KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Кэтрин Энн Портер - Библиотека литературы США

Кэтрин Энн Портер - Библиотека литературы США

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Кэтрин Энн Портер, "Библиотека литературы США" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Иона! Какое знакомое лицо — он все еще оглядывался, пусть и не мог уже говорить, на нее с охваченной огнем лужайки, в которую ушел. Ее Иона, ее Финни, ее черная обезьянка; как же она обожала его, пусть его и отняли у нее в тот еще, первый раз, давным-давно.

Ноги затекли, Далила с трудом поднялась. Склонила голову набок, всмотрелась пристально в зеркало, и ей явился материнский лик — так вот он, оказывается, какой: он мотался в проломе конского черепа, уши и холка дыбом, обтянутые кожей болотных птиц щит и барабан, оленьи рога заточенные, чтоб рубить и губить. Она оскалила зубы. Порылась во вспархивавшем перьями пепле и отыскала кости Финни. Оторвала лоскут от своих необъятных юбок, увязала кости в узелок.

И только тогда решилась выйти на дорогу, ковыляла в мисс Майриных башмачках, башмаки мисс Тео связала и повесила на шею, подол волочила по пыли. Мисс Майрины кольца — они снялись легко — унизали два ее пальца, а вот браслет с цепочкой мисс Тео, как она ни билась, не поддался. Издалека они виделись ей двумя белыми камнями. Когда она вынимала гребни из мисс Майриных волос, та тоже упала, легла обок сестры.

Юбилейная чаша ловко сидела у Далилы на голове. Порой она останавливалась — ей не терпелось лизнуть край чаши, ощутить былую сладость, от которой никак не отлипал язык, сладость, алчно выпитую давным-давно, кто знает когда и кем. Несла она и свою черную рожкового дерева палку, отгонять змей.

Надеясь, что запах коней и пожарищ выведет ее к людям, она следовала за колеями, пока они не ушли в реку. Под сожженным, обрушившимся мостом села на пень и пожевала — видений ей больше не было — кусок сотового меда. Опять опустилась на колени, попила воды из Биг-Блэк-Ривер, стащила башмаки и вошла в реку.

Погрузилась по пояс, по грудь, а там уж ей, чтобы не нахлебаться подернутой тусклой пленкой воды, пришлось тянуть шею вверх, как тянет к солнцу свой стебель подсолнечник, добычу она сложила на макушку, придерживала ее переплетенными руками. Она забыла, как и откуда она знала, — что сегодня за день, она не знала, — но одно знала твердо: дождя не будет, вода в реке не подымется до субботы.

По весне

(Перевод М. Кан)

Двое ступали по этому пасмурному миру, словно бы недосягаемые для людского глаза, — одинаково одетые, в комбинезонах, в линялых пиджаках, один большой, один маленький; один чернявый, один белобрысый; отец и сын. Оба несли на плече по удочке, а Дьюи к тому же нес в другой руке ведерко. День навис над ними безветренный, пасмурный, переменчивый — первый такой в марте месяце в здешних местах.

Всего пятнадцать минут назад, по пути в школу, Дьюи высмотрел из окна школьного автобуса, что по дороге шагает его отец с удочками на плече — а удочек две. Дьюи прошмыгнул мимо школьных дверей и, когда отец проходил через Роялз, уже подстерегал его под деревом возле почты.

— А ну, кыш. И чтобы мигом в школу. Кому говорят, — сказал отец.

С одной стороны, оно бы можно и послушаться: мисс Прюитт обещалась им почитать про меч короля Артура. Надо же, как нарочно сегодня…

— Хотя от тебя, видать, не отвяжешься, — сказал отец. — Только рыбы нам все одно не наудить — воды-то совсем не осталось и удить, стало быть, не в чем.

— А речка?

— Почитай, вся высохла.

— Значит, ты ходил уже много раз?

— Сегодняшний год, сынок, иду первый раз. И дома лучше про то помалкивай.

Небеса были в движении, пухлые, пасмурные, набрякшие, но земля под ногами рассохлась в порошок. Там, где прошлой весной выворотило старый платан, стеной вздыбился заскорузлый кругляш из корней и глины, белым-белый, точно луна вставала из земли. Речка не затопила привычные заливные места. Деревья и подлесок заплели ползучие плети, безлистные и все же буйные, тугие, словно тучи обрушились с неба дождем. Болото лежало серое, без конца и без края, вроде как на картинках в Библии; куда ни повернись, все на свете затаилось, не шелохнется, минута, другая — а там взмоет цапля, закачает крыльями.

— Пап, вон та тетя чего делает?

— Да это никак мисс Хетти Перселл вышагивает впереди.

— А чего ей тут надо?

— Мисс Хетти, сынок, величает себя Хозяйкой дождя. Возможно, идет его вызывать. Дождичек нам сейчас ох как не помешал бы. А вообще она больше сидит на почте.

— Ага, теперь я узнал ее. — Дьюи открыл рот.

— Ты погоди подавать голос, — сказал отец. — Можно ведь и в хвосте держаться потихоньку, если постараемся.

Спина мисс Хетти поднялась на крутой пригорок, ее черная шляпа четко обозначилась поверх деревьев. До нее было как от одного конца улицы в Роялзе до другого, не больше. Черное пальто на ней было просторное, зимнее и сзади доставало до лодыжек, когда не цеплялось за все, что ни подвернись по пути. Она сжимала в руке наподобие скалки длинный свернутый зонт, и хоть неуклонно продвигалась вперед, но выписывала при этом загогулины — попробуй обойди человека с такой особенной походкой.

Вот мисс Хетти сошла в овражек и скрылась из виду.

— Чисто по линеечке выступает, верно я говорю? — усмехнулся отец. — Гляди, то была, а то нету. Ну а мы с тобой давай-ка прямиком по тропке.

Но немного спустя, когда они подошли к реке, Дьюи вдруг показал вперед пальцем. Совсем близко, на палой листве, виднелся сквозь деревья объемистый и прочный ридикюль с такой ручкой, какие бывают на чемоданах. Еще один бесшумный шаг, и они увидели мисс Хетти. На земле, расстелив ковром пальто, чуть подобрав колени и одернув юбку до самых пят, в шляпе, нахлобученной до бровей, держа в руке очки в стальной оправе, сидела мисс Хетти Перселл и вызывала дождь. Их она даже не заметила.

Каким способом мисс Хетти вызывает дождь, было известно всякому — она садилась у ближайшей воды и высиживала сколько потребуется. Без звука, точно рыбак над удочкой. Но по тому ли, как выглядывали у нее из-под юбки носки покойных туфель, или же по тому, как осела на них пыль пересохшего леса, только чудилось, будто мисс Хетти обосновалась здесь навечно — их, во всяком случае, пересидит.

Отец подал знак, они обошли мисс Хетти кругом и двинулись дальше.

— Вот я где облюбовал, — сказал отец.

Старый бетонный мост был перекинут в этом месте через речку Мускатинку. Мост порядочно не доходил до берега, человеку не допрыгнуть, потому что старая дорога, которая кое-как вела сюда через лес, хоть и сильно подзаглохла, выйдя к реке, валилась вниз с песчаного обрыва. Мост возвышался на своей единственной ноге, точно стол посреди воды.

«Переход — на свой страх и риск», — гласила надпись на тесинке, и, пружинистая, словно гамак, доска была брошена с берега на мост. Дьюи пробежался по доске, побежал на тот конец моста, и у него вырвался вопль — оказывается, это был остров.

Бородатые деревья нависли вокруг него кольцом, неслышно пробиралась по песку сквозь валежник речка Мускатинка, и рыболовы уселись на мосту, поближе к середине, наживили крючки червями из жестянки, извлеченной в свою очередь из кармана, и закинули удочки через край моста.

И понятное дело, ничегошеньки не поймали.


Часов в двенадцать Дьюи с отцом бросили удить и запустили зубы в печенье с мармеладом, вынутое из другого отцовского кармана.

— А мост этот ничей, — сказал отец. — Прямо сам просится в руки. Чудно, как это до сих пор никто не додумался разбить палатку на эдаком справном полу — живи, знай, на отлете, на отшибе. Владей единолично, никто не препятствует. Как ты на это смотришь?

— Кто, я? — спросил Дьюи.

Отец усмехнулся краем рта, съел печенье и тогда сказал:

— Это раньше у матери надо спроситься.

— А вон еще одна тетенька! — сказал Дьюи.

И верно, еще одна решилась потревожить покой этого места. Над водою и меж деревьев, на той стороне реки, откуда они пришли, ее лицо светилось яснее фонаря в ночную пору. Она отыскала их.

— Уголек? — позвала она, и вверх поднялась белая рука. Зов походил на воркованье горлинки в апреле или мае, он летел неуверенно, как будто она попробовала что-то добросить до них сквозь воздушное пространство.

Угольком звали отца, только он не откликнулся. Как сидел, так и остался сидеть на юру, на середке моста, высоко вздернув синештанные колени, зажав в руке надкусанное печенье.

Тогда она повернулась и скрылась в гуще деревьев.

Дьюи легко было вообразить, что она удалилась умирать. А если б не ушла, то умерла бы тут же, на месте. Такой жалобой прозвенел посланный ею клич, столько в нем было горести. Да и о чем, кроме смерти, можно вообще поведать таким вот тающим голоском, если к тому же после повернуться и убежать? За неспокойными ветвями ивняка — лишь они были сегодня тронуты отблеском света — ее лицо, перед тем как исчезнуть, было белое и неподвижное, словно как заколдованное.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*