Василий Аксенов - Ленд-лизовские. Lend-leasing
Тетка теперь подолгу возилась в «конфиденциальном» чуланчике, который ей удалось обустроить в коридоре возле наших дверей. На дверь чуланчика она навесила замочек и с ключиками от этого замочка, похоже, никогда не расставалась. Между тем вокруг бурно началась весна 1944 года. Вокруг помоек зазеленела трава. Липовый цвет бурно произрастал, стараясь, очевидно, преодолеть запах дерьма. С крыши аргамаковской террасы Акси-Вакси видел большой периметр зацветшей округи, включая даже кусты сирени вокруг военного склада, на дворе которого все время играли в «валитбол» в сапогах на босу ногу. Корабль входил в благодатную зону пассатов.
Савочко и Шранин поднимались из трюма на палубу, то есть на аргамаковскую террасу. Один из них недавно стал косым, а второй – хромым, что помогло обоим избежать призыва. Показали друг другу маленькие метки с изображением черной кошки, хотя могли бы уж этого не делать: знали друг друга как облупленных.
«Слышь, вчера Майку Шапиро зажал за дровяниками, – похвастался Боб. – Чуть штаны с нее не стащил». «А чё ж не стащил?» – поинтересовался Шранин. «А чё она, стрёмная такая, не дает? Отскочь, говорит, Савочко, а то по зубам врежу!» Шранин глубоко вздыхает: «Эх, надо ее на пару сработать; хромой с косым – заделаем интеллигентку!» Савочко глубоко вздыхает: «У тебя, Шранин, собственной фамилиёй изо рта пахнет». Шранин сделал какой-то резкий жест: то ли дернул друга за какое-то место, то ли поддел сапогом: «Ты, Савочко, даже не представляешь, как я тебя ненавижу!»
Потом они закурили «трубку мира» – я знал эту смесь «Беломора», «Герцеговины» и крутого булгарского кулчака – и вполголоса стали обсуждать, как взять котельниковский чуланчик, откуда так заманчиво попахивает ленд-лизом, и как – кому – одномоментно сбыть. Так предлагал Савочко, однако Шранин предлагал иначе: «Давай, Сав, спрячем все это добро под стеной и будем понемногу поедать, а? Избавимся от туберкулеза». «Никакого туберкулеза у меня нет», – еле слышно рявкнул мускулистый Боб. «А у меня есть, кавернозный, с бациллами, – канючил Шраня. – Что же тебе, друг все равно что портянка?» «Ну и балда ты, чистая балда, – обрывал Савочко. – Забодаем шамовку, а на гроши оружие купим у Аслана. С оружием всегда будем при качественном питании, понял?»
После этого они стали обсуждать, как пройдет операция. Замечено было, что тетушка Акси-Вакси носит заветные ключики в лифчике. В сумерках, когда она с помойным ведром выйдет во двор, надо будет дать ей по кумполу, вытащить все из чуланчика и рвануть в Подлужную. Аслан туда приедет ночью, и дело будет сделано.
Акси-Вакси оказался в курсе этого заговора, благодаря тому что успел пристроиться в темном углу под крышей террасы за резной деревянной подпоркой. На случай обнаружения он изображал из себя спящего. Обнаружения, однако, не произошло. Парни отправились по текущим делам, косой и хромой. С этого дня мальчик стал в сумерках постоянно красться то за парой шпаны, то за своей любимой тетушкой. Ему было совершенно ясно, что в нем растет великий сыщик Нат Пинкертон. Он узнал об этой фигуре из пожелтевших выпусков криминального чтива, которое они нашли с Гарькой Майофисом за печкой в их обширных комнатах.
Однажды изумрудным вечером Акси-Вакси вернулся домой после футбола во дворе «Дома специалистов» и не узнал свою террасу в аргамаковском саду. Она была тщательным образом обихожена, подметена вениками и даже украшена домодельными вязаными дорожками и ковриками. В середине террасы стоял хоть и шаткий, но изящный столик, снятый с чердака. На нем стоял огнедышащий самоварчик и бутылка какого-то диковинного трофейного ликера. В плетеных креслах, тоже снятых с чердака и тщательно протертых благородными тряпками, восседали тетя Котя и генерал Иван Флегонтович Мясопьянов.
«Многоуважаемая Констанция, то есть Котя моя дорогая, не кажется ли вам, что над нашим чайным столом столбиком кружит смешанный рой майских жуков и испанских мух?» – вопрошал герой Арктики и тихоокеанских трасс.
Она ответствовала, изящно отводя в сторону оттопыренный мизинчик и рюмочку шартреза: «Мне кажется иногда, что мы и сами изображены искусным художником в образах увеличенного майского жука и человекоподобной испанской мухи».
Иван, еще не достигший предельной шкалы, подвешивал еще один вопрос: «Быть может, это как раз и был ваш родственник по котельниковской линии, один из тех самых Родченко, чей талант не знал предельной шкалы в его живописных и фотографических работах?»
Вот тут как раз на террасе и появился воспаленный любопытством Акси-Вакси, весь к тому же разукрашенный футбольными ссадинами и тумаками.
«Вакси, подойти к столу, – позвала его тетя Котя. – Иван, познакомься с нашим юным воспитанником, который вызывал у тебя такое любопытство».
«Зевс-громовержец, Ты, первая «летающая крепость» Мира, и вы, Икар и Дедал, предвозвестники транспортной авиации! – воскликнул Мясопьянов, опрокидывая одну за другой две рюмки ликера. – Я вижу перед собой не кого иного, как юнца Ганимеда! Настоящего пацана-копьеносца, явившегося к нам прямо с футбольных ристалищ! Подойди ко мне, легендарный Акси-Вакси, и удостой мое грешное колено своими мускулистыми ягодицами!» – Он подхватил меня под мышки и усадил на глыбу своего колена.
«Котька, какой ты молодец, что воспитала такого бравого пацана. Послушай, Акси-Вакси, я хочу тебя угостить настоящим американским шоколадом «Хёрши»! – С этими словами генерал переломил плитку фронтового шоколада прямо о свое свободное колено и протянул половину оного то ли мне, то ли какому-то отдаленному Ганимеду. – Хочешь быть моим сыном, пацан?»
«Ваня, Ваня, у мальчика есть его собственные родители», – укоризненно сказала тетя Котя.
«Знаю я, где его родители», – сквозь зубы процедил генерал.
Быть сыном авиационного генерала, подумал Акси-Вакси. Ей-ей, совсем неплохая участь!
И тут в окрестностях аргамаковской террасы возникла совсем новая мизансцена. Появился подполковник Лисистратов из городского военкомата. Под мышкой он держал кожимитовую папку. За ним чимчиковали, подняв воротники и цикая сквозь фиксы, два главных пацана, подлежащих призыву, негласные «кости-капитаны» нашего Средиземнодворья, Шраня и Савочко, утратившие уже и хромоту, и косоглазие. Шествие обеспечивал военкоматовский патруль в составе лейтенанта Крутобоко и двух военнослужащих с автоматами, всегда готовых к тому, чтобы подранить призывника. Шествие замыкали две безутешные мамаши, расхристанная Шранина и аккуратистка в гипюровой кофточке – мадам Савочко. Первая с понтом подвывала, вторая лишь укоризненно качала головой: что, мол, в мире делается, сколько несправедливости!
Подполковник Лисистратов остановился перед террасой и взял под козырек: «Товарищ генерал, ваше распоряжение выполнено. При досмотре жилых помещений обнаружены: сабля татарская шестнадцатого века, две стрелы того ж времени, а также русская армейская винтовка образца 1898 года, непригодная к обращению. Задержаны для проверки справки об освобождении от призыва. Шранин и Савочко временно взяты под стражу».
Я взирал на эту сцену с высоты террасы и генеральского колена. Боба и Колян пытались послать мне какие-то неясные сигналы. Генерал снял меня с колена и поставил за стулом тети Коти. После этого он приблизился к краю террасы. Могущественная, хотя и несколько хмельноватая фигура.
«Ну что, пацаны, хотите учиться в спецшколе номер четыре? Хотите из ублюдков превратиться в штурманов пятого океана?»
Главари Средиземнодворья нервно продемонстрировали несколько па чечеточки.
«Подберитесь! – рявкнул на них подполковник Лисистратов. – Вы что, не понимаете, перед кем стоите?» «Понимаем, товарищ подполковник. Так точно, товарищ генерал Советского Союза. Очень хотим превратиться из ублюдков в штурманов!» – наперебой запричитали Боб и Колян. «Все, – подвел итоги Мясопьянов. – Молодец, Лисистратов! Сопроводи обоих до Телеграфной улицы, размести в общежитии, оставь наблюдение до моего личного прибытия с проверкой!»
В этот как раз момент на террасу из дома выкатилась Галеточка: «Мама, мама! К нам гости целой толпой. Целое вторжение гостей. Акси-Вакси, веди генерала! Все приглашаются к столу!»
И впрямь, наша комната, 36 кв. метров с перегородками, хоть и не достигающими потолка, однако разделяющими жилое пространство на четыре псевдопомещения, была заполнена трущимися телами гостей.
Что запомнилось одиннадцатилетнему Акси-Вакси из этого светского события? Фира Мироновна с разгорающимся сиянием вокруг счастливого крепко-клубничного лица и в меховой накидке на атлетических плечах. Запомнились какие-то лапки, свисающие с накидки, что делало весь предмет подобием королевского одеяния. Хотелось подкрасться сзади и поиграть с этими лапками. Сэсиль, главный объект празднества, напротив, облачена была в шифоновые легкости на просвет. Вообще-то девушка была похожа на каменную бабу из скифского кургана – большой любитель энциклопедий, Акси-Вакси помнил эти изображения, прикрытые полупрозрачными листочками вощеной бумаги. Полупрозрачность сопровождала могучую деву. Кружевное белье просвечивало через шифон. Заняв место возле круглого стола, она явно не собиралась менять свою позицию. С загадочной улыбкой на скуластом лице она не произносила ни слова. К вошедшему в сопровождении тети Коти генералу она не повернула ни взгляда, ни головы.
