София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено
— А чего бы ты хотела?
Я качаю головой и говорю, не глядя на Ильхама:
— Не знаю, отсюда хочу… Я каждый вечер захожу в свою комнату, а там чемодан. Я не могу расслабиться, не могу просто жить, когда вижу этот чемодан чертов. Постоянно жду чего-то…
— Эй-эй! Я только спросил, что ты хочешь делать сегодня вечером!
— Вот видишь! Вопрос только в том, чем заняться вечером. Больше ничего. Я тупею на этой работе, тупею… Ладно, пойдем за программой.
Мы идем на ресепшен, и по пути я оправдываюсь перед Ильхамом:
— Ну, правда, мне надо белье постирать, эпиляцию сделать. Комнату убрать. Я полы уже месяц не мыла.
— Ладно, ладно. Занимайся. Ужинать-то хотя бы будешь?
— Ужинать буду. Прямо сейчас. И много.
04.07, ПЯТНИЦА
— Да?
Из телефона выщелкивает сухой голос:
— Тамара, тут ваши туристы на ресепшене. Говорят, что их не забрали на экскурсию.
— Хорошо, Айше. Я сейчас подойду.
Прежде чем отправиться в отель, я иду к веревке, на которой развесила вчера свое белье. Влажная майка валяется на росистой траве, но других вещей не видно. Я растерянно оглядываюсь по сторонам и смотрю даже в небо — кому понадобилось мое нижнее белье? Не найдя ни ответа, ни каких-либо следов белья или вора, я, раздосадованная, плетусь на ресепшен.
— Тамара, Тамара! Мы здесь!
Повернувшись, я замечаю за угловым столиком двух пожилых женщин.
— Здравствуйте. Мне сказали, что вас не забрали на экскурсию.
— Да. Мы ждем уже полчаса, а автобуса нет!
— Можно посмотреть ваши билеты?
Билеты я рассматриваю с таким же недоумением, с каким озиралась в поисках белья пять минут назад.
— Да, выписывала я. Но ведь сегодня яхты нет…
— Как нет? У нас же написано!
Одна из женщин привстает и тянет руку к билету.
Я вздыхаю и говорю, не поднимая глаз:
— Это моя ошибка. Я написала «четвертое июля», а надо было «третье». Извините.
— Ну что же вы так неаккуратно?!
— Да, неаккуратно. Извините. Я могу перенести на другой день или вернуть деньги.
— Да это-то понятно. Но мы же вставали рано, собирались… — Женщина пожимает плечами и откидывается на спинку стула. — И потом, мы уезжаем завтра, перенести не получится. А так хотелось съездить…
— Извините. — Я присаживаюсь на краешек стула и поднимаю виноватые глаза на женщин. — Такая глупая ошибка…
— Ну, ладно, ладно, Тамара! Бывает, мы же понимаем. Людей много, спешите. Ошибки неизбежны. — Женщины машут руками и улыбаются. — Только вы нас завтра в аэропорт заберите! Не забудьте!
— А что, хорошая идея. Может, и на яхту тогда съездите! — улыбаюсь и я.
— Но-но, Тома! Нас дома ждут!
— Хорошо, тогда не забудем вас. Подождите минуту, я принесу деньги.
В офисе я достаю из сейфа шестьдесят долларов — пятьдесят из экскурсионной кассы и десять из личных запасов — и быстро возвращаюсь к столику.
— Вот, возьмите, — говорю я, протягивая купюры женщине, которая показалась мне главной. — Извините.
— Тамара! Но вы же опять ошиблись! Здесь шестьдесят! — Глаза женщины смеются.
— Нет. Это… это компенсация, — выдавливаю я.
— Ну, что ж. Очень приятно. И профессионально. Спасибо, Тамара!
Женщины встают, плавно и бесшумно отодвигая стулья, и берут в руки свои сумки — плетеные и совершенно одинаковые.
— Если у вас такое обслуживание, мы всегда будем ездить через вашу компанию, — добавляет та, что помоложе.
— Приезжайте — съездим на яхте!
— Разобралась? — спрашивает меня Айше, наблюдавшая за нашим разговором из-за стойки. — Все в порядке?
— В порядке, — отвечаю я. — Если бы все так реагировали на проблемы, я бы раздавала компенсации направо и налево.
Айше недоуменно вздергивает бровь и, не дождавшись объяснения, выкладывает передо мной на стойку саблю в ножнах. Я с деланным испугом отшатываюсь:
— Что, в живых должен остаться только один?
Строгая Айше хмурится непонимающе, и я, махнув рукой, говорю:
— Неважно. Это что?
— Нашли вчера в сауне. Если вдруг кто-то из ваших туристов будет спрашивать…
— В сауне? — хмыкаю я. — Да, это точно наши туристы. Айше, а Ильхам уже в отеле? Не видела?
— Здесь. Он, кажется, в ресторан пошел.
Пройдя через атриум главного здания, я спускаюсь по влажным после утренней уборки ступенькам и иду в ресторан. Навстречу мне попадаются сплошь незнакомые русские туристы. Откуда все эти люди? Кто их привез?
— Доброе утро, дорогой.
Я выдвигаю ногой стул и одновременно ставлю на стол чашку с чаем и миску с густым розовым йогуртом, в котором подрагивают вишневые ягоды и кусочки персика.
— Привет. Сделала эпиляцию?
Усевшись, я вытягиваю под столом ногу:
— Да.
Ильхам трогает мою голень прохладными пальцами и качает головой:
— И почему у нас с тобой нет секса? Такие хорошие ноги…
— Я берегу себя для мужа. Слушай, у меня стырили все белье в ложмане, — перехожу я к своей проблеме.
— Как это?
— Я вчера постирала четыре лифчика, повесила на веревку и накрыла майкой, чтобы официанты не возбуждались. Сегодня утром пошла снимать — майка на месте, лифчики исчезли. Что за фигня?
— Тамара, да ты настоящая звезда! — хохочет Ильхам.
— Очень смешно! В чем я ходить-то буду? В Текирова же ничего не купишь. А у меня один лифчик остался, который на мне, и все! — Я возмущенно размешиваю сахар в чае. — Идиоты!
— Ладно, не переживай. Купим.
— Знаешь, я бы сегодня хотела в Анталию съездить. Машину можно найти?
Ильхам передвигает пепельницу в центр стола и кивает:
— Попробуем.
Закурив, он добавляет:
— Из офиса сейчас звонили. Сказали, что сегодня прилетает какая-то Кузнецова, ее надо целовать во все места.
— ВИП, что ли?
— Наверное, из агентства. Я уже попросил сделать ей номер в основном здании. С фруктами и прочей дребеденью.
Я доедаю йогурт и спрашиваю, покачивая перед лицом облизанной чайной ложкой:
— А что же она — с общим трансфером приезжает?
— Нет, вроде на машине должны привезти.
После завтрака мы заходим в отельный магазин с традиционным туристическим набором по-турецки «кожа — золото», которым заправляет двадцатитрехлетний земляк Ильхама, обладатель черной потрепанной машины местного производства «Tofaş Doğan».
Эльдар гостеприимно встает нам навстречу с низкого дивана, едва мы заходим в прохладный, пропахший кожей магазин.
— Какие гости, а? — улыбается он. — Клиентов привели, да?
Ильхам улыбается в ответ и пожимает руку Эльдара, похлопывает его по плечу, спрашивает о чем-то на азербайджанском. Я тактично отхожу в сторону, хотя не понимаю даже отдельных слов.
Эльдар постоянно, при каждой встрече, напоминает нам, что мы получим хорошие комиссионные, если наведем туристов на его магазин, а мы из раза в раз заверяем его, что обязательно сделаем это, как только нам попадется денежный турист. Несмотря на свои заверения, я никогда не рекламирую его магазин — мне это кажется унизительным, — а вот Ильхам, скорее всего, отправляет клиентов Эльдару регулярно. Сдается мне, что Эльдар с такой легкостью позволяет нам пользоваться его машиной не только из земляческих соображений. Впрочем, весь туристический бизнес в Турции построен на комиссионных, их получают все, от гида до директора, и некоторые не делают различия между источниками их поступления. Кожа, золото, ковры, сувениры, аренда машин, трикотаж, кафе, рестораны — сгодится все, лишь бы обеспечить себе безбедное существование в ожидании очередного сезона.
Не прерывая певучего разговора, Ильхам достает из кармана мелодично тренькающий телефон. Глянув на дисплей, он говорит мне:
— Это Бебек. Туристы, наверное, приехали. Посмотришь?
Я ступаю в свежий холодок ресепшена и сразу подхожу к женщине, сосредоточенно грызущей ручку у стойки:
— Добрый день! Вам помочь заполнить карточку?
Женщина поднимает на меня растерянный взгляд и подвигает ко мне бумаги и ручку:
— Да. Я что-то ничего тут не понимаю… Все на иностранном.
Подвинув к себе ваучер и паспорт туристки, я быстро заполняю карточку и протягиваю ее Айше.
Туристка — полногрудая блондинка в тесной одежде, возраст примерно около пятидесяти — начинает складывать бумаги в синий бумажный конверт, но тут откладывает их в сторону и говорит мне строго:
— У нас номер с видом на море.
— Сейчас посмотрим, — отвечаю я, глядя, как близоруко щурится в монитор Айше.
— А что смотреть? Мы заказывали номер с видом на море в своем агентстве, и они нам сказали, что так и забронировали.
Айше кладет на стойку карточку, я бросаю взгляд на черные цифры и подвигаю карточку женщине:
— У вас номер в четвертом бунгало.
— И что это значит? — Туристка вздергивает подбородок и заправляет в высокую прическу выбившуюся прядь.
