KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Владимир Краковский - Какая у вас улыбка!

Владимир Краковский - Какая у вас улыбка!

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Краковский, "Какая у вас улыбка!" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Мы договорились встретиться завтра, в шесть часов вечера, на этой же скамейке. Вот такое у меня неожиданно возникло знакомство.

Когда она уходила, я спросил, как ее зовут. «Майя». — ответила она. «Ну и везет же мне, — сказал я. — Полоса неудач и полоса Май». «Ах, так у тебя уже есть одна знакомая Майя!» — закричала она и в третий раз ударила меня сумочкой.

Когда я подошел к дому, то увидел во дворе мальчишек — целую толпу. Было уже темно, но я сразу догадался, что здесь Стасик, потому что в воздухе опять пахло водкой. Мальчишки радостно визжали и топали ногами — в центре толпы стоял Стасик и швырял в небо огромные гири. Они подлетали так высоко, что исчезали в черном небе, а потом снова появлялись, и Стасик их ловил, а мальчишки ревели от восторга.

Это было довольно опасное зрелище, гири вполне могли упасть на головы мальчишек, которые сбежались на это представление не только с нашего двора, но и с соседнего. Но Стасик не давал гирям упасть, он вылавливал их из темноты и снова швырял в небо.

Я выбрал момент, когда гири были в руках у Стасика, подошел и сказал: «Брось. Убьешь ведь кого-нибудь». Но он расхохотался и свирепо посмотрел на меня из темноты. «Ну, что! — закричал он. — Кто говорил, что Стасика уже можно списывать? Рано, сволочи, рано!» — и попытался еще раз бросить гири, но я крепко схватил его за руки, почти повис на них. Он сказал удивленно: «Ты собираешься со мной драться? Хочешь, я разорву тебя на две половины?»

Он действительно мог бы разорвать меня, это не составило бы для него труда — мускулов и злобы в нем было достаточно. Он тяжело дышал, но даже в тяжести его дыхания было больше силы, чем усталости, — воздух из его раскрытого рта бил в мое лицо с такой упругой силой, что в нем совсем не чувствовался запах водки, он был как свежий природный ветер.

«Ты думаешь, почему я выпил? — спросил вдруг Стасик шепотом. — Я завязываю, понял? Больше пить не стану. С завтрашнего дня начинаю тренироваться, ты веришь мне?» «Нет, — ответил я. — Не верю. Сколько тебе можно верить? Ты каждый день завязываешь».

И пошел домой. «А ты поверь! — кричал мне вслед Стасик. — Поверь, а то убью!» Я оглянулся: он стоял огромный и белый в темноте, а в руках держал две черные гири. И в воздухе опять пахло водкой.

Я вошел в дом и позвонил Игреку. Он ответил сухо и официально: «Слушаю». «Я согласен», — сказал я. «Это ты, Савинов? — произнес Игрек уже другим голосом. — Ну что ж, выручил ты нас. Молодец».

Я не ответил, ждал, когда он положит трубку. «-Спасибо, — сказал Игрек, помолчав. — Ты делаешь доброе дело». Я снова стал ждать, чтоб он положил трубку. Он сказал: «Поверь, я хорошо понимаю,

чего тебе стоит такое решение. Я ценю это», — и трубку пришлось положить первому мне.

Было уже поздно. Папа еще не вернулся со спектакля, мама читала в гостиной, бабушка, была на кухне. Я пошел в ванную и проявил пленку с осенними фотоэтюдами.

Потом повесил ее в своей комнате и стал смотреть, как она сохнет. Это интересный процесс, я люблю за ним наблюдать. Сначала пленка висит мокрая, и с нее капает. Потом уже не капает, хотя она по-прежнему мокрая. Затем высыхают края, и пленка начинает изгибаться, коробиться, вид у нее со стороны отвратительный, кажется, что она безнадежно испорчена. Наконец она высыхает вся — висит гладкая, ровная и матово светится. На нее приятно смотреть.

Я долго рассматривал на свет свои осенние этюды — некоторые получились довольно удачными, — представлял, какими они будут на бумаге, прикидывал, как скадрировать каждый снимок, на каком номере бумаги их печатать и в каких проявителях лучше проявлять. Это были самые приятные минуты сегодняшнего довольно неприятного дня, и мне очень хотелось продлить их — запереться в ванной и печатать фотографии до утра. Но я знал, какой ужасный день ожидает меня завтра. Перед ним нужно было хорошо выспаться.

Накануне я купил книгу «Особенности светопередачи широкоугольных объективов» и немного почитал ее в постели, а потом быстро заснул, и мне приснился сон, будто я лежу совершенно голый на пляже и прячу под собой какой-то очень важный секретный предмет, а надо мной стоит мужчина и весело тараторит о разных пустяках, а я фальшиво хихикаю в ответ и ерзаю спиной от жуткого страха: вдруг он догадается, что я что-то прячу.

Я не люблю таких снов, в которых нет никаких событий, никакого действия, а одно только нервное напряжение, но этот сон длился очень долго, и я никак не мог его закончить. Потом наконец проснулся и подумал: а как я мог положить в годные конденсаторы бракованный?

Спросонья моя голова работала необыкновенно четко. Я вдруг понял, что вся затея Игрека рушится, и обрадовался. Ведь если я подсунул негодный конденсатор по рассеянности или по халатности — одним словом, нечаянно, то, значит, я сам не должен был этого заметить? Значит, я не должен знать о своей вине! А если знаю, то выходит, что я подсунул негодный конденсатор нарочно. Специально! Умышленно! Но ведь этого не может быть! Я же не вредитель, в это никто не поверит!

Значит, так: я проверил конденсатор, и у него емкость не соответствовала номинальной. И тем не менее я взял и положил его в коробку, где лежат годные конденсаторы. И не по рассеянности положил, раз помню, а сознательно, причем хорошо зная, что это не обыкновенная работа, а задание государственной важности…

Кто в это поверит?

Я вышел в прихожую и позвонил Игреку, не включая света, на ощупь набирая номер. Я не знал, который час, но чувствовал, что уже глубокая ночь.

Я думал, придется долго слушать гудки, пока Игрек проснется и подойдет к телефону.

Но он снял трубку мгновенно. Как будто всю ночь держал руку над телефоном в ожидании моего звонка. «Это я, — сказал я. — Ничего у нас не выйдет. Ведь получится, что я нарочно…»

«Я собирался позвонить тебе утром, — перебил меня Игрек. — На заводе у нас вряд ли найдется время для отдельного разговора. Все очень просто. Слушай внимательно и запоминай. Помнишь, как было? Большой ящик и маленькая коробочка. В ящик вы бросали обычные конденсаторы, в коробочку складывали номинальные. Представь себе такой случай: ты нечаянно бросаешь номинальный конденсатор в ящик. И тут же спохватываешься — вынимаешь его из ящика и кладешь в коробочку. И проверяешь конденсаторы дальше. Так могло быть?»

«Вполне, — ответил я. — Обычных конденсаторов гораздо больше, так что привыкаешь бросать в ящик один за другим, все в ящик да в ящик. Даже рефлекс вырабатывается — в ящик, а не в коробочку».

«Вот именно, — сказал Игрек. — Может, у тебя так и было? Слишком хорошо ты объясняешь».

«Да, было, — ответил я. — Один раз. Но я же вынул из ящика и положил в коробочку. Вы что, снова меня подозреваете?»

«Мне уже нет смысла подозревать, — сказал Игрек. — Слушай внимательно дальше. Итак, ты проверяешь другие конденсаторы, но вдруг у тебя возникает сомнение: тот ли конденсатор ты вынул из ящика? Внешне ведь они одинаковы, и ты вполне мог бросить один, а вынуть другой. Могло так быть?»

«Нет, — сказал я. — Так не было. Я вынул тот же».

«Охотно тебе верю, — сказал Игрек. — Но быть так могло. И сомнение у тебя могло возникнуть. Не возникало?»

«Я сейчас повешу трубку, — ответил я. — Вы не смеете меня подозревать».

«Слушай внимательно, — продолжал Игрек. — Я тебя ни в чем не подозреваю. Я только создаю легенду… Итак, у тебя возникло сомнение, и ты решил перепроверить все конденсаторы в коробочке. Убедиться, номинальная ли у всех емкость, не попал ли туда негодный. Но тут зазвенел звонок на обеденный перерыв. Ты все равно хотел перепроверить — ведь это недолгая работа, в коробочке не больше десятка конденсаторов, но к тебе подошел Юра и потащил в столовую. Если не ошибаюсь, он всегда подходит к тебе в начале обеденного перерыва?»

«Да, — ответил я. — Только сегодня не подходил. Из-за подозрений уже».

«Так вот, — перебил Игрек, — к тебе подошел Юра, и ты подумал: ладно, проверю после обеда. А когда вернулся из столовой, коробочки уже не было, ее унесли. Тем более, что с обеда ты опоздал…»

«Как это опоздал!» — спросил я и вдруг увидел бабушку. Она незаметно вышла из своей комнаты и теперь стояла посреди коридора в белой ночной рубашке, похожая на привидение. «В такой поздний час! — воскликнула она трагическим шепотом. — Сережа! С кем ты разговариваешь?»

Я махнул рукой, чтоб она умолкла. «Как обычно, — говорил Игрек. — Остаток перерыва ты проводишь в коридоре, так? И играешь с Юрой в ноус. Правильно?»

«Да, — ответил я. — В ноус».

«Боже мой! — сказала бабушка. — Что такое вноус?»

«И иногда прихватываете лишних минут пять, — продолжал Игрек. — А то и десять».

«Нет, — возразил я. — Пять — это еще куда ни шло. Это максимум».

Бабушка стояла возле меня, качая головой и шумно вздыхая. Она мешала мне. Я хотел попросить ее уйти, но мог услышать Игрек.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*