Аманда Смит - Черная Скала
Мы остановились возле небольшого водопада. Умывшись, я посмотрела в маленькое зеркальце, которое мне подарила Элен Родригес. Я не стала переодеваться, мы уже почти добрались до места, и я выглядела вполне прилично, да и вообще, это уже не имело значения. Соломон отошел в кусты справить нужду. Я услышала, как струя ударила о землю.
На вершине небольшого холма стояли деревянные ворота, достаточно широкие и высокие, чтобы через них мог проехать грузовик. Надпись гласила: «Тамана. Частное владение». Выйдя из машины, я открыла ворота, и мы поехали по узкой дорожке, неровной и ухабистой, больше похожей на тропинку, как и предсказывал Соломон. Мы ехали вдоль плантаций какао; я любовалась сочной листвой и свисающими с ветвей крупными бобами. Между деревьями бродили люди с мотыгами и корзинами, провожавшие нас не очень-то дружелюбными взглядами.
По мере того как мы спускались с холма, стали видны хозяйственные постройки и оцинкованные крыши. За ними показались три высоких открытых помоста.
— На них сушат какао, — объяснил Соломон.
На одном из помостов я заметила высокого белого мужчину. На нем были бежевые брюки, белая рубашка, ботинки со шнуровкой до колен и широкополая плантаторская шляпа. Уперев руки в бедра, он стоял на своем наблюдательном посту. Он был точно таким, каким я его помнила.
— Джозеф Карр-Браун, — сказал Соломон. — Ты можешь получить здесь работу и жить в сто раз лучше, чем ишача на Родригесов. — И добавил: — Правда, Карр-Браун нелегкий человек, если ты ему по нраву, он будет хорошо с тобой обращаться. Но если ты что-то сделаешь не так, то очень скоро об этом узнаешь.
Соломон помахал, но мужчина не ответил. Вместо этого он послал нам навстречу мальчишку, который понесся по склону холма, крича, чтобы мы остановились. Мы затормозили и встали у обочины.
— Здравствуй, — сказала я. — Я приехала к Суле Д’Обади. Ты ее знаешь?
— Да, мисс. — Мальчик указал направление. — Она живет вон там, повернете направо, проедете мимо большого дома, держитесь ближе к реке. У нее желтый дом с кокосовой пальмой во дворе. Вы его ни за что не пропустите. Мистер Карр-Браун хочет знать, кто вы.
— Скажи ему, что я — Селия, племянница Сулы. Приехала на один день навестить ее.
Проезжая мимо плантаторского дома, Соломон замедлил ход. Большой деревянный двухэтажный дом, вздымаясь на сваях, широко раскинулся над землей. Дом опоясывала длинная веранда, к которой вела лестница. Хотя размерами он превосходил дом Родригесов, но был не таким ухоженным. Кое-где из-под карнизов свисали корзины с огромными папоротниками. На веранде сидели какие-то люди. Они провожали нас взглядами, а одна из них, миниатюрная женщина, даже встала. Почему-то я решила, что это жена мистера Карр-Брауна. Какие-то дети — все белые — гонялись за кошкой. Они тоже перестали играть и уставились на нас. Даже кошка смотрела на нас вопросительно.
Я попросила Соломона остановиться — мне хотелось пройти остаток дороги пешком. Соломон собирался поискать своего друга Натаниэля, работавшего где-то на кристофеновых[19] полях в районе Четырех Дорог.
— Я заеду за тобой ближе к вечеру, — сказал он. — Жди меня примерно в половине шестого.
Тетя Сула ходила по саду, собирая альпинии. Она обернулась, и я подумала, что она, наверно, услышала, как отъезжал грузовик. «Селия», — сказала она и, положив цветы на землю, вытерла руки фартуком и поспешила мне навстречу. Она выглядела постаревшей и похудевшей; но ее волосы были смазаны маслом и уложены точно так, как я помнила.
— Добро пожаловать в Таману, — сказала она и сжала мое лицо в ладонях. — Ты так изменилась с тех пор, как мы виделись в последний раз. — Она отступила на шаг. — А какая ты высокая! Высокая и красивая молодая женщина!
— Кто, я? — глупо переспросила я.
— Ну, конечно же, ты!
И когда она обняла меня, я почувствовала, что улыбаюсь — впервые за много-много дней улыбаюсь от всего сердца.
Маленький домик тети Сулы был заботливо отделан и сверкал безукоризненной чистотой. Пока она пристраивала цветы в вазу, я осматривалась. На стенах висело много картин.
— Вот эта — из Венесуэлы, — пояснила тетя Сула. На портрете была изображена красавица испанка с распущенными волосами. — Картина висела в большом доме, я всегда ею восхищалась, и мистер Карр-Браун подарил мне ее на Рождество.
Несмотря на маленькие размеры, домик не казался тесным и душным, как дом тети Тасси, откуда мне всегда хотелось выскочить наружу вдохнуть свежего воздуха. Здесь были вещи, происхождение которых я могла объяснить, вроде плетеного коврика на полу или лампы, такой же, как у тети Тасси, но были и совсем другие, удивившие меня и явно стоящие немалых денег. Например, прелестная тарелка с золотой каймой на стене, полированное кресло-качалка и необыкновенной красоты чайный сундучок красного дерева.
В углу на низеньком столике стоял проигрыватель. Рядом лежала стопка пластинок. Я сказала:
— Это новая модель. Я видела такую у Стивенса.
— Музыка всегда очень поднимает мне настроение, а тебе?
— Тоже, — ответила я.
— Тебе у меня нравится?
— Очень, очень нравится. Все так необычно. — Я вдруг поняла, что брожу по комнате, будто что-то проверяю, и быстренько уселась за стол, покрытый безупречно белой скатертью. Стол уже был сервирован по всем правилам: нарядные фарфоровые чашки, блюдца, салфетки. Тетя Сула подала крошечные треугольные бутербродики, сырные шарики, порезанные квадратиками ломтики гуавы. Посередине стола красовался шоколадный торт. Тетя начала разливать чай.
— Расскажи мне, как тебе живется в Порт-оф-Спейн?
— Все хорошо. У меня своя комната, я присматриваю за детьми. Поэтому на мою долю достается не так уж много другой работы по дому.
— А что это за семья, Родригесы? Твой хозяин — доктор? Кажется, мистер Карр-Браун с ним знаком.
За чаем тетя, словно догадывалась, что я не хочу говорить о Черной Скале, рассказывала о поместье и о том, как она проработала здесь уже больше двадцати лет. Она работала в хозяйском доме и смотрела за детьми. У миссис Карр-Браун было шестеро детей, сейчас все они уже разлетелись кто куда. Поэтому теперь у тети Сулы уже меньше обязанностей: она подметает, чистит медь и серебро, чинит одежду. Изредка гладит. В последнее время она что-то не очень хорошо себя чувствует, стала быстро уставать. Когда живешь в поместье, никуда особенно ездить не приходится, да и не нужно. Есть еда — земля дает более чем достаточно, а общаться можно с теми, с кем бок о бок работаешь. Это особый образ жизни. Она, Сула, никогда и не хотела жить в городе.
— Там все чего-то добиваются, ищут, суетятся.
Мы прошлись по ее маленькому садику. С нижних ветвей большого мангового дерева свисали орхидеи.
— Это дерево дает необыкновенно сладкие манго; вот приедешь в следующий раз, они уже поспеют, тогда попробуешь.
Здесь росли кусты, усыпанные небольшими красными цветочками, похожими на колокольчики; тетя Сула сказала, что это излюбленное лакомство колибри.
— У нас даже есть птенцы колибри. Ты их когда-нибудь видела? На вид они как крупные пчелы. — Затем она показала на роскошный куст с красивыми белыми цветами. — А это — «царица ночи». Если бы ты дождалась, пока стемнеет, то могла бы их понюхать.
Садик окружала живая изгородь из кустарника с бледно-голубыми цветочками. Сула наняла мальчишку, чтобы каждый день приносил воду для полива.
— Видит Бог, эта земля нуждается в дожде, — вздохнула она.
— В Порт-оф-Спейн ничуть не лучше, — заметила я. — Саванна выглядит как пустыня.
— Мне нравится Саванна. Полюбуешься на нее — и легче на душе.
Какое-то время мы посидели на веранде. У теги Сулы были особые кресла с откидывающимися подлокотниками, которые можно было использовать как подставку для напитков. А перед креслами стояли две низенькие скамеечки для ног. Мне кажется, никогда в жизни я не чувствовала себя так спокойно и непринужденно. Услышав бой часов, я не могла поверить, что день промелькнул так быстро. Ничего, пусть Соломон подождет — я еще не готова уезжать. Все вокруг как будто замерло в ожидании. С того места, где мы сидели, видна была крыша большого дома, за ней — верхушка флигеля, еще дальше — крыши гаражей и ангаров.
— Ты можешь жить в этом доме сколько захочешь?
— Да, — ответила тетя Сула. — До тех пор, пока я жива. Что, надеюсь, продлится как можно дольше. — Она улыбнулась, и я заметила ее высокие округлые скулы. Тетя Сула все еще была красива. — А как ты? Хочешь остаться в этой семье?
— Пока что хочу. А дальше — посмотрим.
— Надеюсь, они хорошо тебе платят. Селия, ты можешь получить хорошее место где угодно. — Она пристально смотрела на меня. — Тасси говорит, ты прекрасно училась. Помнишь, когда я приезжала, ты говорила, что учительница советовала тебе поступать в университет.
