Джонатан Франзен - Свобода
— Я вернусь осенью.
— Тогда мы будем жить вместе?
— Нет, я уже обещала Кэти, что буду жить с ней. Мы будем жить вчетвером.
— Скажи, что передумала.
— Не могу.
— Это бред! Я тебя почти не вижу!
— Я тебя вижу чаще других. Мне с тобой хорошо.
— Тогда почему ты не останешься тут на лето? Ты мне не доверяешь?
— С чего вдруг?
— Не знаю. Просто не могу понять, почему ты предпочитаешь работать на своего папочку. Он о тебе не заботился, он тебя не защитил, а я защищу. Он не принимает близко к сердцу твои потребности, а я принимаю.
Действительно, когда Патти думала о поездке домой, у нее опускались руки, но ей представлялось необходимым наказать себя за марихуанные кексы. К тому же ее отец пытался что-то наладить и присылал ей написанные от руки письма («Нам не хватает тебя на теннисном корте») и предлагал взять старый бабушкин автомобиль, который, как он полагал, бабушке уже не подходит. После года разлуки она сожалела, что была с ним так холодна.
Может, это была ошибка? И она отправилась домой на все лето и обнаружила, что ничего не изменилось и это не была ошибка. Она смотрела телевизор до полуночи, каждое утро просыпалась в семь и пробегала пять миль и проводила дни, подчеркивая имена в юридических документах и ожидая прибытия почты, с которой, как правило, приходили длинные, отпечатанные на машинке письма от Элизы с сообщениями о том, как она скучает по подруге, рассказами о «похотливом» боссе в кинотеатре повторного фильма, где она торговала билетами, и требованиями немедленно написать ответ, что Патти и делала, используя для этого старые фирменные бланки и пишущую машинку «Селектрик» в пропахшем нафталином отцовском кабинете.
В одном из писем Элиза написала: Думаю, нам надо придумать правила друг другу — для защиты и самосовершенствования. Патти это не вдохновило, но она написала три правила для своей подруги: Не курить до обеда; Каждый день делать зарядку и развиваться физически; Ходить на все занятия и делать все задания по ВСЕМ предметам (а не только по английскому). Ей, конечно, следовало бы встревожиться, увидев, как сильно отличались от ее правил правила Элизы: Пить только по субботам и только в присутствии Элизы; Не ходить на смешанные вечеринки без Элизы; Рассказывать Элизе ВСЕ, — но здравый смысл у нее работал плохо, и вместо этого она обрадовалась тому, что у нее такая заботливая подруга. Среди всего прочего наличие такой подруги давало Патти защиту и оружие против ее средней сестры.
— Как дела в Миннесо-о-оте-е? — так начиналась их обычная перепалка. — Ты съела много кукурузы? Ты видела быка Малыша?[23] Была в Брейнерде?[24]
Можно было бы предположить, что Патти, привыкшая к соревнованиям, со временем научилась справляться с унизительной глупостью сестры, которая была на три с половиной года ее младше (хотя в школе их разделяли только два класса). Однако сердцу Патти от рождения не хватало защитной оболочки: ее никогда не переставало задевать отсутствие у сестры сестринских чувств. Кроме того, та была Творческой Личностью, а потому постоянно изобретала новые способы огорошить Патти.
Лучшей защитой, на которую была способна Патти, всегда оказывался вопрос:
— Почему ты вечно разговариваешь со мной таким голосом?
— Я просто спросила, как поживает старая добрая Ми-инне-соо-о-ота-а.
— Ты кудахчешь. Похоже на кудахтанье.
Ответом ей был взгляд блестящих глаз. И после паузы:
— Это же Земля Десяти Тысяч Озер!
— Иди отсюда, пожалуйста.
— У тебя там завелся парень?
— Нет.
— Девушка?
— Нет. Но у меня появилась отличная подруга.
— Та, что тебе шлет все эти письма? Она спортсменка?
— Нет. Поэт.
— Ого. — Сестру, похоже, это заинтересовало. — Как ее зовут?
— Элиза.
— Элиза Дулитл. Письма она писать мастер. Она точно не твоя девушка?
— Она писательница, ясно? Очень интересная писательница.
— Да мне тут просто кое-кто напел, что у вас там творится в раздевалке. Тот гриб, что о себе молчит.
— Какая же ты дрянь, — сказала Патти. — Она очень крутая и встречается с тремя парнями сразу.
— Брейнерд, штат Миннесо-о-ота-а-а, — ответила сестра. — Пришли мне открытку с Малышом из Брейнерда.
Она удалилась, распевая вибрато: «Утром я выхожу замуж…»[25]
Вернувшись в школу осенью, Патти познакомилась с Картером, который стал ее, за неимением лучшего слова, скажем, первым парнем. Тот факт, что они познакомились сразу после того, как Патти, покоряясь Третьему Правилу, доложила Элизе, что ее пригласил на ужин второкурсник из команды борцов, теперь кажется автору глубоко неслучайным. Элиза возжелала предварительно познакомиться с этим борцом, но даже у покладистости Патти были границы.
— Он, похоже, славный парень, — сказала она.
— Извини, но ты все еще на испытательном сроке, — покачал головой Элиза. — Изнасиловал тебя тоже славный малый.
— Да он не был славным, мне просто льстило, что я ему нравлюсь.
— А теперь ты нравишься этому борцу.
— Да, но я же трезвая.
Они порешили, что сразу же после ужина Патти придет к Элизе (в награду за работу летом родители сняли ей комнату за пределами кампуса), а если этого не произойдет до десяти часов, Элиза отправится на ее поиски. Ужин прошел не блестяще, и в половине десятого Патти поднялась в Элизину комнату, расположенную на последнем этаже, где и застала подругу с юношей по имени Картер. Они сидели на разных концах дивана так, что их ступни упирались друг в друга. Определить интимность происходящего не представлялось возможным. Стереосистема исполняла последний альбом DEVO.
Патти замерла в дверях.
— Мне прийти потом?
— Ни за что, мы тебя так ждали! — воскликнула Элиза. — У нас с Картером все в давнем прошлом.
— Очень давнем, — подтвердил Картер с достоинством и, как Патти казалось позже, легким раздражением. Он спустил ноги на пол.
— Потухший вулкан, — пояснила Элиза, представляя их друг другу.
Патти раньше не доводилось видеть подругу с парнем, и ее потрясло то, насколько другой казалась Элиза — она зарумянилась и стала запинаться и время от времени издавать явно нарочитые смешки. У нее, казалось, вылетело из головы, что Патти следует подвергнуть допросу касательно прошедшего ужина.
Дело было в Картере, который оказался ее другом по одной из школ, — он взял академический отпуск и теперь работал в книжном магазине и ходил по концертам. У Картера были идеально прямые темные волосы странного оттенка (хна, как выяснилось позже), красивые глаза с длинными ресницами (тушь, как выяснилось позже) и ни одного заметного недостатка, кроме неровных, удивительно мелких и острых зубов (как выяснилось позже, расходы на основные детские нужды — например, на ортодонта, — канули в омуте болезненного развода его родителей). Патти сразу же понравилось, что он не стесняется своих зубов. Она решила произвести на него хорошее впечатление и показать себя достойным другом Элизы, но тут Элиза сунула ей в лицо стакан вина.
