Эльчин Сафарли - Сладкая соль Босфора
…Живут в Кадыкёе. Двухкомнатная квартира с желтыми стенами, оранжевыми дверями. Мягкая мебель солнечного оттенка. Пол уложен светлым паркетом. На стенах в коричневых рамках эротические работы Танера Чейлана.[37] Интерьер выбран с подтекстом. «Желтый цвет дарит уют. Когда моему гуру Гёте в пасмурную зиму не хватало вдохновения, он смотрел на природу через желтое стекло. Сама так делаю. Эффект обалденный! Начинает петь душа, будто на меня повеяло настоящим теплом», — делится Гюлер, показывая нарядную бордовую коробку с желтыми стеклышками. Она трясет ее, прислушиваясь к незатейливой песне стеклянных «медуз»…
Дамлу с Гюлер объединяет пять лет любви, верности, веры. Полюбили друг друга на последнем курсе университета в Анкаре. Хоть и город достаточно продвинутый, им пришлось сложно. Первое время приходилось стыдливо скрывать, чуть позже гордо защищаться, со временем — бросать вызов общественности. Дамла с Гюлер не принадлежат к категории сексуальных меньшинств, которые, заточившись в тайном замке счастья, увлечены собою. Эти две 25-летние девушки — активистки свободных отношений. Они строчат антигомофобные письма в гос-учереждения, бунтуют за равенство вместе с членами «Lambdaistanbul»,[38] с чувством победы посещают церемонии «Hormone Tomato Homophobe Awards».[39] «He занимаемся пропагандой, как думают многие. Всего лишь защищаем наши права, пытаемся искоренить дискриминацию по признаку сексуальности. Докажем: ислам и демократия могут гармонично сосуществовать!» Они верят в собственную победу. Они верят, что скоро в Турции зарегистрируют первый однополый брак. В глубине души не разделяю оптимизма подруг. Ведь Турция, какой бы демократичной страной ни была, исповедует религию, считающую однополые отношения смертным грехом… Единожды высказав мнение, больше о нем не вспоминаю. Зачем омрачать веру близких?.. В окружении Дамлы с Гюлер немало гетеросексуалов. Что удивительно, никаких стычек на этой почве не случалось. По-моему, сие исходит от образованности обеих сторон. Каждый уважает мнение друг друга, не стремясь в чем-то переубедить.
Несмотря на войну с определенной частью общественности, они ведут комфортный образ жизни. Несколько лет назад Дамла с Гюлер перебрались в Стамбул, купили квартиру в кредит. Работают. Дамла — корреспондент рубрики «Magazin»[40] в ведущей газете страны. Часто пишет сценарии для сериалов, как правило, на основе знаменитых произведений турецких писателей. Гюлер же сотрудничает с ведущим стамбульским издательством. Переводит с английского на турецкий книги зарубежных писателей. Сейчас Гюлер доканчивает перевод «Между актами» — сложного, предсмертного романа Вирджинии Вулф…
…Как только выдается свободное время, балуем себя всякими вкусностями. Сегодня моя очередь печь. Выбор остановил на морковном пироге. В детстве мне его пекла бабушка Анна — мать папы. Помню, перед сном запивал румяно-оранжевый кусок горячим молоком. С недавних пор чаще готовлю морковный пирог, неофициально названный мною «Солнцем ностальгии»…
Глава 12
…Ностальгия — частый посетитель моего настоящего. У нее волнистые волосы баклажанового цвета, большие черешневые глаза с ежевичными ресницами. На пухлых мочках ушей серебряные сережки из бирюзы. Она облачена в голубое шифоновое платье, расшитое миниатюрными топазными звездами. Босые ноги. На ногтях перламутровый лак. Ностальгия — гостья из прошлого. После переезда в Стамбул эта дама с кружащим голову мускусным шлейфом раз в полгода стучится в двери сердца. Облокачивается спиной на один из клапанов, хлопает глазами, собирает челку за ухо. Спустя мгновение госпожа Ностальгия берет за руку. Взлетаем высоко-высоко, потом ныряем в белоснежный океан из облаков прошлого…
Воспоминания в Стамбуле не отзываются болью. Здесь смело оглядываешься назад. Бесстрашно возвращаешься в грустные эпизоды минувших лет. Ностальгия шепчет, что смотреть в зеркальный мир прошлого необходимо. «Надо уметь отпустить то, что теперь позади. Надо уметь взглянуть в свое отражение в зеркале, принять себя таким, какой ты есть…»
Когда Ностальгия располагается в моей стамбульской квартире с деревянными полами, исчезаю на время из поля зрения. Домашний телефон беззвучно звонит на стеклянном столике в прихожей. Мобильный безмолвно вибрирует. Регистрирует звонящих, сохраняя в своей 128-мегабай-товой памяти номера родных людей. Зеленая ромашка аськи превращается в невидимку. Лживо оповещает о нахождении в «офф-лайне». Не прячусь. Не закрываю шторы. Наоборот, по утрам пускаю в спальню больше света, окончательно просыпаясь под шипение кофеварки. Вокруг говорящее молчание, охватившее нас троих — меня, Айдынлыг, госпожу Ностальгию…
Перед взором всплывают картинки из прошлого. Перелистываю фотоальбом с обложкой из треугольных кусочков разноцветного шелка. Вот я с Ланой на черно-белой фотографии с мутным эффектом. В кофейне в Питере. Перед нами длинноногие пиалы с тирамису. Лана обнимает меня, зажмурив глаза. У родного создания забавные ямочки на щеках и длиннющая челка, постоянно лезущая в глаза… Вот следующий снимок. Цветной. С Гюльбен. Валяемся в сугробах прошлогоднего январского снега в Стамбуле. Одной рукой она придерживает красную шапку на голове, другой — стряхивает снег с моего сморщенного лица… Вот, наконец, самая любимая фотография. Март двухлетней давности. День моего рождения. Я и мои турецкие друзья на диване из коричневого бархата. Нас шестеро. На фоне настенный плакат с «шестеркой» актеров любимого сериала — «Friends». Рейчел, Моника, Фиби, Джоуи, Чендлер и Росс. Правда, великолепное сравнение? Своего рода магическая реальность… Шесть частичек меня самого. Частички, существующие только вместе…
.. Дни в компании Ностальгии проходят в режиме «slow». Смотрю на часы, наслаждаюсь отстающим ходом стрелок. Значит, драгоценные минуты счастья можно растянуть, часы — удвоить. Доказано… Побыть одному порою полезно. Чтобы сильнее начать ценить окружающую красоту. Чтобы не забывать о прошлом с верой в настоящее…
Последний вечер с госпожой Ностальгией. Утопаем в темноте ортакёйского кинозала «Galleria Prestige». На экране восхитительная история о свободе порывов. Седовласый Гир, завораживающая Лопез, чарующая Сарандон, затеявшие головокружительный танец счастья. Когда-то смотрел эту картину как «Давайте потанцуем». Теперь название звучит иначе. Слаще на турецком. «Dans edecek miyiz». И это так чертовски греет душу…
