Антон Соя - Джаз-Банда
Луч прожектора упал на VIP-ложу, и Костя прямо перед собой увидел вожделенных Дулиных, которые, вытаращив глаза, махали ему руками, указывая на правый выход со сцены. Пастух моментально пришел в себя, правильно расшифровал дулинские жесты и рванул со сцены. В тот же миг оркестр закончил свою игру и вместе с залом, стоя зааплодировал гениальному маэстро.
Пастух, Саныч и Пузцо, запыхавшись, влетели в фойе, где флегматичный Автогеныч, размахивая пистолетом перед спинами белых как снег администраторов, охранников, Косты Фраскини и других медведей, артистично заканчивал свою лекцию:
— Короче, слушайте джаз! А нам пора на хазу! О, вот и наши дамы!
К бандитам подбежали перепуганные Дулины с ничего не понимающей подругой. Алиса мельком взглянула на Автогеныча с пистолетом в одной руке и со свиньей — в другой, на Косту и его гвардию, на Пастуха, Пузцо и Саныча, едва заметно закатила глаза и быстро затараторила:
— Боже мой, какой кошмар! Костя, скорее, скорее отсюда, пока никто не… Ой! Привет, Илья, привет, Дима, — кивнула она головой в сторону обернувшихся Толстого и Тонкого, которые от шока не могли ничего ни сказать, ни даже пропищать в ответ, — спасибо за ослепительное зрелище, «Понты в Кремле» удались!
На этой высокой ноте светские дамы и Пастух со своей свитой благополучно убрались из Кремля, позволив маэстро Фраскини отработать свой законный бис.
Как только Дулины и подруга выскочили из служебного входа и быстро сели в ЗИМ Пастуха, едва остывший от долгого пути, между ними и Костей произошел знаменательный разговор.
— Ну и как прикажешь все это понимать, весь этот цирк со стрельбой? — гневно спросила Алиса.
Ее щеки пикантно раскраснелись от негодования и незапланированной пробежки, ее белое блестящее платье продолжало переливаться, а пышные волосы слегка растрепались, придавая ее виду естественность и невинность.
— Алиса, — серьезно завел Пастух, — пацан сказал — пацан ответил. Больше ты эту гадость петь не будешь, я тут наведу у вас свои порядки. Через неделю джаз будет звучать и по радио, и по телевизору — везде. А за тобой еще бегать все будут, упрашивать, чтоб джазу дала, ясно?
— Костя, — расхохоталась порывистая Дулина, моментально сменив гнев на милость, — ты, конечно, разбойник и фантазер великий, но я почему-то тебе верю. Или просто хочу верить.
— Да, Костя, на сцене вы были очень убедительны, — пришла в себя от безумных происшествий подруга, обиженная на подмену Фраскини. — Вы прямо рождены для нее — для сцены, с пистолетом. А на радио вы тоже с пистолетом пойдете, да? Вы серьезно считаете, что можно заставить людей полюбить джаз под дулом пистолета?
— Пастух заставит, — коротко и ясно ответил ей Пузцо, стряхивая со своего пузца пыль, прилипшую к нему, пока он охотился за Злючкой в декорациях.
— Полюбить под пистолетом? Да это просто садо-мазо какое-то, — отметила запыхавшаяся Жаннет и протянула руку к свинье — с целью погладить аппетитное животное. Но та злобно захрюкала и забрыкалась.
— А всех тех, кто не согласен, вы что, убьете? — Блондинка саркастически продолжала доставать героя сцены.
— Всех до одного, без базара, — отрезал Пастух так безапелляционно, что все замолчали. И молчали на протяжении всего пути от Кремля до особняка Дулиных.
В особняке бандиты, решившие, что необходимо расслабиться после долгой дороги и трудного вечера, стали выпивать и веселиться вместе с Жаннет, обрадованной возможностью тусануться с их отмороженной-компанией. Алиса показала Пастуху его спальню и отправилась в собственную, где от избытка чувств моментально уснула, предусмотрительно вставив в уши беруши.
На кухне рекой текло шампанское, а бандиты и Жаннет гоготали как ненормальные, вспоминая детали южноморской вечеринки и «Понтов в Кремле». Пастух же, с одной стороны, раздосадованный упущенной возможностью разделаться со Злючкой, а с другой — довольный неожиданным началом гастролей и дебютом на большой сцене, гордо уединился в спальне, забрав с собой боевую свинку. Первым делом Костя решил подготовиться к разрешению основного вопроса, приведшего его в стольный град. Он встал перед зеркалом в максимально импозантной позе, на которую только был способен, и начал репетировать признание.
— Алиса! — Костя поперхнулся и начал заново.
— Жанна, я, как честный мужик, после того, что у нас было… ой как было, и вот не нахожу себе, места, прямо извелся весь, сердце из груди выпрыгивает… Ой, черт! Какие-то сопли! Ну что, Дуська, пойду и прямо спрошу: девочки, кто же из вас так меня отсчастливил в Беленджике, что я прямо весь так влюбился, как пионер какой-то? Что? Я разнюнился? Я? Пастух! Да пошли вы все!
Разозлившись на себя, Костя сбросил со своей кровати свинку, не раздеваясь нырнул в постель и уснул мертвым сном.
ГЛАВА 19
Как попрощаться с бывшим директором
В полдень к забору Алисы подъехал блестящий до неприличия «мерседес», из которого, бодро насвистывая дурацкий мотивчик, вышел толстопузый дядечка лет сорока. Полуденное солнце отражалось от его изумительно чистой машины, а сам он улыбался во все, казалось, два ряда зубов. Его щеки свисали, как у бульдога, и от этого он походил на маленькую пухлую собачонку. Но очень уверенную в себе собачонку. Глядя на него, любой встречный с первого взгляда мог бы прочитать невидимую надпись «директор» на его лбу, и он бы не ошибся.
Подойдя к воротам, толстячок обнаружил, что они не заперты, и недовольно покачал головой. Окончательно же настроение пухлого дядечки испортилось, когда он беспрепятственно проник в дом Дулиных. Его позитивное расположение духа вкупе с сияющим выражением круглого лица полностью сменилось бледной неясностью.
На просторной кухне играли музыканты Пастуха, гогоча, рыгая и при этом громко напевая что-то пока малопонятное. Автогенычу достался шикарный рояль, впрочем, фортепиано имелось почти в каждой комнате дулинского дома, Саныч играл на акустической гитаре, а Пузцо стучал ладонями по сиденью венского стула. По комнатам и коридорам радостно бегала свинка, таская за собой кусок какой-то веревки. Слегка опухшая Жанна, в коротеньком шелковом халате, следила, чтобы кофеварка вовремя сварила всем кофе, и предавалась веселью вместе с музыкантами.
Пухлый мужчина в ужасе открыл рот, озирая все это безумие, вытер моментально появившийся на узком лбу пот и глотнул воды из маленькой бутылки, припасенной в кармане, пополняя растраченные на нервные потрясения запасы жидкости в организме. Почуяв неладное, предательски затряслась левая директорская нога. В голове его в этот момент хаотично проскакали все самые черные продюсерские мысли, одна гаже другой, стандартный набор которых до поры до времени сидит морским ежом в подсознании каждого здравомыслящего человека, занимающегося неблагодарным шоу-бизнесом: «Пипец! Крах карьеры! А ведь как все было хорошо. Адекватная взрослая тетя, и пела сама, и почти не пила, не то что эти молодые наркоманы с гонором Элвиса или вечно беременеющие девки из герлбэндов. Артисты, мать их! Сколько для них ни сделай, в один прекрасный день их вдруг осеняет, что они всего добились сами, благодаря недюжинному таланту, а ты всего лишь мешался под ногами и наживался на них. Короче, куда артиста ни целуй — везде жопа! Проклятые конкуренты! Только при чем здесь эти клоуны и свинья? Цирк со звездами на выезде? Может, я зря паникую? Но где тогда эта чертова дива?»
— Алиса, Алисонька! — закричал неестественно оптимистичным голосом окончательно запутавшийся в своих мрачных догадках директор. — Где ты, радость моя? Что тут происходит? К тебе родственники из деревни приехали? — вопрошал во все стороны дядечка, то и дело спотыкаясь о радостно хрюкающую свинью. — Алиса, да где ты, Алиса? Я споткнулся о свинью. Ты в курсе, что у тебя дома свинья?! Жанна, детка, может, ты мне объяснишь, что тут происходит?
Жанна лишь таинственно захихикала в ответ и снова обратила свой сонный взор к жужжащей кофеварке. С абсолютно округлившимися от шока глазами директор добрался до студии, из которой навстречу ему вышел донельзя деловой Пастух. В семейных трусах, майке и портупее с кобурой. Кобура уперлась толстячку в живот.
— А ты еще кто такой? — не переставал изумляться дядечка, бледнея с каждой секундой сильнее и сильнее. — Это твои друганы там на кухне бренькают?
— Я — Пастух, — сурово ответил Костя, — это мои друганы репетируют на кухне новые песни Алисы Марковны. А ты, рожа блином, сюда больше не ходи. Не нравишься ты мне.
— Ты… ты кто такой? — повторился директор, начиная задыхаться от возмущения и потеть. — Алиса, где ты? Ты жива? Что тут, черт подери, происходит?
— Сергей, — выглянула из спальни смущенная Алиса в сиреневом махровом халате, — тебе лучше уйти. Это очень серьезные люди, и они будут заниматься моим дальнейшим творчеством. Мне все это попсовое болото нестерпимо надоело, теперь я снова буду петь джаз!
