Юрий Арабов - Орлеан
— Похоже на убийство, — не разделил его оптимизма Неволин. — Это местный предприниматель. Оригинальный во всех смыслах человек. Представитель среднего класса. Наша опора. И на тебе. Нет ни среднего класса, ни человека.
— Нам хотя бы кипяточку попить. А то промокли до нитки, даже ноги не идут…
— Кипяточка тебе в аду нальют, — жестко отрезал дознаватель. — Пока ты будешь здесь кипяточек пить, вещдоки все испарятся. Знаешь, что такое вещдоки?
Милиционер отрицательно мотнул головой.
— Хотя какие тут вещдоки… — И Василий Карлович задумчиво поглядел в окно. — При такой-то погоде?..
2Ливень прошел, но улицы были полны водой.
Недалеко от бензоколонки уже стояла подновленная в местном автосервисе машина «скорой помощи», к капоту которой был приварен товарный знак «Ламборгини». Рядом с нею чернел величественный «Святогор», и дверца его была приоткрыта. Недалеко от машины лежал сам водитель, асфальт под ним напоминал копирку, на которой виднелись белые пролежни от испарявшейся на глазах воды.
Неволин вылез из «уазика», втянул в себя влажный воздух, наклонился над трупом, не касаясь его руками.
— Я и говорю, — повторил он. — Какие тут могут быть вещественные доказательства?..
— Смерть наступила недавно, — сказала ему женщина-врач из «скорой помощи». — Предположительно, часа два-три назад.
Она вытерла губы платком, потому что до этого ела чипсы со вкусом белых грибов, и ей не хотелось, чтоб белые грибы висели на ее губах.
— Полтора часа назад убили, — поправил ее милиционер, который ранее на этом месте говорил о пельменях.
— А почему полтора? — переспросила она с вызовом.
— Поверьте моему опыту. Уж я-то знаю.
— Да не слоняйтесь вы здесь! — вспылил дознаватель, теряя терпение. — Вы мне все следы запутаете!
— Следов на воде никогда не бывает, — поправил его милиционер.
— Тут-то я тебя и поймал! — Одна половинка лица Василия Карловича задергалась, а другая, по ту сторону шрама, оставалась спокойной. — А зимою тоже не бывает, когда вода замерзнет?! Что ты на это скажешь?..
— Ладно, ладно… Вы мыслите парадоксами, а мы — люди маленькие, — пошел на попятную его товарищ.
— Это не парадокс. Это, скорее, апория, — объяснил ему Неволин, думая о своем. — Но скажу тебе больше… Когда Христос ходил по водам, ведь это зимою было дело, а не летом. И не в Палестине, а намного севернее, в Восточной Европе…
— Христос был римлянином, — сообщила женщина-врач, подводя губы помадой. — Из знатного аристократического рода. Я в газете об этом прочла.
— Не говорите о том, чего не знаете! — вспылил дознаватель, и так, что слюна брызнула с его губ. — Его же спрашивали, — крикнул он, — Ты ли есть Тот, о Ком предсказывали пророки, или нам ждать другого? Другого!..
Воцарилась неловкая пауза. Было слышно, как с мокрых крыш капают на мостовую последние мутные капли.
— …Вот оно, нашел! — неожиданно изрек милиционер, разряжая напряженную атмосферу религиозного скандала.
Недалеко от железного стока, куда устремлялись бурные потоки воды, он обнаружил резиновую дубинку и поднял ее с земли.
— Ею и били.
Аккуратно вытер с дубинки платком отпечатки пальцев и отдал дознавателю.
Тот положил ее в целлофановый мешок.
— Хотя бы что-то… — согласился с ним Неволин уже более спокойно, потому что взял себя в руки. — Это еще можно раскрутить, если обнаружатся отпечатки пальцев.
— Вряд ли. Здесь работали профессионалы, — выразил свое мнение милиционер.
Они водрузили остывшее тело на носилки и помогли женщине-врачу внести его в машину «скорой помощи».
— Что же это такое, товарищ следователь? — вздохнула она. — Ведь никогда такого бандитизма в городе не было!
— Не волнуйтесь. Мы делаем все, что можем, — успокоил ее Василий Карлович. — А это что? — спросил он вдруг с интересом.
В метрах ста от бензоколонки были видны плиты какого-то строящегося здания. Куски арматуры вылезали из серых бетонных плит, возле которых меланхолично бродили двое рабочих, напоминавших счастливых таджиков.
— Трехзвездочная гостиница средней величины, — объяснил милиционер. — Строится уже четыре года.
— А после нее нет никаких зданий, это ведь самая окраина?
— Так точно. Думаете, что они и убили?
Но Неволин ничего не ответил. Щеки его порозовели от возбуждения, из глаз посыпались искры. Он решительно пошел вперед, обогнул бензоколонку и уперся в хилый забор с большими прорехами, напоминавший железнодорожное полотно, поставленное набок. По всей фигуре Василия Карловича было заметно, что он взял след.
Заглянув в дыру, он увидел веселую бетономешалку и сильно просветлел лицом.
— Здесь выставим круглосуточный пост. Будешь наблюдать, понял?
— А за чем наблюдать? — не понял его товарищ.
— За всем, — уклонился Неволин от прямого ответа. — За чем я скажу, за тем и будешь наблюдать. И чтоб не пропустил, смотри у меня! — И дознаватель приставил кулак к лицу напарника, у которого под правым глазом и так чернел желвак.
Вдвоем они возвратились к своему «уазику».
— Есть версия? — с интересом спросила их женщина-врач, запивая американские чипсы родниковой водой «Святой источник».
— Версий нет и быть не может. Но дело практически раскрыто, — скромно ответил Василий Карлович.
Закрыл дверцу «скорой», посадив туда врачиху, а сам забрался в мятый «уазик», похожий на дом на колесах для тех, кто не верит в национальный проект доступного жилья.
Обе машины развернулись и, обдавая друг друга брызгами, поехали обратно в центр, в городскую больницу.
А у дверей приветливого морга томился несчастный Рудик. Забыв о собачьем дыхании терапевтического значения, он нервно обгладывал одну сигарету за другой, давясь, причмокивая, как объедают ставриду. Его рыжие волосы поднимал дыбом ветер, халат был застегнут не на ту пуговицу, и полы его были разной длины. Он напоминал безумного мельника из оперы «Русалка».
Во двор въехали две машины. Из «уазика» вылез решительный и умный Неволин. Вместе с напарниками они вытащили носилки из «скорой помощи» и поставили их на каталку перед Рудольфом Валентиновичем.
Рудик отвернул простыню и взглянул в лицо почившего.
Дознаватель бросил быстрый взгляд на хирурга — в том смысле, узнает ли он жертву и все ли сделано так, как надо. Но Белецкий не проронил ни звука, и руки его заметно тряслись.
— А где борода? — наконец вымолвил он.
— Бороды нет. Но документы на месте, — доложил Неволин.
— А зачем мне документы?..
— Ты что, обдолбанный, что ли?! — потерял терпение дознаватель. — Вскроешь в присутствии судмедэксперта и все оформишь, как полагается.
— …Несчастный случай?
— Скорее всего, убийство. К сожалению, убивали в дождь. Следов никаких. Пусто. — И Неволин пошел к своему «уазику».
— Куда едем, в контору? — спросил его товарищ, который сидел за рулем.
— К тестю. А контора твоя подождет.
Тесть Неволина служил когда-то в ракетных войсках стратегического назначения. В свое время он запускал космические корабли из Казахстана, что находился по другую сторону Кулундинской степи. Ракеты с Байконура перелетали рудный Алтай и сбрасывали свои радиоактивные ступени в Алтае горном на головы туристов-рериховцев, которые искали здесь Шамбалу, Мандалу, Бодхи или просто легкого отдохновения для своей мятежной души. Ступени дымились эзотерическим дымом и напоминали камень падшего ангела, его когда-то нашел на Тибете сам Рерих, но потерял где-то здесь, в районе горы Белухи, в это, во всяком случае, верили многочисленные паломники. И когда один из них подхватил в заповедных местах лучевую болезнь, то все решили, что камень падшего ангела нашел именно он, и начали поклоняться опасному осколку, к которому тесть Неволина имел непосредственное отношение.
Но самого тестя все эти дела совсем не интересовали. Его интересовало другое: он хотел изваять из гипса посмертный бюст Есенина, потому что считал себя крупным скульптором, талант которого пытался загубить советский ВПК, и сделал для этого многое.
— Притормози, — приказал Неволин своему напарнику. — Я быстро его разведу…
Он вылез из машины и, подтянув повыше штаны, вошел на территорию лепрозория — так дознаватель про себя называл двор тестя, и к этому были свои основания. Дело в том, что весь двор был заставлен фигурами русоволосого парня разных размеров и пропорций, который не смотрел тебе в глаза, потому что, по-видимому, стеснялся своего зависимо-подчиненного положения.
Неволин же, оставив его тоску без внимания, направился в дом, бегло взглянув на то, что происходит в гостиной. Тесть стоял посередине комнаты в коротких шортах и заляпанной майке с надписью «Metallica», в руках его был жидкий гипс, который он накладывал на голову очередного истукана, и был столь увлечен своей работой, что даже не заметил прихода Василия Карловича.
