Павел Кренев - Девятый
Идеальное место. Стрелка совсем не видно за все время операции.
На дне траншеи Николай нашел то, что очень хотел найти. И внутри бетонной бочки, и в траншее были вмятины от совсем свежих следов.
Он нашел засидку! Снайпер спрячется здесь!
Николай понял и другое: он не достанет эту хитрую мадам со своего приднестровского берега, он ее просто не увидит. И не ликвидирует опаснейшего врага.
Выход получается один: ему с Нефедовым надо готовить свою позицию здесь, на молдавском берегу.
Но где спрятаться?
У снайпера, скорее всего, будет напарник. Кто-то должен обеспечивать безопасность такой сложной операции. Он будет где-то рядом, будет следить за всем и, если нужно, откроет огонь.
— Чего проще, — размышлял Николай, — залечь ему самому где-то тут и «погасить» стрелка противника еще до того, как он подойдет к своей огневой позиции. Тогда и манекены никакие не понадобятся.
Но так не получится, будет скрытая охрана, несомненно, будет.
Выход из ситуации Гайдамаков нашел довольно простой.
Как бы собирая сучья, он пошел от кольца по вершине пологого берега.
Отошел метров на восемьдесят.
Здесь, в стороне, среди мелкого кустарника его никто не увидит. Здесь не будет охраны.
В довольно ярком свете августовской луны в бинокль он разглядел и вход в бетонное кольцо, и начало траншеи. У него будет пара-тройка секунд, чтобы совместить крестик прицела с переносицей снайпера, потому что тот будет не выбегать, а выползать из своей засидки. А это достаточное время...
В наушниках шуршал тихий голос Нефедова, который докладывал, что обстановка пока спокойная.
На самой высокой точке невысокого берега он нашел удобное место для засидки, с которого бетонное кольцо хорошо просматривалось. Через полтора дня он заляжет здесь.
А потом они с Нефедовым через прибрежный лес добегут до места, где их будет ждать переправа.
А сейчас они, не торопясь, свернули удочки и вернулись к своей лодке.
19
— Ты, Николай, прав, охраной ее, конечно, обеспечат, — задумался Шрамко, — надо предусмотреть боевую ситуацию. Вдруг там будет не один охранник? Может, целый взвод?
— Ничего мы тут не накручиваем, — возражал ему Гайдамаков. — В принципе там ситуация несложная. Снайпер стреляет и быстро уходит по траншее. Зачем много людей?
— Да ты пойми, друг ты мой, Гайдамаков, — это не просто снайперское баловство. Мол, сделал дырку в голове человечку, да и ладно. О нем никто и не вспомнит. Сколько людей так убито. Тут, Николаша, вопрос политический. Совещание на уровне глав государств. Участвует представитель России, посланец президента великого государства. Он не появляется, так как убит снайперской пулей. То есть молдавским или румынским снайпером. Совещание срывается, Россия начинает новые боевые действия, мирное соглашение накрывается мягким местом. Это же и есть главная задача Румынии.
Шрамко вытаращил и без того широкие украинские глаза и леденящим шепотом произнес:
— Да, это и есть главная задача румынской разведки. И, поверь мне, старому контрразведчику, ради выполнения этой задачи они пойдут на что угодно.
Он немного успокоился и примирительно пробурчал:
— В общем так. Даем тебе в подкрепление десяток спецназовцев. Ребята все толковые. Они тебе мешать не будут. Рассредоточатся метрах в трехстах. Мне так спокойнее будет. Да и не только мне, сам понимаешь... А то, не дай бог, боестолкновение или погоня...
Он вдруг хохотнул и сказал то, что Николаю понравилось:
— Да и жалко мне тебя, Николай Сергеевич, рубаку старого, сработались ведь. Привык я, понимаешь...
И крепко обнял Гайдамакова на прощание.
Ранним утром, когда еще не поднялось солнце, две лодки — большая и маленькая — пересекли в разных местах и в разное время Днестр и причалили к молдавскому берегу.
Из маленькой лодки на берег вышли Гайдамаков и Нефедов, из большой — десять экипированных для боя десантников.
Николай и Виталий в темноте пошли к своей позиции, а десантники, не доходя до нее, рассредоточились в кустах и в прибрежном лесу.
Они лежали на земле, накрывшись спецнакидками «Леший». Мимо каждого можно было пройти в полуметре и ничего не заметить.
Маскировочные халаты Гайдамакова, как и Нефедова, были оформлены мастерами из разведки одного из пехотных полков. Передняя часть — грудь, живот, локти и колени — была обшита водонепроницаемой тканью, капюшон, спина и штанины оформлены полностью под цвета и растения местного ландшафта — из искусственной травы, листьев и даже мелких сучьев. На лицах таких же цветов — маски. Можно стоять совсем близко и долго вглядываться — все равно ничего не разглядишь. Эти маскхалаты победили на дивизионном конкурсе «Лучший разведчик», и их разработчик, какой-то ефрейтор, поехал в отпуск.
Николай руками разгреб для себя неглубокую ложбину под свой рост и лег. Винтовку, тоже расписанную в защитные цвета, уложил рядом, вдоль тела, накрыл ее рукой.
А лейтенант Нефедов разместился справа, метрах в десяти, чуть выше Гайдамакова.
Его задача — не снайпер, его задача — наблюдать за обстановкой. Его снаряжение — сильный бинокль и автомат.
Они лежали долго, много часов. В секторах их наблюдения ничего не происходило.
Прошли только два человека — пожилые мужчины. Они спустились к реке по каким-то своим делам, потом вернулись обратно, ушли в лес.
Свистели и летали вокруг птахи, пробегали то тут, то там ежи.
С утра, на рассвете, среди мелких кустиков видна была спинка петляющего перед дневной лежкой зайца. Потом его не стало видно: заяц угомонился, улегся на целый день под какой-нибудь корягой.
А потом прибежала лиса. Ее темно-красная летняя шкурка долго мелькала по откосу берега. Лиса мышковала. Занятая своим делом, она подбежала к Николаю совсем близко и вдруг остановилась.
Подняла головку, насторожила ушки и поглядела Николаю прямо в глаза. По крайней мере, так ему показалось. Она ничего не видела, она почувствовала запах человека.
«Как это так, — наверно, думала лиса, — человека нет, а запах от него есть?»
В двух шагах Николай разглядел всю ее мордочку, все волосики и приклеившийся к носу маленький листик.
Потом лиса резко прыгнула в сторону и убежала.
Гайдамаков знал, что Лебедь выезжает на совещание в двенадцать часов дня. Значит, пятнадцать, максимум двадцать, минут первого он будет на мосту.
Это так, но вот уже одиннадцать, и нет никаких признаков, свидетельствующих о подготовке снайпера к работе. Отсюда ему прекрасно виден лаз в бетонное кольцо, хорошо просматриваются несколько метров траншеи, но никаких движений нет.
Он понимал, что чужой снайпер, женщина или мужчина, неважно, прекрасно осведомлен о графике и маршруте передвижения генерала Лебедя.
Исходя из этого, ему не следует появляться на боевой позиции слишком рано. Сюда случайно могут забрести совсем посторонние люди — грибники, мальчишки, да мало ли кто еще. И такая глупость может сорвать сложнейшую операцию.
Поэтому, скорее всего, стрелок появится незадолго перед своей атакой. И сразу после выстрела быстро уйдет. Но что такое «незадолго»? У каждого свое толкование этого бестолкового слова.
Вот уже половина двенадцатого. Тишина. Гайдамаков начал серьезно волноваться. Что, у него, у этого террориста, нервы железные?
А вдруг теракт в другом месте, и все его расчеты, доклады — коту под хвост?
В двенадцать Нефедов прошуршал в наушниках: «Похоже, облом».
— Сиди уж, и без тебя тошно! — буркнул Николай в ответ.
И все же в двенадцать пятнадцать, когда вот-вот должен был появиться эскорт, Гайдамаков опять навел свой прицел на дыру в бетонном кольце. Тишина.
В двенадцать семнадцать по мосту на большой скорости промчались две машины: черная «Волга» впереди и зеленая «Буханка» УАЗ сзади.
— Действительно, облом, — подумал Николай, и в ту же секунду в его прицеле черный овал бетонной дыры поменялся на другие, блекло-зеленые, тона.
Перед тем как нажать спусковой крючок, Гайдамаков на сотые доли секунды разглядел поднявшееся ему навстречу и глядевшее на него женское лицо. Интуитивно, почти бессознательно, ничего не поняв, он выстрелил не в это лицо, а опустил прицел чуть ниже, туда, где начинается шея.
В прицеле было видно, как снайпер в траншее упал лицом вниз.
Какое-то время Николай лежал и не двигался. Он ничего не мог понять.
— Какие наши дела, командир? — спросил его по рации Нефедов.
Николай лежал ничком и не шевелился.
Нефедов заволновался и подполз к нему вплотную. Надо было уходить к лодкам.
— Какие наши дела? — спросил он уже голосом и, видя, что Гайдамаков не шевелится, легонько толкнул его в плечо.
