Эдвард Форстер - Фарос и Фариллон
Пожалуйста, напишите мне хоть строчку. Я не могу добиться от Вас ни слова.
Искренне Ваш,
Э. М. Форстер
[черновик Кавафиса]
14 марта 1924
Мой дорогой Форстер,
Я горячо благодарен Вам за письмо от 20 февраля, и прошу прощения за мое долгое молчание. Вы совершенно верно поступили, поместив сделанный Валассопуло перевод «Города» в «Нэшн», и я весьма признателен Вам, редактору «Нэшн» [нрзб]
Харнэм Монумент
Грин Вейбридж
14-4-24
Мой дорогой Кавафи,
Ваше долгожданное письмо от 14 марта не сразу добралось до меня. Понятно, что это произошло не из-за Вас, а из-за меня, ибо оно по ошибке оказалось скрыто под другими бумагами, и в результате я лишь недавно его распечатал, - в противном случае, я бы давно уже Вам написал.
Надеюсь, что редакция «Нэшн» прислала Вам номер, в котором напечатан «Город», и что Вы не очень порицаете те небольшие изменения, которые я, с одобрения Арнольда Тойнби[118], внес в перевод. Впрочем, об этом и о других вопросах я недавно подробно писал Валассопуло, так что не буду повторяться.
Я совершенно согласен с Вами, что Валассопуло - идеальный переводчик Ваших стихов, но если бы он переводил! Британская публика не сможет узнать Вас так, как мне бы этого хотелось, если он будет присылать лишь по одному стихотворению в год. «Демарат» (с точки зрения английского перевода) оказался не так удачен, как остальные, поскольку не вполне удалось передать тонкость характера. Но практически все остальные присланные им переводы блестящи. Мне кажется, я говорил ему, как восхищен Вашей и его работой полковник Т. Э. Лоуренс[119], а Л[оуренс] - хороший судья в литературных вопросах.
Так что, больше стихов.
Больше стихов.
Я, наконец, закончил свой роман120. Он выйдет в следующем месяце.
Завтра я иду на Имперскую Выставку в Уэмбли писать статью для «Нэшн»121. По-моему, там сплошные водные бассейны и открытые люки. Надеюсь, я не провалюсь в них, как, скажем, Сапфо.
Его Величество король будет там на той неделе.
С наилучшими пожеланиями
от Вашего друга и почитателя
Э. М. Форстера[4]
[черновик Кавафиса]
18 мая 1924
Я был очень рад получить от Вас письмо [нрзб]
Я получил номер «Нэшн», в котором напечатан «Дарий» [нрзб]
Валассопуло послал Вам переводы моих стихотворений «Эмилиан Монаи»... и «Византийский вельможа»... Я прилагаю греческие оригиналы.
Александрия, Рю Лепсиус, 10,
11 июня 1924 г.
Мой дорогой Форстер,
я писал Вам последний раз 18 мая. Валассопуло получил Ваше письмо от 17 мая и скоро Вам ответит - в последнее время он был очень занят.
От Жана де Менаша у меня по-прежнему никаких вестей. Я рад, что он вернул Вам переводы, так что Вы, чьим литературным суждениям я весьма доверяю, сможете выбрать то, что Вам кажется наиболее подходящим для публикации.
Валассопуло перевел еще два моих стихотворения: «Александрийские послы» и «Сражавшимся за Ахейский союз». Я посылаю их Вам вместе с греческими оригиналами.
Я очень, очень признателен Вам за интерес к моей поэзии и за те труды, которые Вы предпринимаете для ее популяризации.
Всегда Ваш,
К. П. Кавафи
Клауде Хилл, Дорсет
23 июня 1924
Мой дорогой Кавафи,
Спасибо за Ваше письмо от и июня. Я должен извиниться за мое молчание: к сожалению, болезнь и смерть моей тетки, я также последовавшие за этим дела, совпавшие с выходом моей книги, оставляли мне мало времени для друзей. Валассопуло, которому я писал на днях, видимо, расскажет Вам об этом, а также передаст некоторые известия от меня.
Спасибо также за два вложенных стихотворения («Послы...» и «...Ахейский союз»). Они меня очень заинтересовали, хотя мне кажется, что они не в такой мере подходят для английской публики, как те два великолепных примера Вашей иронии, которые я получил до этого (а именно, «Эмилиан...» и «Византийский вельможа...», которые я надеюсь поместить в «Нэшн», когда они опубликуют «Теодота»). Вообще это довольно сложный вопрос - какие стихи больше подходят? - и я думаю, что в этом отношении может оказаться весьма полезным список, сделанный профессором Тойнби122, который я послал Валассопуло. «Дема-рат», который, насколько я понимаю, является одним из самых искусных Ваших произведений, по-моему, не вполне адекватно передан в переводе.
Я на несколько дней приехал к Т. Э. Лоуренсу, взяв с собой все Ваши стихи, чтобы он смог их прочесть. Он сделал это с огромным энтузиазмом. Он сказал: «Громадное достижение - одно из наиболее значительных в современной литературе такого рода». Он очень хорошо знаком с английской и французской литературой, да и сам он - выдающаяся личность и, кроме того, хороший ученый, поэтому, на мой взгляд, его высокая оценка но многого стоит; понятно, что мне она доставила огромное удовольствие. Он также высоко оценил переводы Валассопуло - хотя и добавил: «А почему Кавафи, с его прекрасным знанием английского, сам не переводит свои стихи?» Ему понравилась Ваша «ровность», как он это назвал, и «метод хроники», как это называю я, и он сравнил Ваши методы ретроспекции с методами Эредиа123. Он сказал: «Больше всего мне понравились африканские и азиатские стихотворения». Как Вы знаете, я согласен с ним, однако мне бы хотелось иметь и несколько примеров Ваших эротических стихов, чтобы были представлены все аспекты. - Кстати, когда будете посылать стихи в следующий раз, не утруждайтесь, вкладывая оригиналы, поскольку при нашей последней встрече Вы любезно дали мне два полных сборника. Один из них лежит у меня дома, а второй я даю знакомым
Вы любезно интересовались моей книгой. Я рад сообщить, что начало очень хорошее. И пресса, и устная критика были благожелательны, да и продается книга хорошо. Мой издатель устроил обед, на котором присутствовали различные книготорговцы и я сам; это некоторое нововведение, но, видимо, вполне удачное с точки зрения рекламы. Кроме того, он выпустил специальное издание из 200 подписанных экземпляров в надежде, что мы сможем найти 200 богатых людей, которые окажутся достаточно глупы, чтобы купить их. Я в этом не уверен: богачи обычно находят иное применение для своей глупости. Значительно важнее то, что вчера у меня был Томас Харди[124], похвалы которого привели меня в восторг.
Я должен заканчивать эту мазню. Большое спасибо за Ваши изъявления благодарности. Я необычайно рад, когда понимаю, что смог познакомить с Вами какое-то количество новых чи- hi тателей. Я уверен, что Ваше творчество, в конце концов, приобретет европейскую известность, но это займет какое-то время. Все хорошие вещи требуют времени.
С искренним восхищением и любовью,
Всегда Ваш,
Э. М. Форстер[5]
Александрия, Рю Лепсиус, 10,
1 августа 1924
Мой дорогой Форстер
Я получил Ваше письмо от 23 июня. Я хорошо понимаю, как мало у Вас сейчас времени, учитывая горечь утраты и те заботы, которые она за собой влечет, да еще как раз в момент выхода Вашей книги. Валассопуло сейчас не здесь. Он уехал в Грецию. Надеюсь, он вернется недели через три, поскольку в конце месяца его партнер, А. Скендераки, уезжает в Италию. Вопрос о том, какие стихи «больше подходят», действительно непрост. Но я абсолютно доверяю Вашему опыту в вопросе о том, какие стихотворения могут, с наибольшей вероятностью, чем-либо заинтересовать британскую публику, или, вернее, ту ее часть, которая может захотеть познакомиться с моими стихами.
Разумеется, высокая оценка Т. Э. Лоуренса для меня важна - чрезвычайно важна.
Я необычайно рад тому большому успеху, которым пользуется Ваша книга. Нововведение с обедом показалось мне интересным. Я поздравляю Вас с тем, что Томас Харди похвалил Ваш роман.
Мне было очень приятно увидеть «Теодота» в «Нэшн». Большое спасибо за номер, который Вы мне прислали, а также за сообщение о том, что «Итака» вышла в «Критерионе»[125]. На прошлой неделе заходил Фирнесс и рассказывал мне, какой это замечательный журнал. Я очень рад, что перевод моего стихотворения появился на его страницах.
Всегда Ваш,
К. П. Кавафи
Харнэм Монумент
Грин Вейбридж
2-1-25
Мой дорогой Кавафи,
С Новым годом Вас, как греческим, так и негреческим. Но в первую очередь хочу сообщить, что я дал Ваш адрес (надеюсь, я поступил верно) издательству «Хайнеман» по их просьбе. Я надеюсь, что, если Вас напечатают в Англии, то это сделает «Хогарт Пресс». Они очень приятные люди. Однако я полагаю, не будет вреда и от того, что Вы вступите в контакт с «Хайнеманом». Я намеренно сказал им, что ничего про Вас не знаю, дабы Вы чувствовали себя свободнее.
