Владимир Файнберг - Второе посещение острова
…Точно, как договорились накануне, Никос подъехал за мной вместе с Антонеллой и Рафаэллой. Обычно их возит в единственную на острове школу на автобусе мать. Но в этот раз Инес то ли приболела, то ли заспалась. Из объяснений Никоса я понял только одно: на днях в городе её окликнула из своего «опеля» Люся, пригласила в кафе.
Пока мы доехали до школы, а потом до «праксы», Никос с плохо скрытым неудовольствием рассказал, что Люся морочила Инес голову учением о каком‑то фиолетовом пламени, графе Сен–Жермене…
Наверное, ко всему можно привыкнуть. В «праксе» я лишился ещё двух зубов, на которых прежде держался «мостик». На прощанье Никос напомнил, что послезавтра, в воскресенье, заедет к десяти за мной и за Люсей с Гришкой, ибо нехорошо не взять их тоже, отвезёт на свою «землю» на пикник.
Я спускался к набережной и думал о характерной склонности любых неофиток вовлекать в сферу своих увлечений других людей. Люся, видимо, всё‑таки побаивалась меня и, слава Богу, не приставала с этим самым фиолетовым пламенем. Зато решила просветить Инес. Такой поворот событий был неприятен мне не меньше, чем Никосу.
До встречи с Янисом оставалось ещё немного времени. Перед дальней морской дорогой нужно было подкрепиться.
Я зашёл в первый попавшийся кафетерий, заказал официанту порцию пиццы, сэндвич с колбасой и бокал красного вина. Выложил на столик похудевшую упаковку анальгина.
Страшное дело! Принесённый мне завтрак, оказывается, нечем стало есть. Нечем укусить ни хрусткий сэндвич, ни даже мягкую пиццу. В растерянности принял лекарство. Сидел, попивая вино, пока не увидел появившуюся в кафетерии знакомую грузную фигуру Адониса – хозяин заведения
На этот раз он был в непомерно широком, расстёгнутом до пупа белом френче.
Я кинулся я нему. Как мог, объяснил ситуацию.
— Овсянка, геркулес, – втолковывал я.
— Геркулес? – удивился Адонис. – Геракл?!
— Но! Но! – Я изобразил рукой некое вращательное движение, будто размешиваю кашу.
— Корнфлекс? – догадался Адонис.
Я закивал.
Минут через десять он сам принёс белую мисочку с кашей, уселся ко мне за столик и принялся наблюдать, как я ем. Мне показалось, что у этого толстяка текут слюнки. Действительно, он не выдержал, вскочил и вскоре появился с такой же порцией корнфлекса для себя.
«Явился в нужное время в нужном месте», – благодарно подумал я, взглянул на часы и встал, чтобы уйти.
Адонис смачно доел свою кашу, тоже встал, спросил, не потерял ли я его визитную карточку, напомнил, что приглашает в гости, что болен диабетом.
Я пообещал придти на следующей неделе.
«Жрать надо меньше. Сбавлять вес, – подумалось мне. – Должен сбросить хотя бы килограммов двадцать».
…Янис ждал у причала. Красный мотобот покачивался за его спиной.
Я помог ему снять с кнехтов петли носового и кормового канатов с причальных тумб, и мы отчалили.
Снова справа по борту потянулся город, набережная с бродящими вдоль магазинов и баров туристами. Я видел всё это из рулевой рубки, сперва стоя рядом с молчаливым Янисом, потом присев на деревянный ларь.
«А знает ли он о конечной цели наших с Дмитросом поисков? Почему, собственно, Дмитрос сам едет с палаткой и прочим снаряжением на машине, будет перетаскивать всё это через горный хребет, а не поплыл с нами прямо до залива Ангелов? Господи, да я ведь не сказал ему о результатах своих размышлений над картой!»
— Янис, – спросил я по–английски, – у тебя имеется карта острова? Куда мы идём?
Придерживая одной рукой штурвал, он вытащил из бокового ящичка, где я успел заметить ракетницу, сложенную вчетверо карту.
— Кап Кастро, – сказал Янис.
Я развернул карту. На сей раз это оказалась настоящая, мореходная карта. С указанием масштаба, обозначениями глубин и горных высот. Ничем не примечательный мыс Кастро находился к западу от избранного мною залива Ангелов.
«Детский сад. Так не собираются на поиски кладов, – подумал я. – Моё упущение. Нужно было встретиться с Дмитросом, обговорить место высадки».
— Янис, зачем Дмитрос будет ждать нас на мысе Кастро? – задал я, как мне казалось, хитроумный вопрос.
Ответа я не понял. Янис повторил непонятную фразу по–английски, потом по–гречески. В конце концов, отпустил штурвал, взмахнул несколько раз руками, как крыльями, приложил к плечу воображаемое ружьё, крикнул:
— Пиф–паф!
«Будет охотиться на каких‑то птиц, – сообразил я. – Этот малый ни о чём не догадывается».
Город скрылся за мысом, на самом краю которого старик с палкой и девчушка в красном платьице что‑то собирали. Наверное, ракушки.
Я почувствовал себя предателем. «Вот бы и нам с Никой… Чем я занимаюсь, старый, беззубый дурак?»
Когда за вторым мысом показался пляж Канапица, Янис замедлил ход судна, стал беспокойно поглядывать на меня. Потом не выдержал. Оказалось, при виде переполненного пляжа он, как я и предполагал, подумал о том, что теряет заработок. Спросил разрешения, не может ли он ненадолго причалить к берегу, забрать хоть несколько туристов, чтобы отвезти их в какую‑то живописную бухту Лалариа, находящуюся по пути. А потом, высадив меня на мысе Кастро, он их заберёт и доставит обратно.
Я был ему не хозяин. Не моё имя, а имя Дмитроса красовалось на носу бота. Кивнул.
Пока мы причаливали, я оглядел пёстрое лежбище туристов. Люси с Гришкой среди них, кажется, не было. Получалось, что за всё время пребывания на острове она пока что лишь раз появилась на пляже. Лишь раз окунула Гришку. Зачем тогда нужно было сюда ехать, тратить столько денег?
— Коктейль «Амур»! – доносилось с пляжа.
Довольно быстро на палубе появилось десятка полтора туристов. Янис воздвиг тент, и мы снова тронулись в путь.
Огромное уступчатое здание хосписа белыми пятнами промелькнуло на мысу сквозь зелень кипарисов, пальм и сосен.
Теперь мы шли мористее. Судно стала подкидывать небольшая волна.
…Впервые озирал я западную береговую линию острова. Он казался диким и неприступным. Лишённые растительности скалы вздымались над свитками прибоя. Только чайки с их хриплыми криками оживляли этот первозданный мир.
— Мистер! Синьор! – послышалось с палубы.
Я вгляделся через окно рубки. Какая‑то женщина с рюкзачком за спиной, из которого выглядывала голова ребёнка, поднявшись со скамьи, махала мне рукой.
Я узнал в этой загорелой молодой женщине англичанку, летевшую с нами в самолёте. Решил, что ей требуется какая‑то помощь. Отворил дверцу рубки, вышел на палубу.
Она подошла. Придерживаясь за поручень, встала рядом, повернула ко мне улыбающееся лицо, спросила, как давнего знакомого:
— Файн? Прекрасно?
— Файн! – подтвердил я. И в порыве внезапной откровенности зачем‑то сообщил, что моя фамилия – Файнберг.
— О, как интересно! – сказала она. Ребёночек агукнул вслед её восклицанию, и мы оба рассмеялись.
Я поймал себя на том, что прикрыл ладонью беззубый рот.
— Как ваша милая жена и ребёнок? Им здесь нравится?
— Лайк. Нравится, – кратко ответил я.
— Вери прити, – повторила она. – Очень милая.
В своём воображении увидел я Люсю – невысокая складненькая блондинка с короткой стрижкой, стремительными движениями, утиной походкой. Вспомнил о том, что она по–своему любит Гришку. Брошена мужем. А что, если моё раздражение вызвано добротой Люси, тем, что она бесплатно поселила меня на вилле Диаманди? Как говорится, что я тебе сделал хорошего, чтобы ты так ненавидел меня?
— Кто у вас там в рюкзачке? Мальчик? Как его зовут?
— Шон. Могу я посмотреть, как ведут судно?
Едва успел я ввести её в рубку, как Янис переменился. Куда делась его обычная хмурость! Через минуту он узнал, что её зовут Кэт, поставил у штурвала, стал руководить её действиями, осторожно придерживая за плечи.
Я вышел к поручням. Бот стало довольно серьёзно подкидывать. Я подумал, что качка бросает их там, в рубке, в объятия. Некоторые пассажиры начали страдать от морской болезни. Кто оцепенело вжался в скамейку, кто уже прижимал платок ко рту.
… Бухта Лалариа оказалась маленьким живописным раем, закрытым изогнутым скалистым мысом от ветра и волн. Туристы с облегчением сошли на крохотный песчаный пляжик под отвесными стенами скал.
Янис пообещал им вернуться через три часа. Помахал рукой англичанке. И мы, развернувшись, снова вышли навстречу шторму.
«Солнце и буря! Ёлки–палки! – молодо подумалось мне. – Плыву на поиски клада. Будет, что рассказать Нике!»
Но едва мы повернули направо и пошли вдоль «норд сайд», как в рубке за моей спиной сквозь треск помех раздался громкий голос.
Одновременно я увидел большой катер, который, подпрыгивая на волнах, летел навстречу и подавал прерывистые сигналы сиреной.
— Что это значит? – спросил я, возвращаясь в рубку.
