Анатолий Гладилин - История одной компании
Встретил недавно Машу. Обзывает Юрку дураком. Учти! Вот оно, женское коварство.
Привет от Мишки, Яши, Аллы и Руслана.
P.S. Только что получили твое письмо. Гордимся пионером рационализаторской мысли. Огорчило меня, что на Новом году ты все-таки познакомился с Галей. Держись, Леня! Так погибали и более светлые умы. Не ввергай в траур московских женщин!»
2
«Ну, пойдем рядом, посмотрим, кому первому надоест», – решил Руслан.
«ЗИЛ» харьковчанина ни в чем не уступал машине Звонкова. Да, шофер попался заводной. Встречная «Победа» испуганно шарахнулась к обочине, уступая дорогу двум озверевшим грузовикам. Ее водитель, наверно, материл Руслана по-страшному, но у него не было выхода: металла в «ЗИЛе» больше. К тому же не успел разглядеть, но, наверно, частник проклятый, впадает в истерику после каждой царапины.
Вдруг харьковчанин стал сдавать. Руслан вышел вперед и занял свое «законное» место в правом ряду. Что же ты, друг любезный? Не выдержали нервы? Ах, вспомнил, сегодня тринадцатое число, да еще понедельник! Наглядный пример, как мешают человеку предрассудки. Не хочет искушать судьбу. А мы еще порезвимся до Подольска, а там поедем согласно правилам, утвержденным ОРУДом – ГАИ. Там уж не развернешься. Полно инспекторов.
Теперь Руслана обошла «Волга». Руслан театрально вытянул руку. «С могучею природой царям не совладать». Потом он высунул голову в окно, подставив лицо освежающему ветру. Помогло, но мало. Тогда он открыл дверцу и, продолжая одной ногой давить на акселератор, другую выставил на подножку и так стоял, придерживая руль правой рукой. Посмотрел на часы. Около шести вечера. А выехал в семь утра. Поневоле будут глаза слипаться. Дорогу, рассчитанную на два дня, он пройдет за четырнадцать часов. Передовик производства!
Между прочим, Руслан действительно числился передовиком. Получал премии и благодарности. Но, честно говоря, не потому, что осознал полезность перевыполнения плана для народного хозяйства, и не потому, что ему нравилось видеть свое фото на Доске почета. Просто Руслан слишком много времени проводил за баранкой, чтобы получать удовольствие от самого процесса езды. Любая дорога хороша… первые два часа. А когда это превращается в каждодневную работу, где уж тут любоваться пейзажами! По сторонам смотреть противно. И чтобы хоть как-то избежать однообразия пути, Руслан устраивал гонки. Отсюда экономия времени и полтора плана. Старые, опытные шоферы только качали головами: «Звонков, ты слишком быстро ездишь. Так нельзя. Ты еще не представляешь, что такое скорость. Думаешь, можно затормозить?» Впрочем, говорили наиболее мудрые из них, все это до первой серьезной аварии. Но пока Руслану везло, и он был доволен своей репутацией отчаянного лихача.
Домой он попал только к десяти вечера. В метро чуть не заснул, но, уже стоя у дверей квартиры, слыша музыку и незнакомые голоса, почувствовал себя бодрым и возбужденным. Он мог открыть дверь ключом, но позвонил.
В дверях появился неизвестный Руслану молодой человек в белой рубашке без галстука. Руслан не ответил на его недоуменный взгляд, отодвинул плечом и вошел. Знакомая обстановка: вино, магнитофон, несколько стильно одетых парней и девушек. Все обернулись в его сторону. Разговор прекратился. В своей промасленной кожаной куртке Руслан производил впечатление водопроводчика, явившегося без вызова хозяев. А вот и Алла. Как всегда, блистает. Где она так загорела? На пляже в Серебряном бору?
– Мир честной компании, – сказал Руслан и сел у магнитофона.
– Сейчас я тебе приготовлю ванну, – сказала Алла. – Откровенно говоря, я тебя ждала завтра.
И, поймав недоуменные взгляды гостей, представила Руслана.
Руслан лежал в ванне, когда зашла Алла. Она принесла чистое белье, рубашку и наутюженные брюки.
– Тебе помочь? – спросила она.
– Нет, – ответил Руслан. – Там надолго?
– Сейчас прогоню. Надоели. Ну-ка! И она поцеловала Руслана.
Когда он вышел, чистый и сияющий, гости смущенно откланивались.
Руслан пил вино, доедал закуску. Алла сняла с плиты сковородку с мясом и со скоростью сто слов в минуту (так она говорила только наедине с мужем) рассказывала, что в Москве жара, духота, ты не представляешь, как сидеть на работе, хорошо, что к вечеру едем на пляж, эти ребята из МИДа, познакомились на лодочной станции, хорошая компания, ходили однажды в кино, а сегодня решила их пригласить.
– Из МИДа? Поздравляю, – сказал Руслан, – где ты их находишь?
– Я? Скажешь тоже. Сами проявляют инициативу.
– Аллка, вообще я могу посылать телеграммы на случай внезапного появления.
– Не говори глупостей.
– А ты шикарно живешь! Всегда какое-нибудь пиршество.
Алла посмотрела на него долгим взглядом.
– Признайся, Руслан, а тебе нравится такая жизнь! Возвращаться домой, находить свою жену эффектной и красивой, в окружении молодых людей, шокировать их своим пролетарским видом и знать, что они сейчас уйдут и наверняка будут завидовать, что эта женщина принадлежит тебе. Правда?
– Ты у меня умница, – сказал Руслан.
В маленькой комнате, где, судя по запаху, зимой хранилась картошка, Бутенко и Ивановский заканчивали гримироваться, попеременно выхватывая друг у друга осколок зеркала.
– Слушай, – сказал Ивановский, – я хочу тебя спросить.
– Ради бога только не о зарплате, – сказал Бутенко, навешивая на мундир немецкого офицера разноцветные фольговые крышки, снятые с бутылок ряженки, кефира и молока. – Не дави мне на психику, я человек травмированный.
– Нет, – сказал Ивановский, – меня вдруг заинтересовало, какой сегодня день?
– Спроси что-нибудь полегче, – сказал Бутенко. – Впрочем, по-моему, понедельник.
– А число?
– Кажется, тринадцатое. Ты суеверный?
– Нет, просто восхищен тобой. При такой жаре и дикой гонке сохранить здравое мышление… Кстати, ты знаешь, что сейчас мы будем играть эту бодягу сотый раз? Сотый раз за три месяца! Спешите видеть!
– Зато какие сборы! – сказал Бутенко. – Перекрыли все дары финансового плана.
– Дирекция ликует, а у меня размягчение мозга, – сказал Ивановский. – Я только не понимаю: зачем мы четыре года зубрили Станиславского? Вживание в роль, сверхзадача, мастерство, школа МХАТа! Где это все? Кому это надо? Два-три спектакля в день. Как попугаи, вызубрили и шпарим…
– Ты хочешь сыграть «Царя Федора Иоанныча»? В этом поселке никогда не видели театра. Думаешь, поймут? То ли дело подвиги лихого разведчика. У входа спрашивают лишние билеты.
– Вот я и удивляюсь твоему хладнокровию. Ты счастливый человек, все понимаешь.
– Могу поделиться своим счастьем. В счет тех двухсот рублей, что я тебе должен.
В комнату заглянул помреж.
– Готовы? Начинаем.
Они встретились через полчаса уже на сцене. Спектакль катился, как вагонетка под гору. Реплики сами срывались с языка. В нужных местах зал взрывался аплодисментами.
– Я тебя сто раз предупреждал, – вдруг сказал Бутенко. Это получилось случайно. В тексте было: «Я тебя предупреждал».
Ивановский на секунду запнулся (словно под колесо вагонетки попал камешек), потом сдвинул набекрень военную фуражку с немецкой кокардой и невозмутимо ответил:
– А я тебе сто раз говорил…
Не оборачиваясь, Бутенко чувствовал, что за кулисами возникает маленький ажиотаж.
Теперь началась игра. Скуку как рукой сняло.
Вся труппа, словно в едином порыве вдохновения, лихо гнала текст, куда только можно вставляя слово «сто».
– Я сотый раз смотрю на эту деревню…
– Я получил сотое донесение от партизан…
– Я вам сто раз отвечала: ничего не знаю.
– Открываю сотый замок…
– Мы сто раз стреляли в этого офицера…
– Я принесла вам сотую бутылку.
В середине третьего действия, когда Бутенко, убитого в сотый раз, унесли за кулисы, к нему подскочил директор.
– Юра, это же черт знает что такое!.. Директор не находил слов. Бутенко приоткрыл портьеру.
– Смотрите, зал считает, что так и надо. Как принимают! Блеск! И ребята стараются.
«Чудо», которое произошло тринадцатого числа, в понедельник, в день, когда ничто хорошее произойти не может, было, как и все чудеса, хорошо подготовлено.
Лаборатория, где работал Чернышев, занималась, как говорится, одним узлом одной системы. Лучшие люди при помощи метода так называемого «научного тыка» долго ломали головы, но ничего выдающегося придумать не смогли и наконец решили сделать так, как получалось. А получалось так, что узел, который должен быть не больше маленького приемника, своими размерами напоминал шкаф. Именно тогда и стали замечать за Чернышевым нечто странное. Он худел на глазах. Парень, раньше блиставший остроумием, теперь не мог произнести двух правильно построенных фраз. На работу он приходил бледный, с темными кругами под глазами. Начальник лаборатории решил, что Чернышев намертво влюбился. Была высказана гипотеза, что виной всему «Петровская» водка, снова появившаяся в магазинах. Как видим, злые языки резвились вовсю.
