Ребекка Маккаи - Запретное чтение
— Не самая блестящая идея, — пробубнил он в раскрытые страницы.
Я ухватилась за книгу и потянула вниз, но он держал ее очень крепко.
— Ты сам хочешь позвонить или лучше я?
Он ничего не ответил.
— Так что, мне самой звонить?
Я была готова к истерике вроде той, какую Иэн закатил перед Рождеством, и ждала, что он вот-вот отшвырнет книгу и заорет, но этого не произошло.
Я встала и подошла к столу.
— Какой у вас номер? — спросила я.
Голова Иэна — она по-прежнему была на уровне пола — высунулась из-за ближнего шкафа: видимо, он добрался до этого конца стеллажей ползком. Он медленно и громко назвал номер, и я его набрала.
— Вы дозвонились в отдел персонала компании «Миссури электрик», — раздалось в телефоне. — Мы работаем с понедельника по пятницу с девяти до семнадцати тридцати.
— Иэн, — сказала я, вешая трубку, — ты живешь в компании, которая занимается электричеством?
Его голова снова исчезла за стеллажами.
— Иэн, какой твой настоящий номер?
— Я забыл, — произнес он прямо у меня за спиной.
Я подпрыгнула от неожиданности и ударилась коленом о стол.
— Хорошо, — сказала я, вытащила из-под телефона городской телефонный справочник и раскрыла его на букве Д. — Тогда мы просто найдем его в телефонной книге.
— Нас тут нет, — сказал он, улыбаясь.
Он был прав. Никаких Дрейков в Ганнибале не числилось. Я захлопнула справочник и увидела, как лицо Иэна буквально засияло от облегчения. Он теребил нижнюю пуговицу на рубашке, практически отрывал ее от ткани, но при этом очень глубоко и медленно дышал, и ему весьма неплохо удавалось держать себя в руках. Наверное, он планировал все это не одну неделю. Он что же, думал, что сможет жить в библиотеке? Четырнадцать часов — это слишком много для побега, который устраивают, чтобы проучить родителей.
— Ну что ж, — сказала я. — Я очень рада, что ты зашел ко мне в гости, Иэн, но библиотека скоро откроется, и я не могу позволить тебе жить в моих цветочных горшках.
Он хихикнул, но смех получился какой-то удушливый.
— Мы можем позвонить в полицию, или я сама отвезу тебя домой.
Иэн развернулся и пнул ногой мой шкафчик с документами — всего один раз, но сильно. Он двинулся к своему ряду стеллажей, по пунцовому лицу тихо катились слезы. Вернулся Иэн уже в куртке, на плече он держал палку с котомкой и большой синий рюкзак, которого я еще не видела. Рюкзак был чем-то набит — видимо, одеждой. Иэн кивнул мне и стал подниматься по лестнице. Я оставила свет включенным, но заперла все двери и встретилась с ним на стоянке. Я удивилась, увидев, что он не сбежал, а стоит и ждет меня. Возможно, в глубине души мне хотелось, чтобы он убежал. Но он был здесь, стоял под дождем рядом с моей бледно-голубой машиной. Он решил ехать домой.
Я села за руль, отперла дверцу у переднего пассажирского сиденья и только потом сообразила, что Иэн ждет у задней дверцы. Именно тогда до меня вдруг дошло, что ему всего десять лет, что он ездит сзади, что, возможно, он до сих пор принимает ванну вместо душа и, может быть, у него над кроватью даже есть ночник. Он забрался в машину и стал рыться между сиденьями в поисках ремня безопасности, и я попыталась вспомнить, сидел ли кто-нибудь до него на заднем сиденье моего автомобиля. Я завела мотор, и из приемника заорало Эн-пи-ар, что-то о запуске шаттла. Я выключила радио, и мы поехали по Воксвинг-авеню. Я не спрашивала у Иэна адрес, потому что не очень хорошо знала жилые районы города. Но он показывал дорогу, каждый раз громко объявляя мне в самое ухо, когда и в каком месте надо свернуть.
— У следующего знака «стоп» налево! — кричал он. — Теперь одну милю прямо! Здесь налево и сразу направо!
— Иэн, — сказала я через некоторое время, — мне кажется, ты ведешь меня каким-то окольным путем.
Я не была в этом уверена, но мы ехали уже довольно долго, а я знала, что обычно он ходит до библиотеки пешком.
— Нет, нет! — закричал он. — Никаким не окольным, и вообще мы уже приехали, наш дом — последний на левой стороне!
Я всматривалась в дома слева от нас, пока не увидела высокое желтое здание с идеальными конусами невысоких сосен, посаженных вдоль забора. Мы остановились. Газета еще лежала в оранжевой пластмассовой трубке в конце дорожки, ведущей к дому, и от машины к крыльцу бежал невысокий пожилой мужчина, придерживая над головой журнал, чтобы уберечься от дождя.
— Иэн, это не твой папа.
Он выглянул в окно.
— Не мой, точно.
— Но это ведь твой дом?
— Я не уверен.
— Не уверен?!
— Ну, наш дом покрасили совсем недавно, и вид у него какой-то непривычный, я его не очень узнаю.
Я закрыла глаза:
— Ладно, поехали в полицейский участок.
В ответ не донеслось ни звука. Я посмотрела в зеркало заднего вида: Иэна в машине не было. Я выключила мотор и распахнула дверь, чтобы выскочить на улицу и поймать его, куда бы он ни бросился бежать, но тут увидела, что он сидит на полу в салоне машины, свернувшись в клубок и накрыв голову руками, как во время учебной тревоги. Все его тело сотрясалось не то от рыданий, не то от приступов рвоты — мне не было видно. Очки и куртку он оставил на сиденье.
Я открыла заднюю дверцу, опустилась на корточки рядом с машиной и положила руку ему на спину. Его рубашка была вся мокрая и горячая, она прилипла к спине. Он сказал что-то, но я не разобрала.
— Что ты говоришь? — переспросила я.
Он приподнял голову, чтобы вытереть нос рукавом.
— Пожалуйста, — проговорил он сквозь слезы. — Я думал, вы отвезете меня куда-нибудь еще.
В голове у меня помутнело — казалось, будто я сплю или выпила лишнего. Я поняла, что сделаю это, хотя бы просто потому, что мне не хочется насильно везти его в полицию и навсегда лишиться его доверия и не хочется везти его домой и бросать здесь посреди дороги тоже не хочется. Я только несколько часов спустя поняла, что можно было отвезти его обратно в библиотеку и дождаться прихода Рокки. И только спустя несколько дней я вспомнила нечто совсем очевидное: адрес и номер телефона Иэна наверняка хранились у нас в компьютерном файле, рядом с его фамилией и записью о 12-долларовом штрафе. Но из-за его рыданий я совершенно не могла думать. А может, я не могла думать ни о чем, кроме его рыданий. Или, может, где-то в глубине души я только об этом и мечтала — увезти его из Ганнибала, хотя бы на несколько минут. Правда, я не думала, что мои мечты воплотятся так буквально.
— Куда же тебя отвезти? — спросила я.
— Куда-нибудь! — воскликнул он. — К моей бабушке.
Я знала, что у него нет бабушки.
— Хорошо, — ответила я.
14
Вниз по кроличьей норе
И вот наши друзья библиотекарь и румяный мальчуган пустились в путь, и резкие порывы ветра гнули траву в полях и набрасывались на автомобиль, словно желая подхватить его и понести по улице. Когда тучи наконец рассеялись и ветер утих, солнце, продолжая медленно подниматься, бросило в окна машины лучи красного света, и волосы пассажиров засверкали так, что со стороны можно было подумать, будто они загорелись. Поблизости было несколько разных дорог, но нашим друзьям не составило труда отыскать ту, что была размечена желтыми полосами и утыкана потрепанными рекламными щитами. Некоторое время они бодро двигались в западном направлении, согласно указаниям мальчика, которые рождались в прекрасном мире его воображения и не имели отношения ни к какому реальному маршруту. Ярко светило солнце, щебетали птицы, и Библиотечная дама тихо что-то напевала себе под нос, ведя машину по черному сверкающему асфальту, и, хотя (положа руку на сердце) по ее лицу можно было догадаться о некоторой степени беспокойства, которое вызывало у нее предстоящее путешествие, она чувствовала себя далеко не так ужасно, как можно было подумать.
По правде говоря, мы немного заблудились. Игра в ориентирование слишком затянулась, мне следовало остановить ее раньше. А теперь мы оказались на какой-то проселочной дороге, и небо по-прежнему было так плотно затянуто тучами, что я не могла определить, в каком направлении мы движемся. Компаса, встроенного в приборную панель автомобиля, у меня не было, внутренним компасом природа меня тоже не наградила. Вероятно, природа не наградила меня и моральным компасом. Мобильный телефон лежал в двух футах от меня, в сумочке на пассажирском сиденье. Я могла в любой момент позвонить в полицию, машина ехала достаточно быстро — Иэн не стал бы выпрыгивать на ходу. Но, с другой стороны, как бы я объяснила, что ребенок, который всю ночь отсутствовал дома, находится теперь у меня в автомобиле, за много миль от дома, хотя, по правде сказать, господин полицейский, я понятия не имею, где мы, черт возьми, находимся.
Минут через двадцать Иэн оставил попытки показывать дорогу и вместо этого пустился в бесконечное повествование о роботах, которые могут делать за тебя уроки, и о том, как быстро можно съесть целое дерево, если размолоть его до состояния молочного коктейля. Если он пытался таким образом заставить меня потерять счет времени, то ему это прекрасно удалось. Я проголодалась, и когда посмотрела на часы, было 10.22. Я еще даже не завтракала — планировала до открытия библиотеки заскочить в кафе через дорогу и купить себе бублик.
