Олег Рой - След ангела
— Мы все-таки решили, что лучше сделать фуршет, — объяснила мальчикам Лила. — Ну его, это застолье… Вечно объешься так, что потом и встать трудно. А теперь больше места для танцев останется. У нас все-таки тесновато…
Услышав последнюю фразу, Санек только головой покачал. Вся их квартира целиком, где он жил вместе с мамой, а до определенного времени еще и с отцом, была по площади, наверное, меньше этой комнаты. Ничего себе «тесновато»!
Девчонкам, похоже, уже надоело ждать кавалеров, и общее веселье вспыхнуло сразу, как будто все торопились наверстать потерянное время. Когда стало ясно, что все уже пришли, Лилины папа, мама и бабушка вышли, чтобы поприветствовать гостей. Мальчишки не слишком умело, щедро разбрызгивая пену, открыли шампанское, разлили. Отец сказал тост в честь дочери, частично даже в стихах, все дружно поаплодировали. Потом бабка водрузила на нос очки и зашуршала пачкой каких-то старых писем — но, к счастью, и именинница, и ее родители очень дружно ее уняли. После чего взрослые удалились, а у молодежи началось веселье с танцами, выпивкой и флиртом, ради которого, собственно, все здесь и собрались.
После особенно заводного танца, когда Лила совсем запыхалась, она предложила Саньку:
— Хочешь пепси?
— Да ну его, сладкое очень. От него типа только сильнее пить хочется.
— Тогда просто воды?
— Ага.
Они обыскали комнату, но все бутылки из-под минералки с газом и без оказались пусты.
— Пойдем тогда на кухню, — сказала Лила.
Взяла его за руку и повела по коридору. Он обратил внимание на то, что двери в другие комнаты плотно закрыты, хотя, когда они только пришли, все было распахнуто настежь. Видимо, там развлекались кто как мог.
Зато на кухне никого не было. Горел яркий свет под потолком, работала, тихонько гудя, посудомоечная машина.
Лила открыла дверцу подвесной полки, достала чашку, налила воды из фильтра. Стояла и смотрела, как Санек пьет крупными глотками.
— Еще?
— Ага…
— Здесь хоть тихо…
— Угу.
— Постоим тут.
— Давай.
Санек прислонился к подоконнику. Лила зачем-то щелкнула включателем газовой плиты — зажглась конфорка. Потом прошла к двери, выключила свет и вернулась к Саньку. Голубой огненный цветок отражался в молочно-белой поверхности — это было очень красиво. Света он почти не давал. Лицо Лилы было затемнено, только поблескивали белки глаз и блестки на жакете. Лила стояла совсем близко, глядя на него снизу вверх. А Санька точно заколдовали — он был не в силах пошевелиться. Стоял, смотрел на нее и едва дышал.
— Пятьдесят четыре, — произнесла вдруг Лила.
— Что — «пятьдесят четыре»? — не понял Саша.
— Я досчитала про себя уже до пятидесяти четырех, а ты меня до сих пор еще не поцеловал.
Санек неуклюжим движением потянулся к ней, но пальцы его, намертво сжавшие подоконник, так и не разжались. Он был словно прикован к своему месту.
— Пятьдесят шесть… Смотри, дальше еще хуже будет.
Санек хотел что-то ответить, но из горла раздалось какое-то бульканье. С ней все было не так, как с деревенской Анютой, совсем не так.
— Э-эх, — Лила глубоко вздохнула. Сочувственно? Или издевательски? — Ну хорошо. Замри.
Это ему сделать было проще всего!..
Она придвинулась еще ближе.
— Замри, не шевелись. Замер?
— Угу.
— Точно не пошевелишься?
Санек только мотнул головой.
И вот летящим взмахом она закинула ему руки на плечи — они казались гибкими, как тонкие ветки. Поднялась на цыпочки. Придвинулась вплотную, так что он почувствовал сквозь одежду ее крепкую грудь и где-то далеко внизу — вздрагивающие твердые колени.
И поцеловала его в висок. Прошептала в самое ухо:
— Не шевелись!
Санек чувствовал, как внутри у него все тает и оплывает, как свечка.
Лила поцеловала его в щеку, потом еще раз, пониже. Потом быстрым движением коснулась губ. Потом поцеловала в подбородок… И вдруг — совершенно не вовремя — заговорила.
— Уй-ю-ю-ю-юй! — пропищала она тоненьким девчоночьим голоском. — Уй-ю-юй, как мне это нравится! Санек, ты такой большой, ты такой чудесный!.. Я давно хотела тебя поцеловать! Знаешь, когда захотела?
Санек только разомкнул и снова сомкнул губы со шлепающим звуком.
— Летом!
Он почувствовал, как она гладит его волосы.
— Да, летом, а ты и не знал! Мы тусовались на даче с ребятами, играли в бутылочку. И, знаешь, заигрались, наверное. Они стали хаметь, лезть к нам по-серьезному. А сами — такие противные, все из себя гадкие, приставучие… Санек, ты даже не знаешь! Я едва не заплакала! И тогда вдруг подумала: вот был бы здесь Сашка Сазонов, как бы я хотела его обнять изо всех сил и поцеловать!.. Это случилось, как сейчас помню, вечером четвертого августа. Скажи, ты тогда ничего не почувствовал?
— Не-а, — Санек отрицательно покрутил головой, но Лила схватила его волосы в горсть и больно дернула. И снова на ухо:
— Не шевелись и не говори ничего.
Санек послушно замер, как деревянная кукла.
— Молодец. Так и стой. А я тебя сейчас поцелую. Пять раз. Это мне подарок будет ко дню рождения.
Руки Лилы соскользнули с его плеч, вниз по Саниным рукам. Ее ладошки накрыли его пальцы, намертво вросшие в край подоконника. Теперь она была еще ближе. Санек чувствовал все ее длинное горячее тело. Она поцеловала его в нос.
— Раз.
Поцеловала в щеку.
— Два.
Проскользив губами по лицу, поцеловала в другую щеку.
— Три.
Губы ее сползли вниз. Она поцеловала его в шею и выговорила, казалось, издалека, откуда-то снизу:
— Четыре.
И вдруг влажные мягкие губы ее легли наискосок на крепко сжатые, одеревеневшие губы Санька. Тесно приникли, раздвинулись. Высунулся остренький кончик языка, ткнулся меж его губами, словно обжигающий язычок пламени. Прежде чем Санек сообразил раздвинуть губы, она уже оторвалась от него.
— Пять. Отомри.
Только теперь он оторвал наконец руки от подоконника. Обхватил Лилу и сжал в объятиях так, что сам испугался — как бы у нее кости не захрустели. Но она вытерпела молча.
А у него больше уже не было сил терпеть. Его руки жадно заскользили по ее телу, по шелку костюма, потянулись к пуговицам. И Лила, казалось, была не против, она совсем не сопротивлялась, когда он стал торопливо и неловко расстегивать ее жакет…
Но тут под потолком вспыхнул ослепительный белый свет, и в кухне появилась Лилина бабушка.
— Ой, извините… — пролепетала она. — А я хотела чайку согреть.
Сашка пулей вылетел из кухни, на автопилоте добрался до ванной, которая, на его счастье, оказалась свободна, открутил до предела холодный кран и сунул голову под мощную струю.
