Никколо Амманити - Грязь
Когда он сражался с альпийскими стрелками. Он тогда не боялся гранат. А теперь, стоя одной ногой в могиле, тем более.
Он видел, как ракеты пролетали мимо и взрывались перед домом. Эти ублюдки, там, на балконе, хорошо подготовились. Огневая мощь вполне приличная. Но старик-то знал: для того, чтобы выиграть битву, недостаточно снарядов, нужны герои.
Рядом с ним упала петарда. Он схватил ее в тот момент, когда фитиль уже догорал, и швырнул вниз.
«Дедушка, ты супер!» — восхищенно сказал Микеле.
«Спасибо, внучек!» — ответил он, преисполнившись гордости, и вышел из укрытия. Прямо под прицел вражеских снайперов.
Спрятавшийся под столом господин Тродини кричал: «Дед Ансельм, не дури! Вернись обратно!»
Но дед не слышал.
У него был свой туз в рукаве.
Он побежал в свою комнату. Нагнулся с треском во всех суставах и достал из-под кровати старый военный карабин. Запыхавшись, открыл шкаф и вытащил патроны. Зарядил оружие.
И с криком «Савойя!» снова бросился на террасу.
70. ГАЭТАНО КОЦЦАМАРА
На террасе Гаэтано Коццамара пробирался сквозь дым в поисках Чертова Мастифа.
Он должен был остановить его. Помешать ему сбросить вниз телевизор.
Но Гаэтано ничего не видел. Различал лишь какую-то темную фигуру в дыму. Флаги клуба «Нола».
Эти психи были ультра. Банда хулиганов, возглавляемая Мастифом. Вечно устраивали потасовки на поле. Дрались с судьями.
Теперь они устроили на террасе базу для обстрела дома напротив. Он разглядел пятерых или шестерых, они с разбегу швырялись чем-то вроде бомб, бомбы взрывались внизу среди машин, на крыше и балконах соседнего дома.
Наконец среди облаков цветного дыма он увидел монструозную фигуру Мастифа. Тот влез на ограду и держал над головой огромный телевизор. Он выглядел как Мачисте[8]в копях царя Соломона.
Гаэтано подбежал к нему, забрался на карниз, хоть у него и кружилась голова, и схватил его за ногу.
Чудовище обернулось и злобно рявкнуло: «Чего надо?»
«Мастиф, я — Коццамара. Коццамара Гаэтано. Защитник. Заклинаю, умоляю, не бросай телевизор вни…»
Восемь!
71. АНСЕЛЬМ ФРАСКА
Ансельм Фраска, в огромных очках, выстрелил в скотину, которая собиралась сбросить вниз телевизор.
Семь!
72. ГАЭТАНО КОЦЦАМАРА
Пуля вошла ему в шею и вышла через затылок.
Что случилось? — подумал Гаэтано.
Это было похоже на пчелиный укус. Только в три миллиона раз болезненнее. Он поднес руку туда, где стало больно, и обнаружил, что там дыра. Дыра, в которую можно вставить пол указательного пальца. Он посмотрел на свою ладонь. Красная от крови.
У него подогнулись ноги.
Чтобы не упасть, он еще крепче впился в ляжку Мастифа и спросил лишь: «Что со мной сделали, Мастиф?»
Тот, казалось, оцепенел. С телевизором над головой. Гаэтано не мог видеть ни его глаз, ни его лица.
Все плыло.
Он услышал только далекий голос:
«Эти уроды выстрелили в тебя. Попали в голову…»
Хватка на ляжке Мастифа ослабла, и Гаэтано почувствовал, как это затягивает вниз, в бездну. Он видел свои руки, соскальзывающие по джинсам Мастифа.
Он пытался сомкнуть пальцы, но те сделались ватными.
«Я падаю. Помоги мне!» — пробормотал он.
Наверное, он говорил слишком тихо, потому что этот дефективный по-прежнему стоял неподвижно, держа проклятый телевизор. Потом наконец Мастиф швырнул телевизор вниз и протянул руку, чтобы ухватить Гаэтано.
Тот протянул руку тоже.
Слишком поздно.
Кончики их пальцев соприкоснулись на мгновение.
Гаэтано понял, что это конец, что ему больше нечего беспокоиться о потерявшихся ребятах, о графине, о Котиконе Анджеле, о женщинах и своем будущем.
Шесть!
73. ТЬЕРРИ МАРШАН
Тьерри Маршан сидел с закрытыми глазами. Он ждал, когда пройдет опьянение и он сможет подняться на ноги.
«Сони Блэк Тринитрон» с 58-ю каналами упал прямо на него.
Размозжил голову и убил наповал.
Ему не было больно.
Сразу вслед за этим в нелепую смесь французской плоти с японской техникой приземлилось безжизненное тело Гаэтано Коццамары.
74. АНСЕЛЬМ ФРАСКА
«Проклятые стариковские глаза!» — пробормотал себе под нос Ансельм Фраска.
Он поразил кого-то, и тот свалился вниз.
Неплохо!
Но ему не удалось попасть в ту скотину, в которую он целил. Чуть-чуть.
Он быстро перезарядил карабин. Он не хотел, чтобы зверь снова забрался в свою нору.
Прицелился и снова выстрелил.
Ружье разорвалось в его руках.
75. МИКЕЛЕ ТРОДИНИ
Микеле Тродини услышал взрыв прямо у себя за спиной, а дедушка завопил как резаный.
Микеле обернулся и увидел, что он скачет по балкону, как лягушка, которую током дернуло. Подпрыгивает, точно двадцатилетний. Как минимум метра на полтора.
Потом он заметил, что у деда кое-чего не было. Не было одной кисти. Рука оканчивалась запястьем. Ни ладони, ни пальцев. Их не было совсем.
Отец был слишком занят последними фейерверками, чтобы заметить, что творится вокруг. Лицо его было в копоти, рубашка разорвана, глаза безумные.
«Папа! Папа!» — позвал Микеле и потянул его за руку.
«Чего тебе? Разве не видишь, что победа уже почти у нас в руках. Почему не запускаешь ракеты…»
«Папа! Дедушка…» — сказал Микеле сквозь слезы.
«Ну что ещ…»
Господин Тродини закрыл рот руками. Дедушка упал на пол, зажимая обрубок другой рукой.
«Дед Ансельм!» — позвал господин Тродини.
«Ее больше нет. Ее больше нет. Такое в бою часто случается!» — прохрипел старик с искаженным от боли лицом.
«Как так часто случается! Дед…»
«Не беспокойтесь обо мне. Я одного прикончил. Вы продолжайте. Мы почти прорвались…»
«Учись, Микеле! Твой дед — герой. Надо немедленно отвезти его в больницу. Давай найдем руку. Можно пришить…»
Папа и сын отправились на поиски руки, оставив деда страдать в одиночестве. Неприятельский огонь был силен как никогда.
Ее не было.
Этой проклятой руки не было. Они везде посмотрели. В геранях. В розах. В маленьком цементном бассейне с рыбками.
Ничего. Руки не было.
Потом Микеле наконец увидел ее. «Вот она, вот она, папа! Она там!» Она упала вниз. На парковку. На капот универсала «форд-эскорт».
«Сбегай, Микеле. Подбери ее!» Микеле не пришлось просить дважды.
Пять!
76. КРИСТИАН КАРУЧЧИ
После совместного вторжения в мир викингов Кристиан и Рыбий Скелет пошли разными психоделическими путями. Скелету казалось, что он — «Дайтан-3», японский робот. Он чувствовал, что кости у него хромованадиевые, кулаки — титановые, и он готов к битве с чужаками, пришедшими бог весть откуда.
Кристиан же постоянно доставал и клал обратно в воображаемую кобуру свой серебряный кольт. Он ощущал себя великолепно, одетый как Баунти Киллер[9]. В сапоги, покрытые пылью Сьерра Невады, плащ и шляпу, надвинутую на глаза.
«Послушай, не пойти ли нам куда-нибудь? Я больше не могу здесь находиться… Я устал ждать черную смерть. Я себя чувствую достаточно активным. Хочу пойти в социальный центр и раздолбать его на хрен» — произнес Рыбий Скелет металлическим голосом.
«Что за черная смерть?»
«Забей. Времени сколько?»
«Да, не знаю… почти полночь, наверное. Ты уверен, что хочешь куда-то идти? В этом салуне не так уж плохо».
«Нет. Пойдем», — сказал Рыбий Скелет, двигаясь, как будто он механический.
«Ладно. Пошли. Только нам предстоит нелегкое испытание. Если пройдем через кухню — свободны как ветер. Если мать меня засечет в таком виде, пошлет на перевоспитание к дону Пикки[10]. В общем, надо сосредоточиться. Надо, чтоб мы выглядели нормально. Спокойно, как нормальные люди. Пойдем по очереди. Если пойдем вдвоем, заржем, и она все просечет».
«Ладно».
«Тогда иди первым. Погоди, послушай. Откроешь дверь, помашешь всем рукой, и не говори ничего, а то все завалишь. Хотя нет, это будет еще подозрительней. Значит, так. Ты должен сказать: „С Новым годом и всего наилучшего!“ Так будет нормально. Потом пойдешь к двери как ни в чем не бывало, спокойно, выйдешь и подождешь меня. Ясно?»
«Ясно».
«Сможешь?»
«Смогу».
«Ладно. Тогда иди. Я за тобой».
«Ну, я пойду?» — спросил Рыбий Скелет немного нерешительно.
«Иди. Ты сможешь».
Рыбий Скелет механическими движениями надел на себя бронированные вольфрамовые одежды — то есть свою собственную кожаную куртку — и вскинул на плечи рюкзак.
Четыре!
77. ДЖУЛИЯ ДЖОВАННИНИ
