KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Никос Казандзакис - Я, грек Зорба

Никос Казандзакис - Я, грек Зорба

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Никос Казандзакис, "Я, грек Зорба" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Ну, а твои полузаконные браки, Зорба?

— Э!.. Эти, в них есть прелесть, — ответил он с усмешкой. — Ах, эти женщины славянки! Сколько свободы! Нет постоянного нытья: куда идешь? Почему так поздно вернулся? Где ты ночевал? Они тебя ни о чем не спрашивают, и ты сам обходишься без вопросов. Свобода, так-то вот!

Зорба выпил свой стакан, потом очистил каштан. Он говорил, продолжая жевать.

— Были они у меня. Одну звали Софинька, а другую Нюся. С Софинькой я познакомился в одном поселке близ Новороссийска. Стояла зима, все было покрыто снегом, я шел в поисках работы на одну из шахт и, проходя через этот поселок, задержался. Было это в рыночный день и из всех близлежащих сел съехались крестьяне, чтобы что-то купить или продать. В ту пору стояли ужасные холода и волчий голод, люди продавали все, что имели, вплоть до своих икон, чтобы купить немного хлеба.

Итак, бродил я по рынку и увидел молодую крестьянку, которая спрыгнула с повозки, такая бой-баба, метра два ростом, с глазами синими, как море, и с таким задом… настоящая кобылица!.. Я просто остолбенел. «Ну, Зорба! — говорю я себе. — Погиб ты, бедняга!»

Я и пошел за ней. Глядел на нее… ненасытным взглядом! Нужно было видеть ее ягодицы, которые раскачивались, подобно пасхальным колоколам. «Зачем ходить в поисках работы на шахте, старина? — говорю я себе. — Ты идешь по ложному пути, чертов флюгер! Вот она — настоящая шахта: полезай-ка туда и пробивай штольни!»

Молодая крестьянка останавливается, торгуется, покупает охапку дров, поднимает ее — какие руки, сказать невозможно! — и бросает в телегу. Она покупает немного хлеба и пять-шесть копченых рыбок. «Сколько это стоит? — спрашивает. — Столько-то…» Тогда снимает золотую сережку, чтобы заплатить. Тут я вскипел. Позволить женщине отдать свои серьги, украшения, душистое мыло, флакон духов… Если она все это отдает, значит, мир гибнет! Это все равно, что ощипать павлина. У тебя хватило бы духу ощипать павлина? Никогда! Нет-нет, пока ты жив, Зорба, этого не произойдет. Я открыл свой кошелек и заплатил. Это было в ту пору, когда рубли стали клочками бумаги. За сто драхм можно было купить мула, а за десять — женщину.

Итак, я уплатил. Молодка поворачивается и смотрит на меня краешком глаза. Потом берет мою руку и хочет ее поцеловать. Я же тяну руку назад. Что такое, не хватало, чтобы она меня приняла за старика! «Спасиба, спасиба», — восклицает она по-русски. И на тебе — одним прыжком вскакивает в свою телегу, берет в руки вожжи и поднимает кнут. «Зорба, — говорю я себе тогда, — парень, она сейчас удерет из-под самого носа, старина» и — одним махом я с ней рядом в повозке. Она ничего не сказала. Даже не взглянула на меня. Хлестнула коня кнутом и мы поехали.

Дорогой я дал ей понять, что хочу взять ее в жены. Я едва знал несколько слов по-русски, но для этих дел нет нужды много говорить. Мы объяснились друг с другом с помощью глаз, рук, коленей. Короче, прибыли в деревню и остановились перед избой. Слезли с телеги. Крестьянка навалилась плечом, открыла ворота и мы въехали. Выгрузили дрова во дворе, взяли рыбу и хлеб и вошли в комнату. Там возле погасшего очага сидела маленькая старушка. Она дрожала. Закутанная в какие-то мешки, тряпки, овечьи шкуры, она все равно дрожала. Стоял такой холод, что ногти отваливались, даю тебе слово! Опустившись на колени, я бросил в печь хорошую охапку дров. Старушка с улыбкой смотрела на меня. Дочка сказала ей что-то, но я ничего не понял. Я разжег огонь, старушка согрелась, и к ней понемногу вернулась жизнь.

Между тем молодая накрыла стол. Она принесла немного водки, мы выпили. Потом поставила самовар, заварила чай, мы поели и поделились со старушкой. После этого девушка быстро разобрала постель, постелила чистые простыни, зажгла лампаду перед иконой Богородицы и трижды перекрестилась. Затем она движением руки позвала меня, мы опустились на колени перед старушкой и поцеловали ей руку. Она положила свои костлявые руки на наши головы и что-то прошептала. Возможно, она нас благословила. «Спасиба, спасиба!» — поблагодарил я по-русски, и мы с молодой очутились в постели.

Зорба замолчал. Он поднял голову и посмотрел вдаль, в сторону моря.

— Ее звали Софинька… — сказал он чуть погодя и вновь погрузился в молчание.

— Ну а потом? — спросил я нетерпеливо. — Потом что было?

— Да не было никакого «потом», что за мания у тебя эти «потом» и «почему», хозяин? О таких вещах не рассказывают, полноте! Женщина — как источник чистой воды: к нему наклоняются, видят отражение своего лица, утоляют жажду, утоляют жажду до хруста костей. Потом подойдет другой, тоже обуреваемый жаждой: он наклонится, увидит свое лицо и утолит жажду. Затем еще один… Женщина — это источник, уверяю тебя.

— Ну а потом, ты уехал?

— А чего бы ты хотел, чтобы я делал? Это источник, я тебе говорю, а я, я пробыл с ней три месяца, потом вспомнил, что искал шахту. «Софинька, — сказал я ей однажды утром, — у меня работа, я должен уйти».

«Хорошо, — сказала Софинька, — можешь идти. Я буду ждать тебя месяц, и если ты не вернешься — я свободна. Ты тоже. Господь, будь милостив!» И я ушел.

— И ты вернулся через месяц…

— Я тебя очень уважаю, хозяин, но ты просто глуп! — воскликнул Зорба. — Как можно вернуться? Они тебя никогда не оставят в покое, эти шлюхи. Десять дней спустя, на Кубани я встретил Нюсю.

— Рассказывай! Рассказывай же!

— Как-нибудь в другой раз, хозяин. Не нужно их мешать, бедняжек! За здоровье Софиньки! — И он разом проглотил свое вино.

Потом, прислонившись к стене, сказал:

— Хорошо, я расскажу тебе сейчас и про Нюсю. Сегодня вечером у меня в башке одна Россия. Я рад этому, и все расскажу!

Он вытер усы и помешал угли.

— Итак, с этой, как я тебе уже сказал, я познакомился в одном кубанском селе. Стояло лето. Кругом были горы арбузов и дынь; я нагибался, брал и никто ничего не говорил. Я разрезал арбуз надвое и зарывался в него носом. Все было в изобилии там, в России, хозяин, всего навалом — выбирай и бери! И не только арбузов и дынь, но и рыбы, масла, женщин. Ты идешь, видишь арбуз и берешь его. Ты видишь женщину — тоже берешь. Не то, что здесь, в Греции, не успеешь стянуть у кого-нибудь дынную корку, как тебя сразу тащат в суд, а если тронешь женщину, ее брат выхватывает нож, чтобы превратить тебя в колбасный фарш. Черт бы их побрал, этих мелочных скряг… Хоть бы все повесились, вшивая банда! Поезжайте хоть ненадолго в Россию, посмотреть на настоящих господ!

Итак, я пересекал Кубань. В одном из огородов я увидел женщину, она мне понравилась. К твоему сведению, хозяин, славянки совсем не похожи на этих корыстолюбивых маленьких гречанок, которые продают свою любовь по капельке и делают все, чтобы тебя обмануть и обвесить. Славянка же, хозяин, отмерит тебе полной мерой на отдыхе ли, в любви или еде; близкая к домашней скотине и земле, она только воздает человеку. Я спросил: «Как тебя зовут?» С женщинами, видишь ли, я выучил немного русский язык. «Нюся, а тебя?» — «Алексис. Ты мне очень нравишься, Нюся». Она на меня внимательно посмотрела, как будто на лошадь, которую хотела купить. «Ты мне тоже, ты не похож на ветрогона, — ответила она мне. — У тебя крепкие зубы, густые усы, широкая спина и сильные руки. Ты мне нравишься». Мы почти ничего больше не сказали, да это и не нужно было. Мы в миг поладили.

Я должен был в тот же вечер прийти к ней в праздничной одежде. «У тебя есть меховая шуба?» — спросила Нюся. «Да, но в такую жару…» — «Неважно, возьми ее, это произведет впечатление».

Вечером я расфрантился, как молодожен, взял на одну руку шубу, в другую трость с серебряным набалдашником (была у меня такая) и пошел. Это был большой крестьянский дом с хозяйственными постройками, скотиной, давильнями, во дворе разведен огонь, на огне котлы. «Что это в них кипит?» — спрашиваю я. «Арбузный сок». — «А здесь?» — «Сок дыни». — «Что за страна, — говорю я себе, — ты слышишь! Сок арбуза и дыни, это земля обетованная! По-моему, Зорба, ты здорово устроился, как мышь в головке сыра».

Я поднялся по огромной скрипучей деревянной лестнице. На крыльце отец и мать Нюси. Они были одеты в какие-то зеленые штаны и подпоясаны красными поясами с кистями: прямо-таки важные господа. Раскрывают объятия и целуют тебя в одну щеку, целуют в другую. Я весь промок от слюней. Мне что-то говорят, но так быстро, что я плохо понимаю, однако по их лицам видно, что они желают мне добра.

Вхожу в зальце и что перед собой вижу? Накрытые столы, перегруженные, наподобие парусников. Все стоят: родственники, женщины, мужчины, а впереди Нюся, напомаженная, разодетая, грудь вперед, как у скульптуры на носу судна. Сверкающая красотой и молодостью, она повязала на голову красную косынку с вышитыми посередине серпом и молотом.

«Ну и счастливчик же ты, Зорба, — говорю я себе, — для тебя ли этот лакомый кусочек? Это тело, которое ты будешь обнимать?»

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*