Невил Шют - На берегу
— А мне есть когда. Больше мне нечем заняться.
— Вы что же, совсем не работаете? Никаких обязанностей?
— Никаких. Иногда гоняю по нашим полям вола с бороной, ворошу навоз. А больше делать нечего.
— По-моему, вам бы неплохо найти какую-то службу в городе.
— По-моему тоже, — не без язвительности ответила Мойра. — Но это совсем не так просто. Перед самой войной я получила диплом с отличием в нашей лавочке, моя специальность — история.
— В лавочке?
— В университете. Потом думала выучиться машинописи и стенографии. Но какой смысл потратить на это год? Я бы не успела закончить курс. А если бы и закончила, никакой работы не найдешь.
— Вы хотите сказать, что деловая жизнь сходит на нет?
Мойра кивнула.
— Очень многие мои подруги остались не у дел. Предприниматели и коммерсанты не работают, как прежде, и им не нужны секретари. Половина папиных друзей раньше где-нибудь да служила, а теперь они просто не ходят в свои конторы. Сидят у себя дома, вроде как вышли в отставку. Понимаете, масса учреждений и предприятий позакрывались.
— Пожалуй, в этом есть смысл, — заметил Дуайт. — Если у человека хватает денег на жизнь, он имеет право последние месяцы прожить, как пожелает.
— И девушка тоже имеет на это право, — сказала Мойра. — Даже если, чем гонять на ферме вола и раскидывать по полю навоз, она пожелает заняться совсем другими делами.
— А работы нет никакой?
— Я ничего не могла найти. Хотя очень старалась. Но понимаете, я даже на машинке печатать не умею.
— Можете научиться, — сказал Дуайт. — Можете поступить на те курсы, вы же собирались.
— А какой смысл? Ведь я не успею закончить и не смогу применить свои знания на практике.
— Но у вас будет занятие. Вместо двойных порций коньяка.
— Все равно чем, лишь бы заняться? — переспросила Мойра. — Отвратительно.
Она беспокойно барабанила пальцами по столику.
— Это лучше, чем пить лишь бы пить, — возразил Тауэрс. — Не болит голова с похмелья.
— Закажите мне еще двойную порцию, Дуайт, — с досадой сказала Мойра. — А потом посмотрим, умеете ли вы танцевать.
Ощущая что-то вроде жалости, он повел ее танцевать. До чего же она сейчас уязвима. Поглощенный своими заботами и обязанностями, он как-то ни разу не подумал, что и у тех, кто молод и не успел обзавестись семьей, теперь хватает огорчений и разочарований. Надо постараться, чтобы она приятно провела вечер, решил он и заговорил о фильмах и мюзиклах, которые они оба видели, об общих знакомых.
— Холмсы чудаки, — сказала между прочим Мойра. — Мэри просто помешана на своем саде. Они сняли эту квартиру на три года, и она собирается осенью посеять всякую всячину, которая взойдет только на следующий год.
Дуайт улыбнулся.
— По-моему, очень правильная мысль. Мало ли, что может быть. — И опять перевел разговор на — не столь опасную тему: — Видели вы в «Плазе» фильм Дэнни Кея?
Яхты и парусные гонки — темы совсем безопасные, поговорили и об этом. Под конец ужина немного развлеклись эстрадным представлением, потом опять танцевали. А потом Мойра объявила:
— Я — Золушка. Нельзя опоздать на поезд, Дуайт.
Она прошла в гардеробную, а Дуайт уплатил по счету и встретил ее в дверях. Улицы уже обезлюдели; музыка утихла, рестораны и кафе закрылись. Оставались только пьяные — шатаясь, бесцельно бродили взад-вперед или сваливались замертво и засыпали прямо на тротуарах. Мойра сморщила нос:
— Не понимаю, почему это не прекратят. До войны такого не бывало.
— Задача не из легких, — задумчиво сказал Дуайт. — И на лодке опять и опять с этим сталкиваешься. Я считаю, на берегу каждый вправе делать что хочет, лишь бы не мешал другим. В такое время, как сейчас, многие просто не могут без спиртного. — Он оглядел полицейского на углу. — Видно, и ваши полицейские того же мнения, по крайней мере здесь, в городе. Я еще ни разу не видел, чтобы пьяного забрали, а уж если — так не за то, что напился.
Прощаясь на станции. Мойра поблагодарила его и пожелала спокойной ночи.
— Чудный был вечерок, — сказала она. — И весь день тоже. Спасибо вам за все, Дуайт.
— Мне тоже было очень приятно, Мойра, — ответил он. — Я уже сто лет не танцевал.
— А танцуете совсем не плохо, — заметила Мойра. Потом спросила: — Вы уже знаете, когда надо будет идти на север?
Он покачал головой:
— Пока не знаю. Как раз перед тем, как мы сошли на берег, мне передали, что в понедельник утром мне и капитан-лейтенанту Холмсу надо явиться к адмиралу Хартмену. Думаю, тогда мы получим все распоряжения и, возможно, уже днем отчалим.
— Желаю удачи, — сказала Мойра. — Вы мне позвоните, когда вернетесь в Уильямстаун?
— Ну конечно. С удовольствием. Может быть, мы опять пройдемся на яхте или поужинаем и потанцуем, как сегодня.
— Вот будет весело! А теперь надо бежать, не то мой поезд уйдет. Еще раз до свиданья и спасибо за все.
— Сегодня было очень весело, — сказал Дуайт. — До свиданья.
Он стоял и смотрел ей вслед, пока она не скрылась в толпе. Сзади, в легком летнем платье, она немного напоминает Шейрон — или, может быть, он уже забывает и путает? Нет, и правда немного напоминает Шейрон — почти такая же походка. А больше ничего общего. Быть может, оттого она ему и нравится — самую малость чем-то напоминает жену.
Он круто повернулся и пошел к поезду на Уильямстаун.
Наутро он отправился в Уильямстаунскую церковь — если только позволяли обстоятельства, он никогда не пропускал воскресную службу. А в понедельник в десять утра они с Питером Холмсом были уже в приемной главнокомандующего военно-морскими силами вице-адмирала Дэвида Хартмена.
— Он сию минуту вас примет, сэр, — сказал секретарь. — Насколько мне известно, он поедет с вами обоими в резиденцию правительства.
— Вот как?
Лейтенант кивнул.
— Он распорядился подать машину. — Тут зажужжал зуммер, молодой человек скрылся в кабинете и тотчас вышел. — Заходите, пожалуйста.
Они прошли в кабинет. Вице-адмирал поднялся им навстречу.
— Доброе утро, капитан Тауэрс. Доброе утро, Холмс. Премьер-министр хочет поговорить с вами перед вашим походом, так что сейчас мы к нему отправимся. Но сначала я хочу вручить вам вот это. — Он повернулся и взял со стола объемистую пачку отпечатанных на машинке листов. — Это доклад командира американской подводной лодки «Меч-рыба» о его походе из Рио-де-Жанейро в Северную Атлантику. — Он подал машинописные листы Дуайту. — Очень жаль, что это получено с таким запозданием, но радиостанции Южной Америки чрезвычайно загружены, а доклад очень длинный. Возьмите его с собой и почитайте на досуге.
