Мартин Шойбле - Джихад: террористами не рождаются
О чем в это время размышлял Даниель, знает только он. С тех пор как он подружился с Нидалем, все шло наперекосяк; он потерял контроль над собственной жизнью. Возможно, он осознал, что его жизнь в действительности вовсе не была real. Какие из собственных ошибок он признал, мы не знаем; также неизвестно, в каких из них он обвинял других. Одно можно утверждать с уверенностью: в будущем он больше не собирался попадать в тюрьму — у него были другие планы. Даниель решил завербоваться в бундесвер: он хотел стать фельдфебелем (это была идея его отца). Но ему отказали. Он растерялся, потому что рядом не было Нидаля, не было человека, который сказал бы ему, куда двигаться дальше, и он продолжил поиски. В конце концов он нашел новое место работы и нового друга. Друга звали Хусейном. Это был прилежный, верующий мусульманин — во всяком случае, так казалось на первый взгляд. Нидаль остался в прошлом — теперь Даниель следовал за Хусейном.
Саид //
Мальчик со стройки по имени Тейссир стал Саиду лучшим другом. Фотограф запечатлел обоих на рабочем месте. Правой рукой Тейссир небрежно обнимает Саида за плечи. На Саиде клетчатая рубашка, голова повязана платком для защиты от солнца. На этой фотографии Саиду лет пятнадцать-шестнадцать. Он смеется от всей души. Ни на одной из немногих более поздних фотографий, сохранившихся у родителей, он не выглядит таким счастливым. И это несмотря на то, что фотография была сделана в тяжелые времена. Конца Второй интифады не предвиделось. Палестинские смертники взлетали на воздух в Израиле. Израильские солдаты занимали города, арестовывали жителей, которых считали закулисными организаторами терактов. Израильтяне создавали все больше контрольно-пропускных пунктов, и палестинская экономика рухнула, как и во время Первой интифады. Найти работу было фактически невозможно. Особенно трудно приходилось мужчинам в возрасте отцов Саида и Тейссира. А вот мальчикам устроиться было легче. Они всегда находили какую-нибудь работу, часто физически очень тяжелую, на которую не брали более старших.
Оба приятеля работали на строительстве школы по восемь-десять часов в день. Они носили мешки с цементом, а также выполняли другую черную работу. В конце рабочего дня каждый получал на руки деньги — в пересчете по восемь евро; если рабочий день затягивался, то немного больше. Вечером Саид по-прежнему отдавал деньги отцу. Тейссир тоже отдавал заработок в семью. Отец Саида хотя бы время от времени находил работу, а вот в семье Тейссира дела обстояли хуже. Его отец не мог найти места и вынужден был рассчитывать только на восемь евро, заработанных Тейссиром, да на помощь других работающих родственников. Большие и разветвленные семьи часто образуют кланы, где все поддерживают друг друга. Особенно повезло тем, у кого были родственники за границей: там можно было заработать больше, чем в Наблусе. Они переводили деньги, помогали купить квартиру или участок земли.
В семье Тейссира таких родственников не было. Зачастую денег хватало лишь на самое необходимое.
На рынках Старого города продавались дешевые овощи и фрукты. У некоторых жителей лимоны, апельсины и инжир росли в собственных садиках. Но мясо было очень дорого, и ежемесячно приходилось много платить за электричество и квартиру. Почти нереально было купить машину или оплатить медицинскую страховку. Лишь очень немногие жители Наблуса были достаточно застрахованы от болезней и несчастных случаев. Не каждый мог позволить себе визит к зубному врачу.
Экспансия насилия //Жизненные пути Тейссира и Саида были очень схожи, и, может быть, поэтому они так хорошо понимали друг друга. Тейссир был спокойным подростком; он старался избегать ссор. Он рано бросил школу, потому что ему, по словам родителей, «не хотелось учиться». Но дальнейшие расспросы выявили то, в чем мало кто любит признаваться: еще до начала интифады семья испытывала материальные трудности, и ей был необходим заработок Тейссира. Со школьной скамьи он отправился прямо на стройку. Там он познакомился с Саидом, который был на год младше его. 2 марта 2002 года — Саиду было тогда семнадцать — их дружба трагически оборвалась. Тейссира застрелили израильские солдаты. Обстоятельства трагедии неизвестны. Родители Тейссира говорят, что он не принадлежал к сопротивлению. Некоторые факты подтверждают их слова, другие же опровергают. ХАМАС напечатал плакаты с портретом Тейссира, но то же самое сделал ФАТХ. Боевиков на плакатах обычно изображают на фоне Купола Скалы и с оружием в руках. Но для плаката с портретом Тейссира была использована его паспортная фотография, предназначавшаяся для водительских прав. Во время Второй интифады многие погибли из-за несоблюдения комендантского часа. Или просто потому, что оказались не в том месте не в то время и попали в перестрелку. Родители Тейссира напечатали собственные плакаты с той же паспортной фотографии. На них он именуется «героическим мучеником джихада, присоединившимся к каравану героических мучеников». Над портретом Тейссира напечатаны строки из Корана: «Среди верующих есть мужи, которые верны завету, данному ими Аллаху. Среди них есть и такие, которые исполнили свой обет, есть и такие, для которых срок его исполнения еще не наступил, но они ни в коей мере не изменили завету» (сура 33, аят 23)[17]. Такие плакаты часто печатали вне зависимости от того, был ли изображенный на них человек боевиком или погиб случайно.
Для Саида все это не имело значения. Он потерял друга. Отец вспоминает, что он вернулся домой в слезах. «Мой друг — мученик», — сказал Саид и ушел к себе в комнату. В похоронной процессии участвовали сотни людей, и среди них был Саид. Тейссира положили на носилки; мужчины, сменяя друг друга, пронесли его от больницы до центральной площади. Эта площадь носит имя Хусейна в честь иорданского короля, но многие называют ее Площадью мучеников. Плакаты с изображением мучеников развешены на фонарных столбах, на стенах зданий и на тяжелых металлических дверях магазинов. Когда вечером магазины закрываются, вместо витрин видны лица мучеников. На этой площади часто молятся во время похоронных процессий.
Тело Тейссира обернули палестинским флагом. На голове у него была куфия — белый платок с черным орнаментом. Этот головной платок был отличительным знаком Ясира Арафата, тогдашнего президента палестинцев. Он также был символом борьбы против Израиля за независимость Палестины. Младший брат Тейссира сидел на плечах взрослого мужчины. На лбу у него была черная повязка с желтой надписью на арабском: «Нет божества, кроме Аллаха». Эта фраза — первая часть исламского Символа веры, в котором выражено такое же представление о Боге, как в иудаизме и в христианстве: согласно всем трем религиям существует лишь один Бог. «Аллаху Акбар» («Бог — величайший») — эту фразу постоянно повторяют во время похорон мучеников. Часто кто-нибудь идет впереди процессии и произносит в мегафон фразу, которую затем все произносят вслух хором.
От Площади мучеников людские толпы направились дальше, к Восточному кладбищу, расположенному на склоне холма. Там среди белых надгробных плит растут редкие пальмы. Мужчинам, несущим тело, все время приходилось останавливаться, потому что люди хотели прикоснуться к мученику. Толчея началась уже в больнице. Гроб с телом Тейссира установили в помещении, выложенном белой плиткой. Его отец хотел помолиться за него. «Да будет Бог милостив к тебе, мой сын, — воззвал он. — Пусть рай станет твоим последним приютом». Помещение постепенно наполнялось людьми, все хотели видеть мученика, поцеловать его в лоб и щеки. Кто-то ухватился за Тейссира и за носилки и не хотел отпускать, и так он продержался около тридцати секунд, пока его не оттеснили другие. Отец Тейссира хотел покинуть помещение, он кричал, плакал, но люди всё прибывали, протискиваясь сквозь узкий вход. Сохранилась видеозапись происходившего.
Фотографии и видео похорон часто выкладывают в Интернете. Некоторые снимают такие процессии на мобильный телефон и затем рассылают фото, особенно если хоронят друзей или членов семьи. Фотографиями умерших обмениваются и показывают их гостям.
Разрушенный дом //После похорон Тейссира Саид часто навещал его отца. Он заглядывал фактически через день и задавал одни и те же вопросы: «Как дела?», «Я могу что-нибудь сделать для вас?», «Если вам что-нибудь нужно…». Отец Тейссира хорошо помнит вежливого молодого человека. Саид был очень опечален, и отец, возможно, только теперь понял, насколько дружны были мальчики. Саид все время говорил, что хочет снова увидеть Тейссира. Но разговоры не затягивались надолго. «После смерти Тейссира голова Саида как будто опустела», — вспоминает отец друга.
Не прошло и месяца после смерти Тейссира, как семье Саида пришлось переехать. В центре города, где располагалась их квартира, стало слишком опасно. Израильтяне и палестинцы вели ожесточенные бои. Израильская армия уничтожала в Старом городе дома, где, по их предположениям, базировался противник. При этом рушились и соседние здания. Похожая ситуация была и в Дженине, расположенном менее чем в часе езды от Наблуса. Палестинская газета «Аль-Кудс» писала в начале апреля о «десятках мучеников и сотнях раненых». Ситуация в Наблусе еще больше обострилась после того, как палестинец совершил теракт в израильском городе Натания. Он подорвал себя вместе с десятью килограммами взрывчатки. Было много погибших и более 140 человек получили ранения — гораздо больше, чем обычно. Последовали и другие теракты.
