Хербьёрг Вассму - Стакан молока, пожалуйста
Ольга улыбалась и глядела по сторонам. Она даже засмеялась, когда проезжали витрину с манекеном в красном платье. Шофер свернул в боковую улицу, потом в еще одну, уже более узкую. Вдруг на поверхности воды блеснули глаза Николая.
Ресторан находился в подвале. Множество людей кружились друг с другом или танцевали каждый сам по себе. Громкая музыка мешала разговору. Правда, говорить Дорте и не хотелось. От дурноты путались мысли и подгибались колени, словно на ней был костюм космонавта, подбитый свинцом. Ей даже пришлось ухватиться за Ольгу, потому что пол стал ускользать у нее из–под ног.
Очевидно, Том был знаком с официантом, который провел их к столику на четверых в глубине зала. Том и Ольга сели рядом. Людвикас и Дорте сидели спиной к шумному залу. Том налил всем вина. Дорте не протестовала, но к вину не прикоснулась. Ольга пила осторожно и часто улыбалась.
Потом Том захотел танцевать с Ольгой, и они оба исчезли в шуме за спиной у Дорте. Людвикас наклонился к ней так близко, что их дыхание слилось. Дорте не смела отодвинуться.
— Он хочет купить Ольгу, — радостно сообщил ей Людвикас, словно близкому приятелю.
— Как это купить?
— Ну, взять с собой в Норвегию. Он хорошо платит. Я его знаю.
— Правда?
— Да. По прошлым поездкам. Но тогда сделка не состоялась. Он очень привередливый. Норвежский стиль, понимаешь? И он платит сразу наличными. В евро или долларах.
Дорте поняла, что не следует показывать, в каком она отчаянии из–за разлуки с Ольгой. Настроение Людвикаса было единственным, от чего она сейчас зависела.
— И… и я останусь одна… в этой квартире? — все–таки жалобно спросила она.
— Нет, мы переселим тебя к другим, так будет дешевле, — усмехнулся Людвикас.
— К кому?
— К Марине. И к девчонкам из первой партии! — гордо сказал он, словно первая партия была чем–то особенным. — Но ты должна побыстрей оклематься, теперь, когда Ольга уедет… В этой стране все так чертовски дорого. Хозяин квартиры требует, чтобы мы расплатились с ним до того, как съедем. А у меня нет наличных, так что расплачиваться с ним придется тебе!
— Но у меня нет денег…
Людвикас засмеялся, закатив глаза к потолку. Дорте зажала руки между коленями, чтобы скрыть, как они дрожат. Она боялась смотреть на контуры квадратного кожаного мешочка, проступавшие под его джемпером.
Рядом с ними села какая–то пара. Оба смеялись над чем–то только что сказанным женщиной. На ней был топик с большим вырезом, украшенный жемчужинами. Они никого не видели, кроме друг друга. Если Дорте окликнет их и попросит помочь ей уехать домой, они ничего не поймут или просто не захотят с ней возиться. А Людвикас увезет ее с собой. В квартиру, где бита…
— А куда поедет Ольга? — Она старалась, чтобы голос ее не выдал.
— Не знаю. Только не в столицу, как там она называется… Словом, в другой город.
Людвикас осушил рюмку и налил новую. Потом поднял пальцем подбородок Дорте, объявил, что ей идет краситься и что он хочет танцевать.
Она пробормотала, что плохо танцует, но он сдернул ее со стула. В основном они не танцевали, а тряслись на месте, как камни в ведре. Ей становилось невыносимо, когда он прижимался к ней — руками и ногами, выгибаясь, точно ошпаренный рак. Терся об нее низом живота, словно хотел присосаться. Она старалась думать о Вере, которая плясала дома, если бывало хорошее настроение. Танцевать с Верой было весело.
В толпе танцующих Людвикас увидел Тома и Ольгу и потянул Дорте за собой, расталкивая людей и делая какие–то жесты. Том захотел поменяться партнершами, на что Людвикас шумно согласился, а лицо Ольги погасло. Музыка грохотала, как разъяренный трактор.
Дорте казалось, что она танцует со скелетом. Но от скелета пахло туалетной водой и чистым бельем. Если бы она не знала, что он купил Ольгу, как скотину, она бы решила, что он лучше Макара и Людвикаса. Он держал ее перед собой в вытянутых руках, точно ширму. К тому же с ним был его черный портфель. Том повесил его наискосок через плечо, словно ничего дороже у него не было. Иногда портфель упирался Дорте в ребра, будто протестуя против ее присутствия.
К счастью, Том быстро захотел вернуться к столу. Людвикас выпил все, что было в бутылке, и Том заказал новую. Сам он почти не пил. Когда Людвикас попытался заставить Ольгу и Дорте пить, Том рукой остановил его. Тот подчинился, не пикнув, и Ольга посмотрела на Тома так, словно он был ее братом. Дорте почувствовала огромное облегчение оттого, что ее не принуждают пить вино. Оно было кислое, и от него тошнило. Том забеспокоился и собрался уходить, прежде чем Людвикас выпьет все. Тогда Людвикас спрятал бутылку под пиджак, но Том покачал головой и сказал что–то по–английски. Людвикас поставил бутылку на стол, но вид его не предвещал добра. Смех девушки за соседним столиком заглушил музыку. На ней были джинсы в обтяжку, едва прикрывавшие зад. Когда она наклонялась, из–под них выглядывал край розовой ткани, наверное, это были трусики. Талия и живот выпирали из джинсов, как колбаски. Может быть, кто–то тоже купил ее и потребовал, чтобы она одевалась так для привлечения клиентов? Девушка перестала смеяться, но Дорте еще долго слышался ее смех. Пока они шли, Том крепко держал ее за плечо. Время от времени он что–то говорил Людвикасу по–английски. Если бы он отпустил ее, когда они вышли на улицу, она могла бы убежать. От волнения у нее вспотели ладони.
Он не отпустил ее, но все время оборачивался и что–то говорил Людвикасу. Она слышала свое имя и имя Ольги. Словно прочитав ее мысли, Людвикас подошел к ней с другой стороны и обнял ее и Ольгу.
— Том хочет увезти тебя к себе в отель, — прогнусавил он в ухо Дорте.
— Почему, ведь он хотел Ольгу… — попыталась сопротивляться Дорте, но замолчала, испугавшись, что Ольга услышит, как она подставляет ее вместо себя.
Том остановил такси, и Людвикас впихнул туда Дорте, не отпуская ее. Они с Ольгой так и сидели, словно прикованные к нему. Том сел на переднее сиденье. Пока они ехали, Дорте уговаривала себя быть смелее и выпрыгнуть из машины, хотя прекрасно понимала, чем это может кончиться: она сидела слева, там ехали машины. Дверная ручка поблескивала в темноте. Дорте пыталась понять, в какую сторону ее надо повернуть.
Такси притормозило у тротуара, мимо на бешеной скорости несся поток машин. Они сбили бы ее, как только она открыла бы дверцу. Дорте уже слышала звон разбитого стекла и скрежет металла. И видела себя в луже на мостовой. Том поговорил с шофером и расплатился с ним. Ольга и Людвикас вышли, чтобы выпустить Дорте из машины, так как дверца с ее стороны не открывалась. Людвикас наклонился и потянул ее за плечо. Судорожно сжимая перед собой свою сумочку, она чуть не растянулась на асфальте. Том скорее протащил, чем провел ее по тротуару. Дверь с медной ручкой распахнулась, и Дорте поглотил яркий свет. Она сразу увидела мужчин в креслах вокруг большой кровати. Рука Тома лежала на ее талии, словно железные когти.
Портье за стойкой с отсутствующим видом протянул Тому ключи. Она могла бы убежать, когда Том на мгновение отпустил ее, чтобы поправить висевший на плече портфель. Но холл был огромен, как море, и Том, конечно, догонит ее прежде, чем она добежит до двери. Потом ее ждет бита. Том добр, пока ему нравится быть добрым, совсем как Людвикас. Через мгновение бежать было уже поздно. Том провел ее к лифту и нажал на кнопку четвертого этажа. В лифте перед Дверью была решетка.
13
Отец сидел с раскрытой книгой. Не о Данте в аду и не о бедных людях Достоевского. Это была большая книга о планетах. Над блестящей страницей раскрылся лепесток. Бабочка. Сейчас он спросит меня, почему я не дома, подумала Дорте. Но отец не спросил. Ничего не замечая, он листал книгу, словно не знал, что все изменилось и все разрушено. Наверное, это были мелочи для человека, прошедшего сквозь темноту туда, где он сейчас находился. Он показывал цветные иллюстрации и говорил глухим, немного сонным голосом. Время от времени он улыбался мимолетной улыбкой. Она лишь чуть–чуть трогала уголки его губ, за стеклами очков щурились глаза. Темные и блестящие.
Комната была очень большая. Мебель и гардины темные. Две кровати, составленные вместе, с тумбочками с каждой стороны — никакой другой мебели она с первого взгляда не заметила. Открытая дверь вела в ванную. Дорте раньше никогда не бывала в отелях. Только знала, что они существуют. Том запер дверь и на мгновение замер с ключом в руке. Ключ был прикреплен к какой–то большой металлической штуке.
И все–таки он сунул его в карман брюк, помог ей снять куртку и повесил ее на вешалку. Только после этого он раскинул руки, словно показывая собственные владения. Дорте стояла и смотрела на свои мокрые туфли. Потом почувствовала, что он взял ее под локоть, и они прошли в комнату, будто так условились.
