Зигфрид Ленц - Бюро находок
– Мальчишка там, – объявил Генри, – я видел, как он вбежал туда.
Сдвинув в сторону тяжелую войлочную портьеру за дверью, они вошли в длинную и узкую, больше похожую на коридор пивную. Внутри сидела и пила пиво одна-единственная парочка, казалось, больше занятая ощупыванием друг друга. Хозяин поднялся с табурета за стойкой и невозмутимо дожидался, пока они не подошли поближе. На вопрос Генри, куда подевался мальчик, он недоуменно ответил:
– Мальчик? Какой еще мальчик?
– Он забежал сюда, – сказал Генри.
Хозяин окликнул парочку и спросил:
– Вы случайно не видели какого-то мальчика? Тут утверждают, что он вошел сюда.
– А как он выглядел? – спросила женщина.
Генри ответил:
– Он держал в руке куклу.
– Нет, мальчик с куклой мне бы точно запомнился, – ухмыльнулась женщина и сделала большой глоток из своего бокала.
– Вот видите, – произнес хозяин, – здесь таких не было. Поспрашивайте у наших соседей.
Генри невольно потянул за руку Паулу, направляясь с ней к выходу, как только понял, что здесь им ничего не светит, да и не слишком рады. Он уже коснулся портьеры, как вдруг спутник женщины, узколицый человек с прилизанными черными волосами, обратился к Пауле. Стараясь казаться вежливым, он сначала извинился, что заговорил с ней, затем неразборчиво представился и спросил, не помнит ли она его, их когда-то знакомил Марко Блом в кафе «Ницца». Предвосхищая ее ответ, он удостоверился:
– Вы ведь Паула Блом?
– Да, – холодно подтвердила Паула. – А вы кто?
Теперь он четко произнес свое имя – Андреас, не называя фамилии, и добавил:
– Марко называл меня Анди, для него и для других я всегда был Анди.
– А откуда вы знаете моего мужа?
– Мы долгое время были соседями. Не хотите ли к нам присесть?
– Нет, спасибо, – ответила Паула.
– Надеюсь, у Марко все в порядке, – произнес мужчина. – Как он нас смешил, Марко, он был душой любой компании.
– Это профессия моего мужа, – отозвалась Паула.
– Да уж, в своей профессии Марко точно незаменим; как он подражал артистам, уникально; а когда он исполнял свой коронный номер, мы животы надрывали от хохота. Марко называл этот номер «Проба голоса». – Обращаясь к своей спутнице, он пояснил: – Проба голоса – это, знаешь, когда что-нибудь говорят в микрофон или просто покашливают для пробы.
Он снова посмотрел на Паулу:
– Передайте привет Марко, обязательно. Он непременно вспомнит своего друга Анди. Анди с верхней койки.
Он сделал еще одну попытку пригласить Паулу выпить с ними пива, но она отказалась и пошла вслед за Генри, тянувшим ее прочь из пивной; они вышли не прощаясь.
Сделав несколько шагов, Паула остановилась, соображая, стоит ли им покидать место, где исчез мальчишка. Генри нисколько не сомневался в том, что подросток давным-давно испарился. Мысленно он живо представил себе, как, войдя в пивную, тот прошел в туалет, открыл окно и убежал через грязный внутренний двор к людям, которые науськали его и подослали к ним. Генри был уверен, что они напрасно прождали бы здесь; для начала он предложил поставить в известность Хармса, тот должен быть в курсе случившегося и их местонахождения тоже.
– Хорошо, – согласилась Паула, – тогда звоните шефу.
На пути к телефонной будке они миновали подворотню, молча, не сговариваясь, развернулись и вошли во внутренний, богом забытый дворик с наваленными ящиками, древним диваном и грязными окнами на этажах. Оглядевшись, они вернулись на улицу.
Паула остановилась у телефонной будки и стала наблюдать, как звонит Генри. Сначала тот стоял прямо, спокойно, непрерывно что-то говоря, потом повернулся к ней лицом и прикрыл глаза, взял трубку в другую руку и лишь послушно кивал, наконец сморщил лоб и, молча выслушав длинную тираду, просто повесил трубку.
– Ну? – спросила Паула, на что Генри, пожав плечами, ответил:
– Мы не должны разыгрывать из себя помощников полиции. Он ждет от нас отчета, так и сказал: «Единственное, что может вас спасти, – это отчет».
– И что там должно быть изложено?
– Все случившееся, – ответил Генри.
– Этого мне еще не хватало, – проворчала Паула. – Надеюсь, вы возьмете на себя этот отчет, а?
– Мы вместе в этом замешаны, и писать эту штуковину надо вместе; пошли, сразу и начнем работу, а завтра представим шефу на блюдечке все, что он пожелает.
– А где?
– У меня, там нам никто не помешает.
Он с удовольствием взял ее под руку, преодолевая легкое сопротивление и внушая ей, что до его дома вовсе не далеко, всего пара автобусных остановок.
Они уже ехали в автобусе, когда Паула хватилась, что у нее нет денег, деньги остались в сумочке, а сумочка в нижнем ящике письменного стола; Паула раздумывала, не вернуться ли сначала в бюро находок, но Генри удалось ее успокоить:
– Альберт будет охранять вещи и никого к нам не пустит. – Он дал ей двадцатку, буркнув: – Отдадите как-нибудь при случае, – и наблюдал, как она долго держала купюру в руке.
Ах, эта ее задумчивость, ее неуверенная улыбка, когда их взгляды встречались! Они стояли в набитом автобусе, тесно прижатые друг к другу, держались за петли-ручки и не извинялись, случайно касаясь телами друг друга. Когда автобус вырулил на зацементированную площадку в районе многоэтажек, Генри обхватил ладонью ее руку. Он повел ее мимо детской площадки и искусственных прудов, на одном из которых она с удивлением обнаружила плавающую пару уток, это здесь-то, среди огромных каменных домов!
Пока Генри отпирал дверь, Паула отступила немного назад, словно у нее именно в этот миг закрались сомнения.
Коллекция закладок развеселила ее; не успев еще оглядеться в квартире, она подошла к ней и, щелкнув пальцем по свисающим на петельках совам и русалкам, качнула их, словно маятники. Ей невольно вспомнилась собственная коллекция разноцветных камушков, которую она еще школьницей хранила в маленьких мешочках; интересно, где она сейчас. Паула решила подарить Генри закладку, случайно обнаруженную в купленной у букиниста книге, – вырезанную из тонкой кожи щуку. Она огляделась в комнате и, увидев диванную подушку, еще хранившую следы вмятины от затылка, произнесла:
– Уютно тут у вас.
– Да, жить можно, – отозвался Генри. Он поставил два бокала на столик у тахты, вытащил из холодильника литровую бутылку апельсинового сока и спросил: – Выпьете для поддержания здоровья?
– С удовольствием, – согласилась Паула.
С серьезным видом и наигранным усердием он отыскал блокнот, откопал две шариковые ручки и напомнил гостье, что их ожидает работа, тут же сознавшись, что ни разу в жизни не писал никаких отчетов и рассчитывает на ее богатый опыт. Паула покачала головой, но все же согласилась, в душе она была даже рада приключению, в которое ввязалась. Они сели рядышком на тахту, Паула взялась писать черновик, чтобы потом перепечатать его на машинке, поставила дату, засмеялась и произнесла:
– Ну вот, начало у нас уже есть.
Во всех подробностях они вспомнили тот ничем не примечательный день, когда Маттес, полицейский с железной дороги, сдал в бюро находок куклу, найденную, по его сведениям, при облаве в «Интерсити-экспресс», следовавшем из Эмдена в Ганновер. Поскольку были подозрения, что кукла служила лишь тайником или нелегальным средством транспортировки, было решено, в соответствии с общими требованиями розыскных действий, подвергнуть находку профессиональному досмотру. Расследование было проведено сотрудниками железнодорожного бюро находок, госпожой Паулой Блом и господином Генри Нефом, которые извлекли из куклы сумму в двенадцать тысяч марок.
«С этого можно было бы начать отчет», – подумала Паула, Генри же, однако, предложил, также начав с появления Маттеса, подробно остановиться потом на кукле как средстве для перевозки контрабанды, вообще написать о других игрушках, к примеру о медведях или, скажем, зайцах, которые регулярно использовались в преступных целях.
– Ах, Генри, – улыбнулась Паула, – вы как были, так и остались ребенком, который обожает рассказывать разные истории, сначала слушать, а потом пересказывать их. Отчет же должен быть сухим, в нем не может быть ничего лишнего, ничего нельзя ни скрывать, ни приукрашивать.
– Но мы же обязаны описать все, что с нами произошло, – запротестовал Генри, – в том числе и как мы препарировали куклу и обнаружили деньги.
– Невозможно собрать воедино и воспроизвести все, что пережил человек, – заметила Паула, – что-то всегда будет упущено. Итак, я за то, чтобы придерживаться фактов, согласны?
Паула начала писать, а Генри читал написанное ею. Он был восхищен той решительностью, с какой она написала первые фразы; словно все заранее обдумав, перепроверив и установив все факты, она упомянула о полицейском, сдаче куклы, об обнаружении денег и, наконец, указании полиции задерживать всякого клиента, который заявит о потере куклы. Она повернулась к нему в ожидании его одобрения или возражений, но он ничего не сказал, а лишь обнял ее.
