KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Майлз на Гапалинь - Поющие Лазаря, или На редкость бедные люди

Майлз на Гапалинь - Поющие Лазаря, или На редкость бедные люди

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Майлз на Гапалинь, "Поющие Лазаря, или На редкость бедные люди" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Когда я переступил порог, не имея на себе ни единого клочка одежды, я увидел перед собой Седого Старика, который сидел на тростнике, занятый своей трубкой, и в спокойствии припоминал тяжелую жизнь. Я учтиво приветствовал его. Он некоторое время смотрел на меня, не говоря ни слова.

– Нелегкая меня побери, – сказал я, – ну и налег бы я сейчас на картошку, после того как поплавал в море с пользой для здоровья!

Старик вынул трубку изо рта.

– Труднообъяснима жизнь в эти времена, – сказал он, – в особенности в Корка Дорха. Было время, свинья ушла от нас и заблудилась, и когда она вернулась, на ней был надет приличный костюм. Ты же ушел от нас полностью одетым, и вот теперь ты приходишь назад, будучи так же наг, как и в первый день твоей жизни.

В это время я переправлял картошку изо рта в желудок, и он не получил от меня ответа.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Я безразличен к богатству. – В город за ботинками. – Моя ночная вылазка. – Морской Кот в Корка Дорха. – Полицейский у нас в доме. – Несчастья и невезение. – Я встречаю родственника. – Конец моей истории.

Тому, кто терпел лишения и нехватку картошки всю свою жизнь, нелегко понять ни что такое благополучие, ни тем более – как распорядиться богатством и как справиться с работой богача. После моего похода на Пик Голода в течение года я жил по старому ирландскому обыкновению – мокрый, голодный, хворый, днем и ночью ничего не видя, кроме дождя, голода и невезений. Мешок с золотом лежал себе в земле, и я его не выкапывал.

Много ночей я провел на тростнике в задней части дома, истязая свой ум размышлениями над тем, что я сделаю с деньгами и какую прекрасную необыкновенную вещь я на них куплю. Это была тяжелая и трудновыполнимая работа. Вначале я думал накупить продовольствия, но я никогда не ел ничего, кроме картошки и вкусной рыбы, и вряд ли мне понравилась бы разная пища благородных господ из Дублина, даже если бы я имел возможность ее купить и знал бы, как она называется.

Потом я подумал о напитках, но я знал, что мало было людей в Корка Дорха, которые приложились бы к выпивке и не отправились бы в вечность с первого же раза. Я подумал было купить шляпу для защиты от дождя, но решил, что нельзя достать такую шляпу, которая через пять минут не повредилась бы и не расползлась под ударами бури. То же было и с одеждой. Я не любил курить трубку, и меня не тянуло к нюхательному табаку.

У Старика были часы со времен праздника, но я никогда не понимал, как пользоваться этой машинкой и какой в ней прок. Мне не нужна была ни чашка, ни домашняя обстановка, ни лоханка. Я жил бедно, был полумертв от голода и невзгод, но мне не удалось вспомнить ни одной приятной и полезной вещи, которая была бы мне нужна. Вот уж поистине, думалось мне, в страшных заботах и умственных корчах живут богатые люди!

Я встал однажды утром, дождь струился с небес. Некоторое время я вяло слонялся по дому, не чувствуя ни к чему интереса и не останавливая внимания ни на чем в особенности. Одно только меня удивило, и я обратился с беседой к матери, которая занималась приготовлением корма для свиней возле очага.

– Неужто, достопочтенная, – сказал я, – нас постигли в довершение всего конец света и кончина всей вселенной, что кровавые ливни льют на нас среди ночи?

– Нет, вовсе не это, сокровище ты мое убогое, – сказала она, – это Седой Старик истекал тут кровью все утро.

– Полагаю я, из носа бил этот источник крови? – сказал я.

– Вовсе нет, ничего подобного, сладкий ты мой, – сказала она, – а из смертельных незаживающих ран, которые у него теперь на обеих ногах. Они утром состязались с Мартином О’Банаса, кто из них поднимет большой обломок скалы. Проиграл бедный Мартин, да будет он здоров, так как не сумел и с места его сдвинуть. Старику повезло, как всегда. Ему удалось поднять камень на высоту пояса, и он выиграл ставку, какой бы там она у них ни была.

– Он всегда был силен, – сказал я.

– Но потом, по причине большого веса, камень выпал у него из рук и упал, по несчастью, ему на ноги, и размозжил их и каждую кость и косточку в них. Бедняга долго еще после этой истории таскался по всему дому и вопил, но на чем бы он там ни передвигался, точно, что не на ногах.

– Никогда бы не подумал, – сказал я, – что у Старика может быть столько крови.

– Если и было, – сказала она, – то теперь уже нет.

Случилось так, что это навело меня на мысль о бывших у меня деньгах. Если бы Старик носил ботинки, думал я, меньше был бы вред, причиненный ему, когда камень упал ему на ноги. Откуда мне знать, не случится ли мне самому поранить и повредить ноги таким же путем? Что же мне лучше всего купить, как не пару ботинок?

На другой день я тронулся в путь, направляясь к тому месту, где у меня был зарыт мешок с золотом. По дороге мне встретился Мартин О’Банаса, и я спросил его насчет того, как делать покупки в магазине, – искусство, в котором у меня не было никакого опыта.

– Скажи мне, друг Мартин, – сказал я, – знаешь ли ты какое-нибудь слово, каким называют ботинки?

– Знаю, – сказал он. – Помню, был я как-то в городе Дерри и занимался там тем, что подслушивал. Один человек зашел в магазин и купил ботинки. Я ясно слышал слово, которое он сказал хозяину магазина, – “бутссёр”. Без сомнения, это и есть верное английское слово для ботинок – бутссёр.

– Спасибо тебе, Мартин, – сказал я, – и еще одно спасибо сверх того, первого.

Я отправился дальше. Мешок с золотом был в сохранности там, где я его оставил. Я вынул из него двадцать золотых монет и снова закопал его в землю. Когда дело было сделано, я уверенно двинулся в направлении какого-нибудь города, какой в то время попадался по дороге на запад, – Голуэя или Кахарсивин, или какого-нибудь другого места вроде этого. Там было много домов, магазинов и людей, и повсюду что-то с шумом происходило. Я рыскал по городку, пока не нашел обувную лавку и не вошел радостно внутрь. Внутри сидел симпатичный толстяк, который вел дела в лавке, и стоило ему взглянуть на меня, как он сунул руку в карман и протянул мне пенни.

– Away now, islandman, – сказал он, но все еще безо всякого вероломства в голосе[22].

Я с благодарностью принял медный пенс, положил его в карман и достал одну из своих золотых монет.

– А теперь, – сказал я, – бутссёр!

– Boots?[23]

– Бутссёр.

Не знаю, удивился ли настолько этот благородный господин или не понял моего английского, но он долго стоял, глядя на меня. Потом он отошел назад и достал много пар ботинок. Он предложил мне выбирать. Я выбрал самую роскошную пару; он взял у меня золотую монету, и мы оба поблагодарили друг друга. Я завернул ботинки в старый мешок, который был у меня с собой, и пошел своей дорогой, направляясь к себе в местечко.

Да, я чувствовал робость и стыд по поводу ботинок. Со дня великого праздника в Корка Дорха не видали ни ботинок, ни их следа. Предметом насмешек и шуток для людей будут эти светлые кожаные штуковины. Я боялся, что стану посмешищем для соседей, если не дать им возможности сперва приучиться к великолепию и важному виду этих ботинок. Я постановил припрятать ботинки и спокойно обдумать этот вопрос.

Через месяц или около этого я пришел в дурное настроение по поводу этих ботинок. Они были у меня, но как бы их и не было. Они лежали в земле, и мне не было никакой пользы от моей покупки. Они никогда не бывали у меня на ногах, и у меня не было даже минуты опыта пребывания в них. Если я как-то незаметно не поупражняюсь в этом и вообще в искусстве передвижения в ботинках, у меня вовеки не хватит храбрости носить их на людях.

Однажды ночью (ночь эта была самая ночная из всех, какие я когда-либо видел, по количеству дождя и по черноте кромешной тьмы) я тайно поднялся с тростниковой постели и вышел наружу, в ураган. Я добрался до места, где были погребены ботинки, и вырыл их из земли. Они были скользкие, мокрые, мягкие и податливые, так что я всунул в них ноги без большого труда. Я завязал шнурки и пустился шагать по окрестностям, в то время как пронзительный ветер рвал меня на части и порывы дождя с силой обрушивались на мою голову. Думаю, я прошел миль десять, прежде чем снова закопал ботинки обратно в землю. Они очень мне понравились, несмотря на то, как они жали, натирали и калечили ноги. Я был довольно сильно изнурен, когда добрался на рассвете до тростника.

Было время завтракать картошкой, когда я проснулся и не совсем твердо стоял на ногах, и тут я почувствовал, что что-то в мире было не так. Седого Старика не было дома, – чего с ним никогда не случалось прежде, когда бывала пора есть картошку, – и соседи стояли маленькими группками тут и там, в панике тихонько переговариваясь друг с другом. Вид у всего был потусторонний, и даже сам дождь выглядел как-то необычно. Мать моя была угрюма и молчалива.

– Неужели, о дражайшая, – мягко сказал я, – нынче пришел конец ирландской недоле, и бедняки ожидают, что весь мир взлетит на воздух?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*