Игорь Чубаха - Злаки Зодиака, или Ижица-файлы
– Нет, пацаны, – кисло вздохнул и сгреб перстни обратно, убедившись, что покупать ничего не будут, продавец, – что вы ни говорите, а «Терминатор-три» гораздо круче.
Валера и Максим снова оказались снаружи, посреди галдящей толпы покупателей и продавцов.
– Убедился, что я серебра не боюсь? – с нажимом сказал Валера.
– Мы рады предложить вам металлические двери для дома, офиса и служебных помещений от индивидуальных образцов до серийных партий, – с нажимом сказали по трансляции.
– Это – рынок, может, здесь все – голимый мельхиор, – с нажимом ответил Максим. – А откуда ты прознал, в чьем именно теле будет Богдухан в час ночи?
Наконец разозлившись, Валера взял Храпунова за жабры, точнее – за грудки:
– Я – художник, и очень обижаюсь, когда не верят в волшебную силу моего искусства. Мне нужен мертвый Богдухан, и тут есть серьезная проблема… – у Валеры не хватило слов, он разжал кулаки, в сердцах взмахнул правой рукой.
Мгновенно был за эту руку пойман, руку больно завернули за спину, а дальше Валеру втолкнули в кабинку удачно оказавшегося по дороге биотуалета. Пока художник пытался сориентироваться в темноте, Храпунов сунул мятый полтинник надсмотрщице и запер пластиковую тюрьму снаружи на замок.
Видя такое самоуправство сортирная смотрительница решила зажать сдачу, Максим не возражал. А прочим окружающим до инцидента вообще дела не было.
– Осуществим перекрытие коридоров, магазинов, предприятий и лоджий и других помещений! – искушала реклама.
– Начинаем с начала, с чего ты взял, что ИСАЯ до Богдухана нет дела? – очень довольный собой повысил Максим голос в дверную щель.
– Потому что сейчас ИСАЯ продолжает все силы на русалок тратить, на болотах заповедных трав в безлунную ночь спокойно не собрать, обязательно на ваших архаровцев напорешься.
– Ты, что – из «Гринписа»?
– В тысячный раз повторяю, что я – художник от магической парфюмерии, – пленный Валера на пробу ткнулся плечом в дверь. Той – хоть бы хны.
– Еще раз спрашиваю, откуда знаешь про русалок?
– Ты как маленький. Не парфюмер ищет женщин, а они его, и все такие болтушки…
– Откуда ты вообще знаешь про существование ИСАЯ?
– Не парфюмер с магическими способностями ищет ИСАЯ, а оно его, и если хочешь жить…
– И Богдухан тебя, такого обсакраленного, сам нашел, и сам заказал меня хичкокнуть?
– Спиши на мой нюх.
Рядом характерно заерзал селянин в засаленном картузе:
– Хлопцы, вы скоро ослобоните?
Максим пожевал губу и отомкнул замок, но радушия на его физиономии не прибавилось:
– Я думаю, тебе платят именно за то, чтобы ты привел меня к Богдухану тепленьким, а еще лучше – со связанными руками. Ты человек-ловушка. Сейчас я слаб, чтобы тебя наказать. – Храпунов стал пятиться, не выпуская художника из поля зрения, еще секунд десять, свернет за угол и ищи-свищи. – Но когда я снова стану сильным, ты от меня не спрячешься.
– Тогда отправляйся к Богдухану сам, сегодня в час ночи он будет зевать за директорским столом в клубе «Трясогузка».
Максим вздохнул, будто занимается дыхательной гимнастикой по системе ци-гун, и сделал шаг уже к биотуалету:
– Так, начинаем наш скучный разговор снова. Откуда ты вообще взялся на мою голову такой осведомленный?..
* * *Конец Праздника затараторил, даже не дав начальнице выгрузиться на асфальт из служебной «Волги».
– Он здесь, уважаемая Дина Матиевна, уже полчаса зевает в конференц-зале.
Матиевне самой при виде Конца Праздника захотелось зевнуть, тем не менее, стараниями отца она была довольна.
– Ведите, сын мой, – благосклонно кивнула Матиевна.
Они поднялись по ступенькам Дворца Молодежи, миновали ресепшн, стойки с газетами «Деловая неделя», «На Невском» и «Пульс», миновали вход в боулинг-зал и прозрачные двери пустого ресторана. Матиевна в уме еще раз перелистывала досье нужного ей человечка: «…Тельцы, рожденные со 2 мая по 11 мая – под влиянием Луны – мечтательны, благородны, нерешительны, склонны к политике и литературе… Двойное влияние Венеры и Луны обуславливает чувствительность и сентиментальность…
Матиевна смотрела с террасы на пышные папоротниковые заросли зимнего сада, потерявшийся в этих зарослях ларек «Русских блинов» и как бы не замечала, она настраивалась на важный разговор. «…Потребность в гармонии заставляет Тельца мириться со многим, но ужасно, когда его терпению приходит конец. Телец не любит споров, особенно в повышенном тоне и не выносит дисгармонической жизни…»
– Здесь, – почему-то заговорщицким шепотом доложил Конец Празднику и ткнул пальцем в высокую дверь конференц-зала.
Матиевна вошла.
…– Таким образом, несмотря на все попытки руководителей лесного комплекса Карелии обвинить «зеленых» в современном кризисе лесной промышленности республики, лишь четыре и семь десятых процента ее жителей считают деятельность «зеленых» важной причиной кризиса, – глухо бубнил сидящий во главе вытянутого овалом стола лощеный хлюст.
Бубнение лощеного уже порядком надоело дюжине сидящих вокруг персон, только подпирающие стены журналисты вдумчиво кивали в такт и подсовывали поближе диктофоны. Дюжина «сидячих» голов с интересом повернулась в сторону визитерши. Матиевна, не тушуясь, заняла свободный стул, будто так и надо, и стала терпеливо ждать, когда интерес к ней иссякнет.
– Подавляющее же большинство жителей Карелии считают наиболее важными причинами кризисного состояния лесного комплекса вывоз лучшей части древесного сырья за рубеж – то есть именно то, на что в течение последнего десятилетия направлены основные усилия руководителей лесного комплекса и то, чему в наибольшей степени препятствует деятельность российских «зеленых»!
Усаженный четвертым от лощеного тамады кандидат в губернаторы Владимир Костромин – слегка подтоптанный мужчина лет пятидесяти, он же Телец по зодиаку, родившийся 7 мая 1950-го года – на Матиевну особого внимания не обратил, хотя ее бусы сегодня были заговорены на шарм. Впрочем, злость начальнице ИСАЯ сейчас пришлась кстати. Кандидат в губернаторы очень удивился, когда ему передали записку, даже перестал на пару минут морщить лоб в рамках образа радетеля за экологию. Прочитал, нашел Матиевну спрятанными под очками глазами, еще раз прочитал, пожал плечами, и, зачем-то виновато вжав голову в плечи, двинул на выход.
Матиевна следом, а следом за Матиевной засеменил к дверям еще один гражданин, из отиравших стену, никак по повадкам не телохранитель: пухлая ряшка, брюхо свешивается через ремень, пеликанья пластика.
– Особенно показательно то, что лишь два и четыре десятых процента опрошенных считают важной причиной кризиса слишком большую площадь охраняемых природных территорий и водоохранных зон!.. – в голосе докладчика проявилась доля укоризны, но дезертиры уже скрылись за дверью.
– У вас плохо организован пиар, – только за ними закрылась дверь, взяла быка за рога Дина Матиевна и с мстительным злорадством отметила, как потухла мордашка кандидатовского прихвостня.
Прихвостень самой Матиевны – Конец Празднику – маячил метрах в десяти, делал вид, что сам по себе и просто здесь любуется оранжерейной флорой зимнего сада. Кандидат в губеры внимал, не торопясь демонстрировать реакцию «мечтательного, благородного, нерешительного Тельца, когда его терпению приходит конец».
– Журналисты заявились с прицелом на фуршет, о самом круглом столе напишет всего парочка газет третьего эшелона, и не факт, что вы будете в статьях упомянуты. Между тем убили вы на эту тусовку не меньше полутора часов времени, – важно вещала, побрякивая бусами Матиевна.
– А вы, собственно, кто? – обиженно пискнул из-за спины кандидата прихвостень.
Владимир Костромин почесал нос:
– Извините, знаете примету –если нос чешется. Это или к пьянке, или значит, что по носу получишь Так кого вы представляете, вы говорили? – при этом плечи его понуро висели, ведь и сам прекрасно понимал, что пиар ни к черту.
Матиевна грустно поджала губы, оба мужчинки явно были не ее героями. Хотя за репликой про пьянку господина Костромина она прочитала второй смысл, клиент пытался создать о себе впечатление, как о существе миролюбивом и безопасном, тертый калач.
– Я – из комитета… – Дина Матиевна умышленно подержала паузу, – из городского Комитета по экологии. Уделите мне минуту, не пожалеете, а здесь, – Матиевна высокомерно кивнула на конференц-зал, – вы уже ритуал выполнили, глаза журналюгам намозолили.
– Я весь в вашем распоряжении, – Костромин почесал теперь из разнообразия подбородок. – Давайте присядем за столик. – Галантным жестом кандидат указал на окружающие киоск «Русские блины» шаткие пластиковые столики и повернул голову к личному прихлебателю, – Иннокентий, пригласи фотографа, пусть сделает пару фоток на фоне киоска, – голова повернулась к Матиевне, – Не правда ли, блин – прекрасный символ. Кандидат с «русским блином» в руках – это хороший пиар?
