Семен Данилюк - Арбитражный десант
- Заснул, - мрачно угадал Денис.
- Так говорил же, - сутки не кемарил, - Васильчиков рукавом отер кровь с рассеченного лба, потряс головой. - Хрен его знает, как оно все вышло. Должно, оттого, что дорога больно гладкая. Ты-то как? Выбраться можешь? - Пробую, - Денис поерзал. - Не, надо чем-то отжать. - Не боись - сделаем. Кто и поможет, как не Васильчиков? - бодренько пообещал водитель, подхватил с пола монтажку, открыл дверцу, шагнул вниз и - с трехэтажным матом по пояс ушел в сугроб.
Несмотря на драматичность ситуации, Денис захохотал. Невольно скривился от резкой боли. Но тут же подмигнул взобравшейся на подножку журналистке: - Бабочек в гербарий пришпиливала? - Что?!...А, нет. - И я больше не буду. Точно теперь знаю, что она, бедолага, пришпиленная, чувствует...
За спиной Ирины возникла облепленная снегом фигура. Васильчиков, мрачнея, смотрел на изувеченный капот. Притворная бодрость выходила из него, как пар из пробитого радиатора.
- М-да. Это - да! - уныло изрек он.
Уже механически отодвинул Холину, взобрался на подножку и упер монтажку в пол, создавая рычаг. - Давай! - прохрипел он, наваливаясь телом. Образовавшегося зазора Денису хватило, чтоб высвободиться. Он спрыгнул наружу, стараясь спружинить на ногах. Но тут же схватился за бок, едва сдержав вскрик. - Что?! - заметил Васильчиков.- Ребра? Денис распрямился:
- Похоже, чуток поджало.
Он осторожно сделал вдох:
- Да ничего. Все не так уж сумрачно вблизи. Хотя...
Не сговариваясь, мужчины переглянулись. Ирина Холина отплясывала посреди дороги в легоньких модельных сапожках.
Затем Васильчиков перевел взгляд на ботинки Лобанова. Теплые - по московским меркам. Но в глухой Иркутской тайге, на крепчающем морозе, они мало чем превосходили модельную обувь.
- Одни валенки в запасе, правда, есть... - Васильчиков не сводил глаз с отливающей в солнечных лучах норковой шубки, едва прикрывающей колени. - Колготы-то, похоже, и вовсе капроновые, - с тоской определил он.
Перехватил взгляд Лобанова, брошенный на КУНГ.
- Бесполезно. Там через полчаса станет студеней, чем снаружи.
- Варианты? - требовательно произнес Лобанов, с веселой улыбкой показав Ирине на уши: не забывай натирать. Он и сам принялся переступать ботинками, в которые успел набрать снегу, - намокшие пальцы начали терять чувствительность. - Что будем делать, спрашиваю, суперлоцман?
- Да ладно. В кои-то веки лопухнулся, - вяло отругнулся Васильчиков.
- И что б ты без меня делал? - Денис протянул свой телефон. - Звони, вызывай подмогу, и - помни мою доброту. А я пока костерок организую.
Но Васильчиков от мобильника пренебрежительно отмахнулся. - Да это все одно что игрушечный. Мобила отсюда не возьмет. Километрах в двадцати полигон. Глушит намертво. А ночь сибирская - это, брат... Сибирь! Васильчиков с тоской поднял голову. День угасал. Искрившийся до того снег потух. Тайга готовилась отойти ко сну.
- Может, машина какая пойдет? - Жди, как же. Я специально коротким маршрутом шуранул. По нему только я один и могу... - Васильчиков прервался, поняв неуместность похвальбы. Поморщился, одновременно проверяя, не подмерз ли нос.
Денис попрыгал на месте, околачивая себя по плечам и одновременно прислушиваясь к угасающей боли в боку:
- Тогда топор давай, хоть костер разожжем. - Костер-то можно бы, - как-то тускло согласился Васильчиков. - Но из чего? Он значительно повел рукой: вокруг, сколько видно глазу, нависли усыпанные снежными шапками и укутанные снизу сугробами мачтовые деревья. Ни подлеска поблизости, ни кустарников.
- Ну, так рубанем одну мачту, - не испугался Лобанов. - На ночь точно хватит.
- Этим-то? - Васильчиков втиснулся в КУНГ и уныло выволок наружу походный топорик, которым можно при случае нарубить щепок.
- Ох, и разгильдяй ты! - процедил Лобанов.
- Кто ж думал-то?
- Не можешь думать, тогда соображай, мать твою! Девку же заморозим, - яростно шепнул Денис. В самом деле кровь отлила от лица Холиной, брови заиндевели. Она дышала на пальцы, засовывая их поочередно в рот. Правда, поймав испытующие взгляды, успокоительно улыбнулась.
- Ты чего? Этого нельзя, - Васильчиков перепугался. - Это мне после этого не жить. Гостью Игнатий Петровича не довезти. Лучше прямо здесь полечь.
- Ляжешь, - с чувством пообещал Лобанов. - Без всякого Суслопарова у меня здесь поляжешь. Как Ермак Тимофеич. Ну, сибиряк хренов, думай!
Васильчиков встрепенулся. Напоминание о грозном Суслопарове влило в него силы.
- Есть, пожалуй, вариант. Километрах в семи отсюда промысловый поселочек.
- Так идем туда?
- С ней-то? - в сердцах рубанул Васильчиков: успокоительная улыбка на лице Холиной превратилась в замерзшую гримасу. - Через полчаса закоченеет похлеще кокона. В общем так. Выход один. Я иду в поселок.
- Может, лучше мне?
- Не найдешь. Это по просеке, а потом и вовсе... - он сделал петляющий жест в глубь тайги. - Это я один маршрут знаю. А ты бери девку и - двигайте прямо по дороге. Километра полтора подале - зимовье. Справа по ходу. Метрах в двухстах в сторону. Если кто из охотарей там есть, тогда порядок, увидите дым. Ну, а коли пусто, вглядывайся меж деревьев, - ищи горизонтальную кромку. Значит, то самое.
- Это в темноте-то?!
- Вот и торопись, чтоб до темноты. Ну, а если вовсе не нашли, тогда руби что придется. И - держитесь. Я как доберусь, хватаю транспорт и - сразу к вам.
- Так, может, все вместе в зимовье? Там и отсидимся.
- Да без толку! - Васильчиков тихо ругнулся. - Ну, доберемся, - дальше что? Машин здесь до весны точно не будет, - я с трассы-то ушел. Специально напрямки рванул. А харчей дня на три. А если еще это по-настоящему прихватит? - он ткнул Лобанова в грудь.- Может, и переломало ребра. Сейчас-то по горячке доберешься. А там... К тому же, если к завтраму журналистку не доставлю в Сахру, меня Игнат Петрович ошкурит похлеще морозца.
- Ш-што у вас за тайны мадридского двора? - Ирина, дотоле державшаяся беззаботно, подошла к мужчинам. - Вы техпомощь вызвали?
Скрюченными пальчиками она извлекла из кармана дамский, увешанный висюлечками телефончик.
От беззаботного московского словечка "техпомощь" Денис даже повеселел.
- Точно. Как раз ангел и подкатит, - скаламбурил он, вспомнив знаменитую по Москве техпомощь "Ангел".
Васильчиков забрался в кузов и принялся спешно набивать рюкзаки, - для себя и для Лобанова, раскладывая спички, бутылки с бензином, по куску строганины. Выбросил наружу пару огромных, сорок третьего размера валенок, карабин в чехле, лыжи. Денис, склонившись, содрал с задубевших Ирининых ножек сапожки. Гримасничая, чтобы не выказать боль, приподнял ее и воткнул в валенки, будто фикус в кадку.
Модельная обувь полетела в темноту фургона.
- Тут у нас такая ситуевина, гражданка Холина, - Лобанов обрисовал Ирине положение, стараясь, сколь возможно, приуменьшить отчаянность ситуации, в которой они оказались.
- Что ж? Говорят, в жизни все надо испытать, - вопреки опасениям мужчин, Холина паники не выказала. - Надо же! Белое безмолвие. Почти по Джеку Лондону. Это ж не каждому суждено увидеть. Даже любопытно. Так чего тянуть? Раз надо идти - п-пошли! - Бодро скомандовала она. Но голос все-таки дрогнул.
Выглянувший Васильчиков присмотрелся к белесым ее губам, мертвенно-белым, будто лист мелованной бумаги, щекам, озабоченно покачал головой и вновь забрался в КУНГ. Изнутри послышались размашистые удары топорика, наружу полетели доски, - Васильчиков рубил нары.
- Разжигай! - крикнул он. - Надо сперва отогреться. - Нашел время! Через час - полтора солнце зайдет, и мы вообще не найдем зимовья! - рявкнул Лобанов.
- Без обогрева вы так и так не дойдете! Денис глянул на скрючившуюся, примостившуюся у фургона женскую фигурку и, не споря более, потянулся за канистрой.
Костер вспыхнул радостно, с аппетитом пожирая сухие доски и отплевываясь искрами.
- Разотритесь прежде! - выбравшийся наружу Васильчиков, подавая пример, ухватил пригорошню снега и принялся натирать им собственные щеки. То же проделал Денис. Затем со снегом в руке подошел к потряхивающейся Ирине и принялся тереть ее лицо.
- Без хамства! Это ж французский макияж, - вяло запротестовала она. Вырвалась. - Больно же, изверг!
- И слава Богу! - обрадовался хлопотавший у костра Васильчиков. - Значит, кожа жива. Давайте к огню! Только поглядывай - не загорись.
Еще через несколько минут он поднялся, закинул за спину рюкзак, карабин:
- Ну, мне пора. Далёко идти. По ночи.
- Топорик возьми, - предложил Денис.
- Это вам. Если на крайность, разожжешь чего-нибудь. А я спеюсь. Там в глуби сушняк будет, так что - если надо, разожгу. Сами только не засиживайтесь, - он с сомнением показал на блаженно притихшую у костра Ирину. - Тут ведь размориться и заснуть недолго. А дров - всего-ничего. Помните, - десять-пятнадцать минут и - вперед. Иначе во тьме проскочите зимовье, не дай Бог...
