Жанна Голубицкая - Дьявол просит правду
— Шумаков Валерий Иванович, директор НИИ трансплантологии и исскуственных органов, — охотно поясняет Кейт, отвечая на мой вопрос. — В одном из своих интервью он как-то сказал, что наука уже близка к созданию головы профессора Доуэля, но лично он считает существование такой головы аморальным. А вообще он — хирург от Бога, врач-легенда, автор уникальных операций. Ежедневно оперирует на открытом сердце. А, помимо этого, еще проводит трансплантации сердца, почек, печени, лёгких, поджелудочной железы. Использует сложнейшие медицинские технологии, которые ещё вчера казались фантастикой. Вот про это его и спрашивай, не прогадаешь! Только вот как ты попадешь на симпозиум — не представляю! Это закрытое мероприятие, для узкого круга профессионалов.
Искренне поблагодарив Кейт (Айрапет был прав, в органах она сечет!), я возвращаюсь на рабочее место и звоню Наде Булке. По телефону она кажется мне гораздо приветливее, чем в жизни — возможно, потому что сотовые операторы еще не освоили передачу «недоброго взгляда» на расстоянии. Во всяком случае, Булка без лишних расспросов дает мне телефон студии «Неада», принадлежащей Аните Цой. Только советует настаивать на встрече с самой Анитой, а не делать интервью через прессуху. «Анита — очень интересный и обаятельный человек, просто кладезь темперамента и креатива! Познакомься с ней лично — не пожалеешь!» — убеждает меня Надя. Надо же, а Булка тоже умеет быть доброй!
А вечером с домашнего телефона я набираю бывшей однокласснице Аньке, а ныне — театральному критику Анне Хворостовской. Мне немножко стыдно: не потому что я использую личные связи, чтобы преуспеть в ЖП. А потому что старых друзей я все чаще стала вспоминать только по производственной необходимости. И ведь в том не моя вина: увы, такова наша техногенная и высокоскоростная жизнь! Как видно, Анька тоже это понимает, иначе она не стала бы искренне радоваться моему появлению! Мы с ней на скорую руку (всего часа за три) обсуждаем всех общих знакомых, потом просто знакомых, потом мужей и детей, а на четвертом часу наиприятнейшего общения Аня сливает мне все пароли и явки Вячеслава Полунина. Говорит, что весь завтрашний день, часов до пяти вечера, он будет в своем московском офисе в Леонтьевском переулке. А потом отправится в Шереметьево, где в 21.00 сядет в самолет авиакомпании British Airways, который доставит его в город Лондон, к постоянному месту жительства. Все это я тщательно записываю, размышляя о том, что, еще немного — и я смогу составить достойную профессиональную конкуренцию братцу Роме в его серьезной организации, добывающей суперсекретные сведения. И еще о том, что работа в ЖП определенно способствует налаживанию старых дружеских связей! Приятных и полезных!
Итак, мне остается сделать еще один звонок — и подготовительную работу к моим будущим журналистским «бомбам» можно считать успешно завершенной!
* * *На следующий день с утра пораньше Ритка отзванивает мне, что все путем, и оба моих интервью завизированы. А два крупных PR-агентства, занимающиеся раскруткой звезд, сегодня же вышлют мне на электронную почту список любимых блюд и сумочек своих подопечных. В общей сложности засветятся 15 звездных душ. От души благодарю Ритку и сулю ей могарыч, а также посильную помощь в деле укрощения моего строптивого братца.
Ура! В редакцию сегодня можно не ехать, меня ждут великие дела.
Теперь, возвращаясь в памяти к тем дням, я понимаю, что его величество Случай просто нереально часто оказывался на моей стороне.
День первый.Планирую быть в Леонтьевском к 11 утра. Заранее не звоню: решаю брать Полунина внезапно — «тепленьким». Но, как назло, будильник в то утро я не слышу, и в 11 только продираю глаза. Обхожусь минимумом макияжа и всего одной чашкой кофе, но это меня не сильно спасает: встаю в бесконечную пробку на Тверской. В ней выкуриваю добрых пол-пачки сигарет и теряю остатки надежды на успешный исход предприятия. Несколько раз мне звонит наш le homme fatal — «роковой» фотограф Мишель и интересуется, когда ему подъезжать для фотосессии? Сказать мне ему пока нечего. Наконец, около 4 часов дня (!) я оказываюсь возле полунинского офиса. Внизу охранник, при нем два роскошных лабрадора. Все втроем меня не пускают: «Вячеслав сегодня не ждет никаких журналистов, все интервью он перенес на следующий свой приезд, через полгода». Это меня никак не устраивает, и я, пытаясь пустить в ход все свое природное обаяние, усиленно втолковываю дяде и его питомцам про «особый случай» и «спецзадание». Дяде все по фигу: он просто сторож и пускать никого ему не велено. Лабрадоры смотрят сочувственно, но помочь ничем не могут. Тогда я пускаюсь на последнюю хитрость: умоляю доблестного стража пропустить меня в туалет, красноречиво подпрыгивая на месте и угрожая описаться прямо на его посту. С таким ЧП связываться страж порядка явно не хочет, а провожать меня к комнате «Ж», отлучившись с поста, не имеет права. И, скрепя сердце, отпускает меня одну на второй этаж. Ура, я внутри! В здании абсолютно пустынно, полная тишина, все двери заперты. Ломиться в каждую? Я мечусь по второму этажу, потом по третьему, прикидывая, через сколько времени охранник начнет меня искать с собаками — причем, в самом прямом смысле. И тут в пустом коридоре, словно из ниоткуда, возникает миниатюрная женщина, похожая на японскую фарфоровую статуэтку. У нее такая же точеная фигура, миндалевидные глаза на матовом, будто фарфоровом личике, и кимоно из красного шелка, расшитое золотыми драконами. «Вы кого-то ищете, девушка?» — голос звучит ласково. Эх, обожаю, когда меня называют девушкой — хороший знак! Потому что обычно, если слышишь «Женщина, куда это вы прете?» — все, пиши пропало! Как пить дать, вытолкают из очереди или выпихнут из трамвая — народная примета! Объясняю японской статуэтке про ЖП, злого охранника, его бессловесных лабрадоров и про туалет. Она смеется, берет меня за руку и ведет в конец коридора. Движения мягкие, грация кошачья — прямо гейша, какой я представляю себе эту главнейшую искусительницу из Страны Восходящего солнца!
Мы входим в красиво обставленную приемную, за которой прячется еще одна комната, и «статуэтка» кричит:
— Слава, к тебе девушка! Симпатичная и наивная, как ты любишь! Она все перепутала, всюду опоздала и обманула нашего Борю, прорвавшись будто бы в туалет!
И, о чудо: меня приглашают прямиком в кабинет к Полунину! Великий мим сидит в домашнем халате, на диване перед телевизором и просматривает в записи свое шоу, которое прошло накануне.
— Слава, посмотри — это ЖП! — ласково окликает его моя внезапная гейша.
— Какой ещё жэ-пэ? У меня сейчас, слава Богу, не жэ-пэ, а все в порядке! Я как раз пообедать собрался и чемодан…
— Слава, — мягко перебивает его японская прелестница, — ты хотя бы посмотри, какой это ЖП! Стройный, симпатичный! Ну? Поговори с ней, она так рвалась к тебе, даже Борьку со всеми псами объегорила!
— Ой, Лена, ну ты как всегда! Защитник и покровитель всех писак женского пола! Ладно, засеки час, поговорю с твоей жэ-пэ! — снисходительно молвит звезда клоунады.
Я вспоминаю тщательно изученные мною биографические данные Вячеслава Полунина. У него — в самом прямом смысле! — клоунская семья. Его супруга — Ушакова Елена Дмитриевна, актриса, работает в клоунаде вместе с мужем. Трое детей, младший из которых тоже клоун. А старшему «ребеночку» — около 30!
И, наконец, до меня доходит, что моя случайная помощница — никто иной, как супруга мэтра Лена!
Не может быть! Это мать троих взрослых детей? Такая юная, похожая на фарфоровую куколку! Конечно, она никакая не японка! Это просто общее впечатление — миниатюрная фигурка, идеальная кожа, нежный голос, неуловимо восточный разрез смеющихся глаз.
Подмигнув мне, Елена грациозно и бесшумно выскальзывает из комнаты. И я искренне восхищаюсь этой удивительной женщиной — шутка ли, так чудесно сохранить не только свежесть юности, мягкую пластику дикой кошки, но и утончённую, незаметную глазу власть над мужем!
У Вячеслава доброе, открытое лицо, а взгляд внимательный и пронзительный, как у сказочного тролля. Мне он кажется очень милым, уютным и домашним для такого «титана клоунады». Разве что очень серьёзным и сосредоточенным.
Он сразу предупреждает:
— Понимаете, у меня сейчас очень плотный график. Я отложил все интервью прессе до следующего приезда. Их бывает столько, что у меня даже язык начинает заплетаться! Ведь я мим — молчащий клоун! Работаю в основном руками-ногами, а не языком… Поэтому от болтовни я устаю, да и от дел очень отрывает…
Я клянусь отнять совсем не много времени.
Пока я торчала в пробке на подступах к Асисяю, мне казалось, что я и так знаю о нём всё. Знаю, когда наш Асисяй родился, где учился, как создавал «Лицедеев» и как через 20 лет устраивал им символические похороны. Я читала про вдохновленный им «Корабль Дураков», объединивший всех корифеев жанра. И в курсе, что в последние годы он живёт с семьёй в Лондоне, много работает и много выступает.
