Тьерри Коэн - Она так долго снилась мне...
— А что, действительно нужно столько народу, чтобы следить за домом?
— Нет. Вполне достаточно пяти человек. Кухарка, экономка, горничная, сторож и я. Но у мсье Лучиани доброе сердце, и он нанимал кузенов, дядюшек и племянников тех людей, которые у него работали. Надо сказать, в доме вечно было полно гостей. Родственники, друзья, клиенты, деловые партнеры, которые, приезжая в Париж, останавливались у мсье Лучиани. А бывали очень и очень шикарные гости! Если я вам перечислю всех звезд, которые здесь появлялись…
— Все это было до ухода его жены?
— Да. Когда она бросила его, он перестал устраивать приемы. Его мужское самолюбие (он ведь к тому же итальянец!) было глубоко уязвлено. Потом, когда Серена заболела, дом стал совсем безжизненным. Слуги один за другим уходили. Остались только Джеральдина, помощница мсье Лучиани Анжела и я. Потом Анжела умерла, рак. Я знаю, что вы были с ней знакомы. Удивительная женщина, какое величие души!
Мы замолчали, в тишине ощутив незримое присутствие мадам Дютур.
Клод поставил два стакана на стол. Наполнил один кипятком и вылил в чайник.
— А Серена, получается, росла на ваших глазах.
Он опять на мгновение замолк, словно перебирая в памяти светлые образы прошлого, и горестно вздохнул.
— Ох, какая же это была чудная девочка! Надо было видеть, как смотрел на нее отец, когда она влетала к нему в кабинет во время каких-нибудь важных переговоров, ускользнув из-под надзора гувернантки. Он расцветал улыбкой. Забывал про протокол, про напускную важность и профессиональные обязанности. Вмиг превращался в бедного итальянского иммигранта, склонялся над девочкой, целовал, шептал ей ласковые слова на родном языке. Малышка любила всех нас, всех, кто работал в доме у ее отца. Мы были ее дядюшками и тетушками и одновременно товарищами ее детских игр. Поскольку она росла в закрытом пространстве, в тепличной атмосфере, созданной отцом, она стала скромной, мечтательной и достаточно замкнутой.
Он поднял чайник и неторопливыми уверенными движениями начал наливать заварку в стакан.
Он еще помолчал, глядя на меня, и добавил:
— А вы с ней похожи.
Я молча пила чай, а Клод рассказывал мне о доме. Но я слушала вполуха, думая о семье Лучиани и всех домочадцах, о странных событиях, которые мне поведали, и о своей роли во всей этой истории. Я явилась сюда не для того, чтобы спасти Серену, это не удалось бы никому из людей, но моей задачей было принести в ее жизнь немного радости и нежности. Я одновременно и гордилась такой миссией, и смущалась — эти люди проявляли ко мне такое необычное уважение, возлагали на меня такие надежды…
В назначенный час Клод проводил меня до дверей Серены.
— Здравствуй, Серена, это Лиор, — сказала я с порога.
На мгновение ее бледное лицо озарилось радостью.
Она и правда была на меня похожа.
Глава 6
Любовь — это тайна
Меня постепенно засасывало в воронку финансового краха, но тут стало происходить нечто странное.
В тот день я встал, проглотил чашечку кофе и растянулся на диване, чтобы в очередной раз обдумать теорию мсье Гилеля о сватовстве людей и книг. Действительно ли каждому из нас предназначена некая книга? Роман, который способен примирить нас с жизнью, но при этом придать ей смысл, приоткрыть истину о предназначении человека?
Если это так, то, соответственно определению мудрого книготорговца, я еще не нашел ее. Эта мысль одновременно и пугала меня, и пьянила. С самого детства книги меня зачаровывали, опутывали волшебными сетями и уносили в параллельные миры, где я мог жить легко и бездумно, не тяготясь гнетом праздности и безделья. Многие повлияли на меня, многие порадовали и увлекли. Иногда персонажи книг жили в моей душе еще долгие дни и недели после того, как я закрывал последнюю страницу. Многие оставляли в ней след своей красоты и силы. Но ни одна книга не была для меня тем откровением, о котором говорил мсье Гилель. Ни одна не была адресована непосредственно моей душе, ни одна не прояснила мне смысл моей жизни.
Да, было совершенно очевидно, свой роман-светоч мне еще предстоит найти.
Эта мысль мне как читателю очень нравилась. Она сулила удивительную встречу, которая в один прекрасный день перевернет мою жизнь и наполнит ее новым содержанием. Но, когда я представлял себя в качестве писателя, эта мысль, наоборот, начинала меня тревожить. Я вспоминал об ответственности перед читателями и боялся пойти на поводу у собственного тщеславия.
Эти доводы говорили в пользу решения никогда больше не писать книг.
Когда я наконец решил встать с дивана и пойти пройтись, в дверь постучали. Не успел я спросить, кто там, как удары участились.
— Открывайте, мсье Ланкри! Я знаю, что вы дома!
Я узнал хриплый голос домовладельца и сразу приуныл: разговор явно предстоял неприятный. Этот тип славился тяжелым и вспыльчивым нравом.
— Вы что, прячетесь от меня, мсье Ланкри? — взревел он, когда я наконец открыл дверь.
— Нет, я просто… был в ванной.
— Ну ладно, поглядим. Вам известно, почему я здесь?
— Конечно! Не беспокойтесь, я не какой-нибудь жулик, я заплачу вам всю просроченную квартплату.
— Когда? — спросил он, воинственно вздернув подбородок.
— Ну как… Я не знаю… Как смогу, сразу заплачу.
— Это не ответ, мсье Ланкри! Вы должны мне за пять месяцев! Я вынужден обратиться к судебному приставу. Он заберет все, что сможет, и вышвырнет вас отсюда!
— Я нашел работу. Но только на полставки.
— И что из того? Думаете, вы сможете отдать мне долг, работая на полставки в забегаловке или на автостоянке?
— В книжном магазине, — уточнил я. — Нет, конечно, но я ищу другую работу и…
— Я не стану ждать, мсье Ланкри! Сейчас же начну процедуру взимания долгов и выселения из квартиры. Вы, понимаешь, богема, думаете, вам все можно! А мне ваши книжки до лампочки! Тем более две книги за пять лет! Не больно-то утруждаетесь!
Он злобно вперился в меня своими глазками, презрительно хмыкнул и вышел, повернувшись на каблуках.
Я бессильно рухнул на диван, постыдная сцена отняла у меня все силы.
Зазвонил телефон, но я не сдвинулся с места, памятуя о неумолимом и неотвратимом правиле: беда никогда не приходит одна.
Потом, когда до меня дошла вся странность ситуации, я все же соскочил с дивана и устремился к телефону, чтобы удостовериться в реальности этого звонка. Но он уже смолк, а я так и стоял в недоумении возле аппарата.
Дело в том, что линия была две недели назад отключена за неуплату.
Солнечный свет, ворвавшийся через окна в мою комнату, все-таки вынудил меня решиться на небольшую прогулку. Я зашел в булочную, купил свежий багет, а на обратной дороге проверил почтовый ящик. Обнаружил там письмо с печатью банка на конверте. Поднимаясь по лестнице, открыл его, готовый к самому худшему, и тут на лестничной площадке услышал, как открывается дверь Жоша.
— Привет, Жош, — поздоровался я.
— Привет, дружище.
— Ты не на работе?
— Сегодня у меня выходной.
— Позавтракаем вместе? — предложил я.
Мы вошли в мою квартиру. Я положил письмо на стол в гостиной и отправился варить кофе.
Вернувшись в гостиную и протянув Жошу чашку, я заметил, что он смотрит на меня с нескрываемым любопытством и как-то таинственно улыбается.
— Что это ты на меня так смотришь?
Вместо ответа он пожал плечами.
— Нет, правда, что за кретинская улыбочка? — с нажимом поинтересовался я. — Такое впечатление, что ты от меня что-то скрываешь.
— Скорее ты.
— Что я?
— Ты что-то скрываешь.
— Что еще я там скрываю? Черт, Жош, говори яснее! Я не понимаю, о чем ты.
Вместо ответа он показал мне рукой на выписку из банка.
— Я подсмотрел, — смущенно сказал он. — Нечаянно. Прости, пожалуйста.
Я схватил бумагу, и у меня вырвалось:
— Ни хрена себе! Что за ерунда?
Выписка сообщала, что я вполне кредитоспособен. На моем счете лежало больше семи тысяч евро.
Увидев такую мою реакцию, Жош удивленно поднял брови.
Поскольку мой счет был заблокирован, выписка была достаточно лаконичной, и поэтому я сразу смог вычленить строчку о поступлении суммы в десять тысяч евро — для меня это были огромные деньги.
— Ты правда не знаешь, откуда эти деньги? — спросил Жош.
— Понятия не имею. Это перевод. Кто же мог мне отправить такую сумму?
— Ты серьезно?
— Абсолютно серьезно. Я ничего не понимаю. Мне никто не должен денег.
— Какая-то ошибка?
— Я бы так и подумал, что ошибка, если бы был только перевод. Но это уже вторая ошибка!
— Как так вторая ошибка?
И тогда я рассказал ему, как волшебным образом мне включили телефон:
— Я тогда сразу позвонил оператору. Счет был пополнен с помощью почтового перевода. И невозможно установить личность человека, сделавшего перевод.
