Бодхи - Майя: Форс-минор
Это была женщина — крепкая индеанка или полукровка невысокого роста. Лицо было строгим, но дружелюбным, несмотря на отсутствие даже легкой улыбки. Она посадила меня на соломенный матрас и на ломаном испанском сказала, что сейчас принесет воды. Я остался один в полутемной комнате, и тут возник испуг — где я собственно нахожусь? Я подошел к окну, отодвинул деревянные жалюзи, но увидел только фруктовые деревья и высокую стену сада невдалеке. Женщина вернулась совсем скоро, протянула пиалу с холодной водой и спросила, что я делаю в этом городе. Я сказал, что здесь нахожусь проездом. Я не хотел пугать ее рассказами о том, что ищу магов и шаманов, уже будучи научен горьким опытом, — местные жители попросту высмеивали меня, когда я спрашивал у них что-то вроде «не знаете ли вы как пройти к шаману?» Но она знала, что я приехал именно за этим. Я пил сладко-кислую воду, и тело становилось все тяжелее. Захотелось спать, и она уложила меня на матрас, который показался очень удобным несмотря на то, что лежать было довольно жестко. Еще какое-то время я слышал ее голос, который то ли напевал, то ли медленно проговаривал на непонятном мне языке, вплетался в меня, порождая чувство полной защищенности. И вдруг я оказался в какой-то пустынной местности, но это был не сон! В это трудно поверить, но это был не сон.
Андрей всхрапнул, переворачиваясь на другой бок, Олег сбился, замолчал на несколько секунд, но, почти стыдливо бросив на меня взгляд, продолжил.
— Несколько раз у меня были осознанные сновидения, поэтому я знаю, что это такое, но ЭТО было совсем другим, это было реальностью. Я был в этой пустыне так же, как я есть здесь сейчас рядом с тобой. Я полностью владел своим телом, я мог рассматривать все, что хотел, я щупал каменистую сухую землю, я щипал себя, чего я только не делал, чтобы убедиться в том, что все происходящее — это бодрствование. У меня не было и нет никаких сомнений в том, что это был не сон, — с горячностью снова произнес он, — хотя лучше бы это было сном, тогда не было бы таких страданий, тогда я просто вернулся бы домой и попытался стать обычным человеком… Я пошел по пустыне, вдалеке виднелись горы и я знал, что сейчас что-то обязательно произойдет, но мне не было страшно, ведь я ждал этого так долго. Очень скоро я увидел человека, шедшего по направлению ко мне. Когда до него оставалось лишь несколько метров, я наконец смог его отчетливо разглядеть. Это был индеец в рабочей одежде, он будто ненадолго оторвался от работы в поле, чтобы минутку поговорить со мной, а потом опять вернуться к своему делу. Он подошел ко мне почти вплотную, и черт меня побери — он выглядел именно так, как я представлял себе магов из книг Кастанеды! Я никогда не забуду его глаз, это были глаза бога! (Все-таки ты, парень, явно не в себе…). Он сказал мне всего несколько фраз — «ты можешь пойти со мной, и тогда ты никогда не вернешься назад, но прямо сейчас твой отец умирает от рака, и рядом с ним нет никого, кто бы мог облегчить его страдания». В этот момент меня охватило такое страдание, такая невероятная жалость к отцу, что я чуть не расплакался. Это был настоящий удар — как я мог идти вперед, зная, что мой отец, который дал мне ЖИЗНЬ, прямо сейчас умирает в страданиях? И как я мог отказаться от этого единственного шанса освободиться от тупой, серой жизни, уйти в бесконечность? Я не мог сделать выбор, и я упустил свой шанс…
Олег замолчал и стал совсем мрачным, как будто только что заново пережил свою трагедию. И вдруг я поняла, что он еще никому не рассказывал этой истории, что я была первой, кто узнал об этом выдуманном или невыдуманном случае, но вот уж что точно не было выдумано — так это страдание, которое мешало ему говорить.
— Когда я очнулся от той чудовищной раздвоенности, то увидел, что сижу на тротуаре около шершавой стены, а вокруг столпились местные дети. Они наверное думали, что я напился, и смеялись над моей неуклюжестью. В ушах стоял звон, все тело болело, как будто меня избили, ноги подкашивались… С большим трудом я добрался до отеля, не встретив по дороге ни одного человека, к которому смог бы обратиться за помощью. В отеле я упал на кровать и уснул замертво. Не знаю, сколько я спал, но проснулся уже в другом городе, в другом отеле, на другой кровати. Я не мог вспомнить, как сюда попал. Кажется, я в невменяемом состоянии сел на автобус, потом я кажется пил пиво… много пива… с кем-то разговаривал… и кто-то довез меня досюда. Даже не причесавшись, я схватил свой рюкзак и кувырком понесся к портье, чтобы узнать, когда я сюда приехал. Портье дал мне свою книгу, а в это время, мерзавец, подал знак мальчишке-слуге, чтобы тот вызвал полицию. В книге я увидел свою роспись напротив даты, которая ничего не проясняла, — я не мог вспомнить ничего. Это привело меня в ярость, и я стал требовать от портье сам не знаю чего, и может быть даже побил бы его, если бы не боялся полиции, которая вот-вот должна была приехать. Выскочив из отеля, я схватил первое попавшееся такси, приехал на вокзал, и только тогда подумал — а с чего это я собственно решил, что портье вызвал полицию? Какая-то нескончаемая череда фантасмагорий и бессмысленных поступков… дикость, почти сумасшествие… меня в этой стране уже больше ничто не интересовало, и вскоре я улетел домой.
— А что твой отец? Это была правда, что он смертельно болен?
— Это была правда, но я опоздал и тут, — когда я вернулся, то успел только на поминки.
После этой истории я стала воспринимать Олега еще более мрачно, чем до нее. Я была уверена в том, что все, что он рассказал, это самая обычная галлюцинация — наверное, наелся чего-то в Мексике, там много разной отравы. Имея серьезные сомнения в его психическом здоровье, я решила поговорить об этом с Андреем, ведь восхождение — это не прогулка по парку, где в любой момент можно уйти домой.
Глава 09
Сквозь сон проник деликатный стук, и волна мягкой эротичности напомнила о Дэни. Я крикнула, что сейчас буду, быстро оделась и вылезла на улицу. Дэни ждал, опершись о хлипкие деревянные перила. Этот парень мне определенно нравится, хочется взять его за руку и почувствовать прикосновения его пальцев… такая тонкая сексуальная игра, которая, скорее всего, возможна только в самом начале знакомства, когда страсть еще только зарождается.
— Привет, Майя! — в его глазах прыгал тот же чертенок, что и у меня где-то в глубине и внизу живота. — Здесь есть неплохой ресторанчик неподалеку, ты ведь хочешь ужинать?
— Хочу — не то слово. Пошли, морда!
При слове «морда» он слегка опешил, но взглянув на мой носик, сморщившийся в хитрой улыбке, переосмыслил услышанное (давай, не будь тормозом, привыкай к тому, что я тебе не дама с камелиями).
Я подпихнула его к шикаре, мы запрыгнули в нее и поплыли вдоль плавучих домов, бросающих световые блики на воду. Эти дома-лодки, освещенные изнутри, похожи на большие торшеры с плетеными абажурами, внутри которых так легко дорисовывается какая-то сказочная жизнь. Всплески воды, далекая музыка, кажущаяся красивой, мелодичной, редкие трели ночных птиц, — все это завораживает, покрывает ажурной рябью поверхность глубокой тишины.
Мы сидели так близко друг от друга, что я чувствовала его тепло и запах. Как здорово, что он не пользуется никаким одеколоном, и я могла почувствовать, как пахнет именно он, — солнечно и спокойно. Дэни как будто почувствовал мое настроение и властно, но нежно взял меня за плечи и притянул к себе. …Ни поцелуя, ни другого стандартного сценария, — он просто крепко прижал меня к себе, и это подтолкнуло всплеск эротических переживаний, слегка закружилась голова, всё отзывалось проблесками щекочущего блаженства в груди. Музыка, то близкая, то далекая, вкрадчиво стелющаяся по воде меж лотосов, особенно сладостно вплетается в этот клубок чувств, — она сама похожа на эротические прикосновения. Внизу живота, в самой глубине, глухо пульсирует предвкушение, и по всему телу сверху вниз струится сладостное, едва проявленное чувство — как вязкая вода из сновидений.
— Здесь есть терраса с видом на озеро, пойдем?
— Да, терраса это здорово. Идем!
Мы подплыли к ресторану. Низкие мягкие кресла похожи на небольшие шезлонги, в них можно и сидеть и полулежать. Каждый столик отделен от других густыми кустами в кадках, большая лампада источает мягкий теплый свет, отодвигающий темноту лишь на расстояние вытянутой руки. Где-то в углу еле слышно звучит мантра и дымятся благовония. Я сдвинула чуть в сторону свое кресло, вытянула ноги и положила их к Дэни — прямо между его колен. Обхватив мои ступни, он стал довольно откровенно их тискать, гладить. Я приспустилась чуть ниже, и мои ножки уткнулись ему между ног. Там было упруго и горячо… Я смотрела ему в глаза и мягко нажимала пальчиками ног… эта игра восхитительна (только не кончи, малыш)… Сумасшедшая мысль пришла мне в голову. Неторопливо отдавая каждое слово пространству, соединяющему нас, я произнесла:
