Валерий Панюшкин - Михаил Ходорковский. Узник тишины: История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет
Служением ему же тогда же, если верить Немцову, был занят и Анатолий Чубайс на посту министра финансов. Государству надо было достать хоть как-нибудь денег (платить зарплаты бюджетникам, содержать армию, здравоохранение худо-бедно, образование хоть как-нибудь), и государство решило сыграть в игру, известную уже нам по 1994 году, по финансовым пирамидам МММ, «Гермес-финанс», «Хопер-инвест». Государство решило само построить финансовую пирамиду, выпустив ценные бумаги, называвшиеся Государственными краткосрочными обязательствами (ГКО), и приносившие невероятные доходы в рублях. Разница была только в том, что если компания МММ собирала деньги с населения, то государство, выпустив ГКО с высокой процентной ставкой, собирала деньги с банкиров и западных портфельных инвесторов.
Я поспешаю за Немцовым по лесной дорожке, и у меня так болит селезенка, что хочется верить, будто ГКО поначалу были частью честного плана по оздоровлению экономики и пережиданию низких цен на нефть, а не просто самой большой финансовой пирамидой.
Но работали они именно как финансовая пирамида.
Банкиры и инвесторы вкладывали в ГКО деньги и быстро получали большие проценты за счет новых инвесторов, которые покупали ГКО и тоже ждали вскорости высоких процентов. Пирамида разрасталась. Разумеется, банкиры и инвесторы понимали, что она рано или поздно может лопнуть, но ради больших процентов готовы были рисковать, надеясь, что успеют сбросить свои ГКО и выручить свои деньги до падения пирамиды.
Банк МЕНАТЕП тоже значительные средства держал в ГКО. Думаю, что возглавлявшие банк «предприимчивые финансисты, имевшие доступ к закрытой информации», надеялись, что реформаторы, находившиеся у власти, предупредят их заблаговременно, если пирамида станет рушиться, и они, банкиры, успеют спасти вложенные в ГКО деньги, а убытки понесут западные инвесторы.
Впрочем, было два способа демонтировать пирамиду ГКО мягко и относительно безболезненно. Во-первых, можно было девальвировать рубль, то есть позволить рублю постепенно дешеветь относительно доллара. Тогда получалось бы, что доходность ГКО в рублях высока, как и было обещано, но рубль все время дешевеет, и в долларах не так уж много получают западные инвесторы, вложившие спекулятивные капиталы в Россию. Получалось бы, что западного инвестора хитростью заманили дать России в долг под небольшие проценты, чтоб Россия поднимала экономику. В случае медленной девальвации получалось бы, что и российские банки тоже под небольшой процент одолжили денег государству, но банки были не против, поскольку у крупных банков, державших деньги в ГКО, были и свои нефтяные компании, а слабый рубль выгоден экспортерам нефти. Несколько раз банкиры и промышленники в начале 1998 года собирались вместе и приезжали в правительство — просили начать медленно девальвировать рубль. Но против девальвации рубля, защищая западных инвесторов, выступал Международный валютный фонд (МВФ).
Грубо говоря, Международный валютный фонд предлагал российскому правительству рубль не девальвировать и западных инвесторов не грабить, а за это обещал сам дать российскому правительству денег в долг до тех пор, пока цены на нефть снова не вырастут, и Россия не сможет расплатиться по всем своим долгам, как легко расплачивается теперь в середине двухтысячных, когда нефть стоит 60 долларов за баррель. Переговоры с Международным валютным фондом тоже вел Анатолий Чубайс, рубль держали, но МВФ денег все как-то не давал, не знаю уж, о чем они там торговались. А пирамида ГКО все росла и росла.
И надо же понимать, что в этой большой политической и большой экономической игре не ты один играешь, а тысяча человек играет каждый свою игру несимметрично, как если бы на бескрайней шахматной доске сражались друг с другом фигуры тысячи разных цветов. Ходорковский строил свой ЮКОС, а Лужков, например, строил Москву. Интересы могли совпадать или быть противоположными. Коммунистический парламент грозил президенту Ельцину импичментом. Президент Ельцин грозил парламенту выдвинуть на пост премьер-министра такую кандидатуру, чтоб парламент трижды отверг ее и был распущен. Березовский, если верить Немцову, хотел приватизировать «Газпром», а Немцов говорит, что мешал ему. Гусинский хотел приватизировать «Связьинвест», государственную компанию, владеющую всеми в стране проводными телефонными линиями, каковые тогда ценились больше, чем теперь, ибо не было еще у каждого школьника в кармане мобильного телефона. И Березовский тоже, кажется, хотел приватизировать «Связьинвест» — черт ногу сломит. А Сорос пришел тогда к Немцову и спросил: — Вы честный будете устраивать аукцион по «Связьинвесту» или как всегда?
— Честный, — отвечал Немцов.
Сжалившись надо мной, Немцов, наконец, сворачивает с живописной лесной дорожки в санатории «Лужки», мы садимся за столик в кафе, и Немцов говорит: — Мы тогда с Чубайсом решили провести честный аукцион по «Связьинвесту». Образцово-показательный, прецедентный. Понимаешь, Панюшкин, если законов в стране толком нет, то действуют только самые простейшие и самые открытые законы. И мы предлагали открытый аукцион по «Связьинвесту», со стартовой ценой полтора миллиарда долларов и никаких конвертов. Я пришел тогда к Чубайсу и сказал: «Ты понимаешь, Чубайс, что нас будут мочить все? Гусинский, Березовский, коммунисты — все! Ты понимаешь, что мы должны быть чисты? Ты чист, Чубайс?» А Чубайс сказал мне тогда: «Ты меня за идиота держишь?
Конечно, понимаю! Если бы я не был чист, разве бы я полез в это дело!» А через несколько дней после того, как мы стали готовить аукцион по «Связьинвесту», прихожу я к Чубайсу, а он красный сидит, как помидор, и говорит: «Я совсем забыл. У меня в Мост-банке (принадлежавшем Гусинскому) на счете 100 тысяч долларов лежит, гонорар за книжку про приватизацию, которую мы должны были написать, но не написали». Я ему говорю: «Чубайс, ты идиот! Нам пи… ец!
Меня только радует, Чубайс, что ты честный человек, потому что работаешь министром финансов, а обвинить тебя можно только в том, что ты присвоил 100 тысяч долларов за книжку, которую поленился написать. Но нам все равно хана!» По этому «делу писателей» нас мочили все: Березовский, Гусинский, коммунисты. И окончилось тем, что дедушка, — Немцов имеет в виду президента Ельцина, — сказал мне: «Я устал вас с Чубайсом защищать». Чубайса уволили с должности министра финансов, меня уволили с должности министра топлива и энергетики. Оставили нас только вице-премьерами, то есть щеки надувать мы могли, а сделать реально не могли ничего. А Черномырдин реально почувствовал себя преемником.
Я сижу с Немцовым за столиком в кафе санатория «Лужки» и такую испытываю к Немцову благодарность за то, что он не тащит меня больше спортивным шагом по лесной дорожке, что мне хочется ему верить.
Как же мне хочется ему верить, что тогда в 1997 году мы были в шаге от построения демократической и свободной страны, и все сорвалось от того лишь, что у Анатолия Чубайса случайно завалялись на счете в Мост-банке 100 тысяч долларов — сумма, которую сейчас, при нынешнем уровне коррупции никто и деньгами-то не считает среди приближенных к власти.
Дальше я не знаю толком, как произошло, что премьер-министром страны стал Сергей Кириенко. Говорят, будто Ельцин хотел ослабить Черномырдина, слишком почувствовавшего себя преемником. Говорят, наоборот, будто кремлевские, как выражается Ходорковский, кукловоды хотели Черномырдина сохранить в преемниках, и нарочно назначили Кириенко, чтоб снять с Черномырдина и свалить на Кириенко всю ответственность за обрушение пирамиды ГКО. Говорят, будто Березовский, пользуясь своим влиянием на президента, хотел сделать премьером Ивана Рыбкина, убедил Ельцина, во всяком случае, Черномырдина уволить, но тут инициативу перехватил у Березовского Чубайс, и премьер-министром назначен был с подачи Чубайса Кириенко. Черт ногу сломит. Ненавижу эти слепые политологические гадания. Говорят еще, будто Ельцин нарочно предложил в премьеры немцовского протеже Кириенко, чтоб коммунистическая Дума трижды отвергла его кандидатуру, и можно было Думу распустить и назначить новые выборы, но коммунисты самороспуска испугались. Говорят еще, будто Кириенко понимал, что его назначают, чтоб свалить на него ответственность за неизбежный дефолт, но не считал дефолт неизбежным.
Немцов говорит: — Когда Кириенко назначили премьером, мы поехали с ним погулять в Архангельское (бедный Кириенко, представляю себе, как и его тоже Немцов таскал кругами все свои двенадцать километров. — В. П.), и он мне говорит: «С чего бы такого начать яркого?» А я ему говорю: «Начни с девальвации рубля!» В статье своей «Кризис либерализма в России» Михаил Ходорковский пишет: «О чем думали либеральные топ-менеджеры страны, когда говорили, что дефолту 1998 года нет альтернативы?! Альтернатива была — девальвация рубля. Причем в феврале и даже июне 1998 года можно было обойтись девальвацией с 5 рублей до 10–12 рублей за доллар. Я и многие мои коллеги выступали именно за такой вариант предотвращения нависавшего финансового кризиса. Но мы, располагая в то время серьезными рычагами влияния, не отстояли свою точку зрения и потому должны разделить моральную ответственность за дефолт с тогдашней властью, безответственной и некомпетентной».
