Тим Дорси - Не будите спящего спинорога
Компанию «Аполлон» только что поглотили конкуренты, «Дамокл консалтинг, Инк.».
Новые хозяева заявили, что закрывать флоридский филиал не планируют, а может, и расширят, так что у сотрудников нет причин для беспокойства.
На следующий день Джим обнаружил, что половина штата бесследно исчезла. На их место явились молодые, энергичные и не обладающие чувством юмора птенцы корпоративного инкубатора в Сими-Вэлли. Джим начал было вести светские беседы и знакомиться с новыми коллегами, но его мигом отшили эффективным набором невербальных примочек.
Первым объектом Джима при новом начальстве стала фирма из Клируотера, которая занималась литьем пластика. Джим привычно взялся за работу, однако от сотрудников фирмы пошли совсем другие флюиды. Джим не совсем понимал, что происходит: при виде консультанта они спасались бегством.
Не подозревая, что по офисам уже распространились слухи про «Дамокл консалтинг», Джим пожал плечами, вернулся на работу и написал прекрасный образчик отчета.
На другое утро секретарь сообщила Джиму, что его ждет новый офис-менеджер, Бойки Перес. Джим поднялся по лестнице и постучал в дверь красного дерева с новой латунной табличкой.
— Входите.
Джим просунул голову в дверной проем.
— Вы хотели меня видеть, мистер Перес?
— Присядьте, Джим. Зовите меня Бойки. — Менеджер взял отчет Джима, исчерканный красным фломастером. — Нужно кое-что подправить.
— Что, например?
— Об отношениях между сотрудниками.
— Но как показывает мой опыт…
— И раздел об увеличении рабочих мест на производстве…
— Понятно, я…
Перес зачеркнул еще что-то и поднял глаза.
— Нужно уволить как минимум восемьдесят человек.
— Что? Бред какой-то! — возмутился Джим. — Сотрудников у них и так не хватает, вплоть до того, что нарушается техника безопасности. Я все внес в отчет.
Перес положил бумаги на стол.
— Ваши идеи нам не годятся.
— Я где-то ошибся?
— Нет, все совершенно верно. Но, видите ли, еще до звонка нам фирма уже знала, что ей нужно.
— Как это?
— А вот так. Предположим, компания хочет продать акции другой компании. По платежкам проходят слишком большие суммы. Чтобы снизить стоимость акций, необходимо убрать X рабочих мест. Тут приходим мы, рекомендуем убрать X рабочих мест и пишем отчет, где подтверждаем это заключение.
— Сотрудники, наверное, возмущаются.
— И даже очень.
— Раз все уже решено, при чем тут мы?
— Про офисное бешенство [3] слыхали?
Джим кивнул.
— Не знаю, известно ли вам, но на самом деле наша компания предлагает не консультации.
— А что?
— Мы снижаем агрессию на рабочем месте. Офисы Америки накалены до предела. Работодатели не могут распоряжаться судьбами людей. Они боятся, что их застрелят или изобьют. Моральное разложение страны, если хотите. Наша роль — дать руководителям высшего звена возможность сказать: «Послушайте, я не хотел вас увольнять, такова рекомендация консультантов!»
— То есть мы добровольно подставляемся? Перес улыбнулся.
— Именно так нам удалось обогнать всех конкурентов. А еще мы очень много экономим на обучении персонала. Мы не имеем ни малейшего понятия о консультировании. И даже не пытаемся понять, чем вообще занимаются клиенты.
— И кто же мы после этого?
— Про нас даже есть пословица: «Кто не умеет работать — учит. Кто не умеет учить — консультирует».
— Значит, теперь я должен…
— Принимать огонь на себя. Как эти штуки, такие обманки, которые истребитель выбрасывает, чтобы сбить с толку ракеты…
— То есть я дипольный отражатель?
— Отражатель.
— И что в этом хорошего?
— Деньги. Дают — бери, бьют — беги.
Глава 15
Работа у Джона Милтона была препаршивая.
Так считали все: и строители, что смолят майамские крыши под июльским солнцем; и специалисты по дренажным работам в отстойниках; и электрики, которые чинят линии электропередач под дождем; и служащие аэропорта, обыскивающие полость рта и прямую кишку. И те бедолаги, которых каждый матч тузят баскетболисты-комики «Гарлемские бродяги». И бессловесный персонаж из «Стар Трека», который спускается на враждебную планету вместе с Керком, Споком и Боунсом… Все в один голос утверждали: «Эх и паршивая же у тебя работенка!»
Джон работал в школе учителем на замену.
Он старался как мог — но трудно сеять знания и добродетель в детишках, которые отбывают условный срок, носят на щиколотках полицейский прибор слежения и на занятиях пытаются его взломать.
Джон жил на западе Тампы в крошечной квартирке с видом на на задний двор универсама. Квартира находилась в одном из старых трехэтажных домов, реликтов пятидесятых, с бледно-голубой отделкой и табличками с надписями курсивом. К сожалению, прочность этих построек не пережила их популярность; скромный старомодный квартал стал буквально опасным для жизни. Вся зелень давно погибла, стены до второго этажа были покрыты копотью, а прямо под ними теснились дешевые седаны, из которых капало масло, тормозная жидкость и всякая автохимия. Все это сочилось в ливнестоки через фильтр из окурков, разбитых пивных бутылок и использованных телефонных карточек. Табличка на доме Джона гласила: «Великолепные акры».
Заводной будильник сработал в шесть. Если вызовут на замену, то только в следующие полчаса. Если нет — можно снова ложиться спать. Джон подошел к входной двери, выглянул в глазок, снял засов и забрал газету. Встав посреди тесной кухни, он грыз тост без масла и читал о том, что в южной Флориде появились новые фонари из алюминия, которые ломаются, если в них врезаться, и предотвращают смертельный исход, и что некоторые наловчились сбивать их специально, увозить и сдавать в металлолом.
Телефон все-таки зазвонил.
* * *Джон вошел в здание Тампской средней школы и направился в класс. Из офиса высунул голову директор.
— Джон, поговорим.
Джон сел перед директорским столом.
— Джон, у нас жалоба. Звонили родители. Вы говорили вчера ученику «заткнись на хрен»?
— Что?
— Я хочу услышать правдивый ответ на простой вопрос. Было или нет?
— Ну, было, — ответил Джон. — Вообще-то цитата вырвана из контекста. Я сказал: «Убери нож, сядь и заткнись на хрен!»
— Джон, подобные выражения в классе недопустимы. В школе вступила в действие программа нулевой толерантности.
— Вы шутите, да?
— Нулевая толерантность значит толерантность, равная нулю. Будет проводиться расследование. Временно вы отстранены от работы.
— А как же нож? Что полиция сказала на это?
— Другие ученики ничего не видели.
— Я видел.
— Поскольку вы нарушили программу нулевой толерантности, ваша версия событий во внимание не принимается. Хотите копию приказа?
Джим промолчал.
Директор опустил глаза и стал перебирать какие-то бумажки, показывая, что беседа закончена.
Джон побрел из школы как в тумане. Дома он открыл рекламную полосу газеты и позвонил по объявлению, где приглашали желающих мыть судна в тюремной больнице.
Джона спросили, чем же он занимался раньше, если готов на такое. Джон ответил.
— Ну и паршивая работенка!
Теперь, мол, понятно, почему Джон уволился. Джон объяснил, что не уволился, а отстранен за то, что использовал ругательное слово, обращаясь к вооруженному ученику. Они сказали, мол, извините, в таком случае мы не можем взять вас на работу.
Джон не унывал. Он сидел на телефоне почти весь день, и упорство наконец было вознаграждено. Бывший учитель надел свой лучший костюм из синтетической ткани и отправился через весь город на собеседование. Вскоре он пожимал руку новым работодателям.
На следующее утро Джон вошел в сияющее чистотой офисное здание «Консолидированного банка» и снял пиджак, под которым оказалась нарядная белая рубашка с короткими рукавами. Подошел к своему окошку и убрал табличку «Обращайтесь в соседнее окно».
— Чем могу вам помочь? — спросил Джон.
Человек, стоявший в очереди, поспешил к его окошку.
Джон обнаружил, что ему нравится работа кассира. Каждое утро он любовно протирал стекло специальным моющим средством и бумажными полотенцами, следил, чтобы стопки банкнот разного достоинства смотрели в ящике в одну сторону, менял стержни в привязанных к окошку ручках и наполнял вазочку леденцами.
Вскоре Джон привык к банковскому распорядку. Утром приходили пенсионеры, после обеда — бизнесмены. Обсыпанные опилками строители — к полудню пятницы. Самые богатые вообще не становились в очередь, а сразу шли в офис к старшему вице-президенту, который приглашал их на обед.
Постепенно Джон запомнил имена постоянных посетителей, а те прониклись к нему доверием настолько, чтобы рассказывать о проблемах со здоровьем. Джон умел слушать. Другие кассиры просто притворялись, а сами считали деньги — улыбались и кивали, услышав страшную новость, и мрачнели, когда клиент шутил. Выражение лица Джона всегда соответствовало случаю.
