Но я это я. Неважно, но как бы я ни старалась полюбить этот город, я не могу это сделать, как не могу любить свой дом, родителей и ближайших родственников. И хватит об этом. Куда поедем дальше?
Итиро тронула серьезность тона Дзюн. Ему показалось, что она знакома с отрицательными проявлениями мира взрослых, о котором он совсем ничего не знал. Правду говорил отец, он еще ребенок…
— Итиро, что бы ты хотел еще увидеть? Мы можем поехать, куда ты захочешь.
— Рёандзи, — тихо ответил он, принимая к сердцу крик ее души.
Дзюн рассмеялась:
— Даже я знаю, где это. Храм покоящегося дракона. Там еще есть сад камней.
Девушка смеялась настолько заразительно, что Итиро не удержался и во все горло захохотал вместе с ней. Их смех гулким эхом отозвался в темноте святилища, пустившись плясать по устоявшим в Онинской войне арочным перекрытиям, прежде чем стих в его закоулках вдалеке от юноши и девушки.
* * *В Рёандзи у них вышла небольшая размолвка со служителем храма.
Сад камней — диковина, привлекающая туристов из всех стран. Сад обнесен низким глинобитным забором и устлан ковром белого гравия, стилизованного под море бороздками. Пятнадцать природных камней выложены группами по семь штук, по пять и по три. Живописность каждой придает обрамление из мха. Итиро объяснил, что с момента постройки сада, с пятнадцатого века, люди приходят сюда за отдохновением. Если присесть и посчитать количество камней, то с любой стороны покажется, что их всего четырнадцать.
— Но это неправильно. Их пятнадцать, — убежденно сказала Дзюн и принялась считать камни с разных углов зрения.
— Человек, увидевший пятнадцатый камень, считается достигшим просветления. А сделать это можно только с высоты.
Заметив, что Дзюн полностью предалась этому занятию, Итиро тоже начал считать булыжники, указывая на них карандашом. Но при неловком движении карандаш выскользнул из его рук и упал на гравий. Юноша попытался достать его, но не смог дотянуться, поэтому решил подвинуть ногой ближе к себе. Когда он уже собирался его поднять, Дзюн крикнула ему с противоположной стороны сада:
— Итиро, что ты делаешь?
Внезапно он потерял равновесие и ступней коснулся гравия.
Он быстро отдернул ногу, но оступился, оставив четкий отпечаток. Прямо в этот момент, как на грех, мимо проходил монах, занимавшийся уборкой, и он заметил след обуви на гравии.
— Кто это надругался над культурным наследием? — высокопарно обратился к Итиро монах, испепеляя его вглядом. — Ты ищешь неприятностей?
Итиро не знал, что ответить, а главное — что делать.
— Итиро, пойдем отсюда! — Дзюн за руку отвела его подальше от того места, где он застыл, и побежала к выходу.
— Эй, подождите! Кто за это ответит? — монах призывал их к порядку, но Итиро было уже все равно.
Оказавшись за воротами, подростки посмотрели друг на друга и от души рассмеялись.
Хотя этот будний день в конце октября предполагал разгар школьных экскурсий, людей в Сагано было немного, а через бамбуковый лес тянулись прекрасные дорожки, вполне пригодные для езды на мотоцикле.
Так вот где бродила женщина из вчерашнего видео, вспомнилось Итиро. Конечно же, это был всего лишь фильм, но порнозвезда стояла у него перед глазами.
«Я так рад, что приехал в Киото», — размышлял он, сжимая в объятиях Дзюн.
Зарывшись лицом в ее волосы, Итиро почувствовал их терпко-кислый запах, явившийся причиной сладостной истомы в паху. Дзюн неожиданно нажала на тормоза, заставив юного романтика прижаться к ней всем телом.
— Ах ты, глупый извращенец! Ты что делаешь? — Дзюн шутливо ударила его по шлему.
Она припарковалась, и они перекусили в ближайшем магазинчике, торгующем гречневой лапшой — соба.
Пока они ели, Дзюн почему-то загрустила и спросила его:
— Итиро, у тебя есть девушка?
От неожиданности юноша поперхнулся, закашлялся, чуть не подавившись лапшой.
— Раньше была, а сейчас я сам по себе.
Итиро поймал себя на том, что старался, несмотря ни на что, вести себя сдержанно.
«Я не могу быть таким откровенным, как Дзюн», — подумал он.
Дзюн приняла это спокойно.
— Ну и хорошо.
Итиро подумал и спросил ее:
— А у тебя, Дзюн?
Напрашивающийся сам собой ответ никто из них не посмел озвучить.
— Давай больше не пойдем ни в какие храмы, а? Давай лучше покатаемся, — оживилась Дзюн.
Ее легкая хандра сменилась бурным весельем.
— Неплохая мысль. Могу я предложить поехать в Курама?
— Итиро, ну ты достал меня своей обходительностью!
— Ну, хорошо, хорошо.
— Так ты бросишь свои галантные обороты или нет? Обращайся ко мне безо всяких там премудростей, понял?
Начав экскурсию от переулка Кёми, они поехали мимо северных отрогов горных массивов Киото к горе Курама, а затем — к самой высокой горе Хиэй в префектуре города. Миновали пруд Такара-га-икэ, который, по мнению Дзюн, был населен духами, хотя Итиро настаивал на обратном, потому что ничего подобного не читал. Проехав международный конференц-зал Киото, они устремились в туннель и услышали громкие пиликающие позывные за спиной.
— Пи-пи-пи! — это гудел сводный хор клаксонов.
Обернувшись, Итиро пришел в ужас, увидев банду догонявших их на небольшой скорости мотоциклистов. Дзюн, должно быть, тоже заметила опасность, так как тотчас изменила скоростной режим и, растворившись в темноте туннеля, попыталась оторваться от преследователей на улице Китаяма. Но группа байкеров настигла их в мгновение ока и прижала беглецов к обочине. Итиро сразу же узнал их лидера — того, кто разговаривал вчера с Дзюн, а потом развел его на пятьдесят тысяч иен. Азартная по натуре Дзюн, игнорируя красный свет, рванула вперед, но на мосту Катаяма-Обаси через реку Камо злоумышленники преградили им путь. Байкеры по наущению главаря стащили подростков с мотоцикла.
— Ах, вот это кто! Вчерашний щенок! Ты что же думаешь, что можешь путаться с моей девушкой, а? Давай иди сюда. Я разделаюсь с тобой прямо сейчас.
Этот разъяренный тип схватил Итиро за воротник школьной куртки и двинул коленом прямо в живот. И хотя Итиро как мужчина хотел встать на защиту слабого создания и смело вступить в драку с этим негодяем, сильный удар коленом сложил его пополам. Парнишка упал на землю до того, как успел что-либо предпринять.
— Прекрати, Минору! — крикнула Дзюн. — Перестаньте, ребята! Это я пригласила его. Оставьте его в покое.
